Наталия Аникина - Театр для теней. Книга 1

В последние годы у Теолы было мало практики в перевоплощениях, поэтому она не решилась принять кошачий облик в полёте. Четыре лапы, мощные и гибкие, как у всякой пантеры, только песочнозолотистые, едва уместились на малюсенькой площадке. Долго балансировать в таком положении было не по силам даже ловкой алайке, поэтому недолго думая девушка резко оттолкнулась от крыши и взвилась в пронизанный серебряными строчками дождя воздух.

Сильное тело разорвало пелену холодных струй, и кошка приземлилась на синюю крышу дома на другой стороне улицы, но только для того, чтобы снова оттолкнуться и метнуться на следующую, затем — вон на тот жёлтый купол и…

Теола едва узнавала очертания бриаэлларских домов. Некоторые и вовсе нельзя было разглядеть: они спрятались под огромными волшебными пузырями, по стенкам которых стекал дождь. Под лапами пузыри упруго пружинили, легонько подбрасывая блаженствующую кошку, а по их гладким стенкам было так здорово скользить, улегшись на бок и не забыв втянуть когти. Капли дождя скатывались по гладкой шубке Теолы, как по вощёной бумаге, а быстрое движение согревало не хуже полуденного солнца. Если она о чём и жалела, так это о том, что нельзя находиться в кошачьем теле и хохотать одновременно.

Внизу промелькнула улица Бесшумных Лап — дальше, дальше, вдоль улицы Золотых Хвостов, с крыши на крышу, с пузыря на пузырь — и наконец, снова улица Лап, на этот раз Игривых, привела её к нужному дому. Роскошный особняк принадлежал дому ан Камиан, одному из наиболее значительных семейств Бриаэллара, и, по мнению Теолы, был красивейшим зданием в городе. Помимо дворца Аласаис, разумеется.

К удивлению алайки, справедливо полагающей, что его обитатели, пожалуй, самые большие водоненавистники среди кошек, их замок почему-то не был окружен защитной сферой. Дождь свободно барабанил по крышам построек, срываясь с них сотнями маленьких водопадов.

Многочисленные статуи на фасаде, мужественно принимающие удары непогоды, не были просто отдельными украшениями — тщательно отобранные и перевезённые сюда из тысяч миров, они собственно и образовывали фасад, составляя цельную, гармоничную композицию, а благодаря безупречному вкусу хозяйки, «голос» каждой из них был слышен в этой застывшей каменной мелодии. Недаром замок ан Камианов прозвали «музеем», а их самих — «коллекционерами».

Не было вокруг замка и высоких стен — лишь резная деревянная изгородь. Тоже своего рода коллекция, она была сплетена из множества изваяний странных существ, бывших кошками лишь наполовину, другие же их части, по буйной фантазии художника, были позаимствованы как у хорошо знакомых Теоле зверей и птиц, так и у совсем уж невообразимых тварей из каких-то отдалённых вселенных, названия которых вряд ли были известны даже самому автору этого диковинного забора.

За изгородью начинался сад, полный редких растений, любовно собранных матриархом Аэллой. Для каждого тщательно создавались необходимые именно ему условия: ан Камианы дорожили своими находками, берегли их как величайшее сокровище — будь то цветок, камень, птица, картина или… изысканное ощущение — и щедро платили тем, кому удавалось-таки удивить их чем-нибудь новеньким.

Теола, соскользнувшая на землю с очередного пузыря и вернувшая себе двуногий облик, потянулась было погладить одно из диковинных существ, но вовремя отдернула руку. Ей была известна тайна этой ограды: стоило врагу приблизиться к дому, как звери на ней оживали, превращаясь в тысячи беспощадных стражей. Только одно здание в городе имело подобную защиту — посольство народа Драконьих Клыков, Башня Тысячи Драконов, построенная тем же магом-архитектором.

Теола была своей в доме ан Камиан, но, несмотря на это, вздрогнула: ей показалось, что один из стражей подозрительно сверкнул в её сторону алой щёлкой приоткрытого глаза. Перемахнув через изгородь, Теола сразу же пожалела, что так плохо училась летать. Утопая в жидкой грязи, она ругала себя за послушание и бросала страдальческие взгляды на гостеприимно распахнутые двери главного входа — туда, где тускло блестела чистая каменная дорожка, где украшала сад причудливой формы алайская арфа с двойным набором струн, между которыми, изящно изогнувшись, застыла бронзовая кошка. Её хвост кокетливо обвивал одну из струн, а выражение морды да и сама поза как бы спрашивали: ну, как я — хороша?

Огромные часы, ещё одна из местных достопримечательностей, тихонько тикали над входными дверями. Это были очень необычные часы. Вместо цифр, на их циферблате сидели котята, по одному на каждый час. Сейчас их осталось всего двое: верхний, полуночный ещё спал, а пушистый малыш слева от него умывал мордочку, только что опустошив миску молока, — значит, до наступления нового дня оставалось чуть больше часа. Через несколько минут, ровно в пятнадцать вечера, котёнок начнёт громко мяукать, из отверстия в центре покажется кошка-мать, чтобы утащить отпрыска внутрь. Проснётся следующий котёнок, в свою очередь займётся тем, что (по мнению явно несведущего в этом вопросе мастера) обычно делают алайские дети в это время суток, и через час будет унесён вслед за братом. В полночь и полдень вся эта пушистая компания выбиралась обратно, рассаживалась по своим местам и нежными котячьими голосками пела любимую песенку алайской детворы «Когда мне придётся ходить на двух лапах».

Глядя на довольного умывающегося котёнка, Теола пробормотала себе под нос:

— Да, намываются сейчас все алаи, как же. Мокнут они! — и зашлёпала дальше.

Всего за один день ухоженная лужайка превратилась в склизкое месиво. Размокшая, перенасыщенная влагой земля противно чавкала под ногами, и Теоле приходилось придерживаться за ветви деревьев, чтобы не упасть. Прыгать по крышам было куда проще и уж точно приятнее.

Окна медленно приближались. Их медовый свет, пробивающийся сквозь пелену дождя, казался ещё более уютным и тёплым, чем обычно. Теола ускорила шаги и сразу же пожалела об этом. Споткнувшись о почти утопшую в газоне клумбу, алайка выбросила вперёд ногу и перенесла на неё слишком большой вес. Лужайка ухватила её ботинок не хуже заправского болота. Теола увязла по щиколотку, с трудом высвободилась и последним усилием, не отрывая взгляда от коварной земли, добралась до низкого подоконника галереи.

Но ни одно из ближайших окон не было открыто. Зато чуть дальше из распахнутой рамы на улицу вырывались прозрачные шторы. Добраться туда не составило труда. Отдышавшись и ещё не веря в своё счастье, Теола подняла глаза и… утонула.

— Это ты состряпал им «божественное явление»? — спросил Адиана чернокожий телепат, стоило им вместе с Кер выйти из зала с порталом.