Денис Жмыхов - Дэнилидиса - непутёвый герой

  Последовала внушительная, вероятно подобающая такому моменту пауза. Собравшиеся на площади невольно притихли, вытягивая шеи, ловя каждое слово оратора и одновременно кутаясь в одежды, пытаясь защититься от вечерней промозглости набирающей силу осени.

   - Для нас! - Продолжил Гириос. - Для нас, жителей неспокойного Приграничья, для нас, чья сила духа и несгибаемый характер ковались в испытаниях, когда на кону стояло само наше существование. Своей кровью и горьким потом, напряжением всех сил, перенося самые страшные лишения и переживая самые черные дни....

  Меня начинало трясти, не только от психического напряжения, но и от пробирающей до костей промозглой сырости. Голова немного прояснилась настолько, чтобы понять, что Гириос волнуется.... Волнуется и этой речью пытается доказать правильность своего решения.... Видать, кто-то пытался надавить на Начальника гарнизона и ничем не примечательная стычка в таверне задела интересы и всколыхнула определенных личностей из определенных слоев.... Ну вы понимаете, надеюсь, о чем я...

  А Гириос меж тем продолжал...

   - ....и справедливый суд стал для нас той основой, на которой держится всё, что дорого нам: наша жизнь, наша честь, наш мир. И потому то, что вершится здесь - это и есть наша жизнь. Наша честь. Наш мир.

  Вновь пауза. Пляшущие под порывами ветра с колючими иголочками усиливающейся мороси рваные языки пламени на мгновение беспощадно четко вырвали из темноты острый профиль изможденного лица Гириоса с чернильными провалами вместо глаз. И не смотря на моё расшатанное состояние, я вдруг щемяще-остро ощутил чудовищную усталость, что гнела Начальника гарнизона, который одновременно являлся и Верховным судьей и Министром Внутренних Дел и Главным Налоговиком и прочая, и прочая... И быть жестким и последовательным всегда и везде было сложнее всего. Наверно самым сложным во всех Вселенных.

   - И приговор, - закончил Гириос - вынесенный Дэнилидисе, прозванным Погибелью Бордвика, справедлив, окончателен и обжалованию не подлежит! Я сказал!

  Толпа, словно очнувшись от гипнотического транса, глухо загомонила, сбиваясь поближе к помосту в ожидании обещанного представления.

  Шкафоподобный детина с всклокоченной бородой не торопясь, деловито напялил на голову остроконечную шапку-маску палача, принял из рук угодливого служки устрашающего вида длинный кнут с массивной витой ручкой и принялся демонстративно размахивать им, примеряя под свой замах.

  Колотившая меня дрожь буквально колошматила и выворачивала наружу и стражникам пришлось приложить кое-какое усилие, чтобы подвести меня к столбу, помочь разоблачиться по пояс и привязать к этому самому столбу - мокрому, потемневшему, потрескавшемуся.

  Я уткнулся лбом во влажное дерево, задержав дыхание, слушая гулкие барабаны в своих висках.

   - Начинай. - Услышал я глухой голос Гириоса.

  И буквально тут же мою спину обожгло резко-колючей болью. Я даже не успел ни испугаться, ни вскрикнуть. Буквально тут же обрушился второй удар. И еще, и еще, и еще... И дальше....

  Сквозь звон в ушах до меня донеслось:

   - Приговор приведен в исполнение. Отвязать!

  Не так уж страшно и больно... Оказывается. Как это часто бывает - ожидание оказалось страшнее действия.

  Как сквозь вату до меня доносились какие-то звуки, чьи-то настойчивые слова. Кто-то тряс меня за плечо, кто-то буквально насильно надевал на меня мою заляпанную просаленную рубашку. Я лыбился невпопад и пытался скрыть дрожь в коленях. Через какое-то время мою спину ожгло щиплющей болью. Я почувствовал как по спине текут, засыхая, липкие струйки.... Рядом что-то громко втолковывал Гримир, по левую руку вышагивали Дрольд и Торгвин, чуть впереди и справа Лангедок о чем-то спорил с сопровождавшими нас стражниками...

  Столько всего нахлынуло на меня за столь короткое время, что мир вновь качнулся и поплыл цветными мазками.... Помню, что буквально на зубах я переступил какой-то высокий порог, как пахнуло на меня светом и теплом.... как поднимался по скрипучим ступеням.... толкал тяжелую дубовую дверь.....

  Глава 9.

  Последующие два дня я отлеживался и приходил в себя под присмотром моих новых приятелей и жизнерадостной чернявенькой Миры - помощницы хозяина той самой таверны "Дубовые листья".... Эээ! Вы же не подумали ничего такого?

  Я получил годовалую дозу массажа, меня буквально мариновали какими-то примочками, обертываниями и натираниями.... Да, по совести сказать - я оклемался уже буквально через полдня, что было удивительно и для меня самого, но так приятно было урвать лоскуток тепла и заботы в этой сумасшедшей круговерти страха, боли и неопределённости.

  Мои новоприобретенные друзья не покидали меня, я находился буквально под круглосуточным присмотром. И благородный Лангедок, превозмогая давящее чувство вины и неловкости, пытался всячески поддержать меня, выказывая различного рода учтивые знаки внимания - то отвар заварит, то Мире поможет тряпицу выжать.

   - Илидис! - в очередной раз Гримир завалился ко мне на исходе первого дня моего оправданного безделья. - А ты не забыл, что мы изгнаны из этого славного городишки? Чтоб ему пусто было...

   - Нет! Это ж надо! - В очередной раз начинал возмущаться он, в остервенении начиная жевать свою бороду. - Всякие огрызки могут безнаказанно грабить, убивать, охальничать! А стоит только честным, законопослушным странникам показать, что они против такого.... Так их сразу того... Из города... Да еще и пиво разбавленное наливают... Да что там - наливают. Недоливают!

  Не знаю кому как, а мне было просто приятно от того, что этот искренне-резковатый гном в сопровождении приятелей или чаще всего в одиночку без обиняков врывался в мою импровизированную палату и начинал разглагольствовать о вселенской несправедливости и дрянном пиве. И я знал, что он, как и остальные буквально испарятся, если я выкажу усталость, либо неудовлетворенность. Я знал и не делал этого.

  Во второй половине второго дня моего блаженного бездействия я был удостоен посещения Начальником гарнизона Порубежска и прилегающих земель Приграничья. Гириос пришел один в замызганном сером плаще и в стоптанных, покрытых дорожной грязью сапогах. Видок у него был, конечно. Мать моя в подобных случаях говорила - "С креста краше снимают".

   - Илидис. - Без всяких предисловий и приветствий начал он. - Надеюсь, что ваше физическое и душевное состояние пришло в подобающий вид. Ибо я настоятельно прошу. Заметьте - прошу! В течение трех часов обеспечить спокойствие нашего города.