Пётр Волкодав - До 1,7 секунды и после

град Козельск.

Весна 1238 г:

Сторожевые града отпёрли ворота.

Хан степи держал своё слово. На полётё трёх стрел не приблизился никто из ворогов. Два посла осадили кобылиц, пропуская ответчика руссов. Татарин и монгол обернулись на мгновенье в сторону града и пришпорили коней. Второй посол от злости ударил нагайкой скакуна и злобно сплюнул. Первый — высокий монгол с голубыми глазами, уверенный в себе и слове потомка Теммучина, кисло ухмыльнулся.

Понравилась ему баба, из козельчан. Статная, с высокой грудью, светловолосая и гордая как одинокое дерево в степи. Он не подал виду, но заметил взгляд руса, мужа её — кузнеца. Не просто взгляд, а стрелу зла. Монгол обрадовался ненависти. Не впервой. Не пройдёт и двух кощщиев, как он будет ласкать грудь красавицы и насыщаться правом своим, а может и возьмёт рабыни. Амуха ухмыльнулся своим сладким мыслям и непреодолимому желанию к светловолосой бабе. Жаль, что посла нельзя убить сейчас. Послов не убивают. Так приказал великий хан всех ханов. Посол неприкосновенен. Странный он, этот посол. Кузнец сам попросил вече отправить его послом к великому хану. Воевода засомневался вначале, но затем согласился. Кузнец накинул чистую делую рубаху и вот — они скачут рядом.

Амуха опустил поводья, и хлестнул бичом. Раздался громкий щелчок. Посол руссов не вздрогнул, продолжая спокойно скакать, словно ни в чём, ни бывало. Амуха разъярился: — Великий хан не любит ждать, поторопи коня. — Посол к его удивлению никак не среагировал на его, Амухин крик. Амуха грозно посмотрел на руса, но тот придержал коня и поравнявшись с сотником, заметил: — Послов не торопят, батыр.

— Чтоо? — Амуха оторопел от дерзости, а ещё больше от спокойствия и невозмутимости посла. Такого ему и слыхивать-то не приходилось… Он — посол Бату хана мог такое сказать, но…

Рука машинально потянулась за сабле, но и это не произвело должного впечатления на руса. Ответчик, как ни в чём не бывало, продолжал скакать рядом, высоко держа голову. Рус не заметил, вернее — безразлично отнёсся к угрозе батыра. И, это не понравилось монголу. С уст готвы были вырваться слова угрозы, но Амуху опередил рус: — Не торопись, — сказал Алекса, — успеешь опоздать посол великого хана. — Услышал он слова и дерзкий смех ответчика руссов и злобно вернул клинок на место. Снова поравнявшись с русом, он зашипел, едва сдерживая себя: — Заткнись ты… я могу не сдержать руку. Жаль, что ты посол. — Всадник от руссов не ответил. Он удивлённо посмотрел на Амуху и продолжил движение к шатру великого хана золотой орды — Батыя. Татарин, скачущий поодаль, почесал лоб и ухмыльнулся монголу. И Амухе это совсем не понравилось.

Хан степи ковырял землю саблей, как будто хотел там что-то найти. Не всё пошло, как он предполагал. После взятия Киева, казалось бы русы должны понять — кто он, но русы упрямо не хотели сдаваться. Маленький городишко молчал. Он нетерпеливо пнул своего охранника, словно тот был в чём-то виновен и услышал крик: — Великий хан, твои послы возвращаются. С ними ответчик руссов.

— Вижу — Батый поманил к себе двух командиров туменов. Темники поклонились и стали рядом с великим ханом. Слуги подстелили дорогой перский ковёр. Он подобрал саблю и сел, скрестив ноги.

Амуха подошёл первым. За ним шёл татарин и ответчик. Амуха поклонился великому хану степи. Батый не обратил ровно никакого внимания на поклон. Внимание его было приковано к ответчику. Рус без шелома подошёл к нему и опустил голову.

— На колени перед великим ханом! — взревел Амуха, побагровев и потянулся за саблей. Бату ухмыльнулся своему батыру и отрицательно покачал кистью руки. Ответчик руссов снова поклонился, но стать на колени отказался. Хану дольше не нужно было объяснять. Батый нахмурился. Рус не стал на колени, значит, воевода не сдаст городок. Он сузил глаза и подозвал князя руссов — соузника. Князь разгладил усы, ухмыльнулся владыке степи и развёл руками.

— Я понял твой ответ рус, но всё равно выслушаю тебя. — сказал великий хан.

Посол Козельска снова склонил голову, а потом посмотрел в глаза великому владыке: — Я принёс наш ответ, хан Бату, сын великого Теммучина… Воевода мой и вече решило не сдавать город. Мы будем сражаться. Это наш ответ батыр степи. Мы знаем о неприкосновенности посланников. Послов твоих, великий хан мы пощадили, но они не умеют вести себя достойно воинов и батыров… Амуху я зарублю позже великий хан.

— Ого! — хмыкнул Батый, развеселившись. — Смелый ты, однако.

— Разреши мне зарубить его — взъярился Амуха. Посол снова поклонился и как ни в чём, ни бывало, продолжил: — Он смеялся над моею женою и хотел ея. — Бату развеселился ещё больше, а Амуха вырвал саблю.

— Ты баешь как князь, рус. Кто ты? — Хан остановил своего посла и приподнялся. Татарские тельхранители насторожились и положили руки на рукояти сабель. — Подойди ко мне рус — поманил посла Бату. Ответчик поклонился в очередной раз и приблизился к хану. На Батыя смотрели чистые как степь глаза. "Рус не боится" — понял хан, удивившись.

— Я кузнец — ответил посол руссов.

— Тот самый кузнец о коем говорят, что пришлый куёт знатные мечи, а ножи твои востры и не тупятся? — ответчик руссов пожал плечами и не ответил. Бату прищурился и поманил одного из дружинников руссов, соузника. — Ты говорил, что в этом городе нет батыров. Одного из них, я вижу. — Он не богатырь, великий хан, а всего-то, посол — затараторил дружинник.

— Врёшь пёс — гыкнул Бату. — Врёшь. Другие гордятся, что родились в славном городе, а твой князь перешёл на мою сторону. Все дрожат, когда слышат моё имя! Князь Дармир, ты власти захотел?

— У меня есть власть Бату — нахмурился князь Дармир, — и ты знаешь причину, по которой я встал на твоей стороне.

— Ладно, будет о том. — Батый снова повернулся к послу, говоря: — Завтра я посмотрю на твоих батыров Дармир и потешусь их искусством воев. — Посол к удивлению хана раскатисто захохотал. Князь зло поглядел на хана: — Говори Бату, да не заговаривайся. Я — князь, а этот посол.. — Дармир вырвал меч и замахнулся на обидчика. Ответчик не шевельнулся. Бату кивнул своему охраннику, высокому монголу. — Дай саблю русу. Я потешусь. Пусть сражается князь и посол. Ответчик спокойно принял саблю из рук татарина и поклонился, а князь Дармир вознегодовал: — Я князь, а не пёс, чтобы сражаться с простолюдином. — Он вложил в ножны меч и отступил назад. Батый ухмыльнулся и вопросительно посмотрел на посланца руссов. Тот, как ни в чём ни бывало, спокойно сказал Батыю. — Великий хан, я не хочу убивать сейчас князя. Хотел я попросить тебя вот о чём, сын степи. Я прошу тебя великий батыр сохранить жизнь моей дочурке.