Сара Ведлер - Вечная молодость (ЛП)

- Абсолютно ничего, - говорит он, не оборачиваясь. Для меня это на самом деле загадка, что за проблема у него вдруг возникла. По отношению ко мне всё последнее время он не был настолько упрямым.

- Не обижайся, - говорю я тихо. - На самом деле он добрый.

- С ним что-то произошло, - отвечает Пейшенс, не отводя глаз от спины Сая. - Какое-то несчастье.

Я чувствую, как она содрогается, очень глубоко погрузившись в Сая. Это способность, которая была у неё с самого детства и которая присуща, пожалуй, всем детям её рода. Они в состоянии зондировать других, видеть их насквозь, воспринимать их настроения, как волны. Поначалу, когда я с ней только познакомилась, мне это казалось жутким. Как этот младенец, не тяжелее трёх килограмм, лежал в своей кроватке и без малейшего усилия смотрел в мою душу. Между тем, я к этому привыкла. Возможно, Сай просто ещё не готов. Он не привык к её близости, и я хорошо могу себе представить, что она требует от него слишком много.

Он пробирается через заросли деревьев, и мы торопимся вслед за ним. Пейшенс идёт, спотыкаясь, и я радуюсь, когда мы выходим на просеку.

- Здесь мы можем организовать привал, - говорю я и оценивающе оглядываюсь. Вокруг нас стоят стволы деревьев, толстые, как колонны, над нами ветви сомкнулись так плотно, что едва различимо небо. Благодаря такой природной защите от солнца земля не такая сухая, как в других частях леса, и мы даже можем рискнуть развести огонь.

- Ты уверена? - смотрит на меня Сай. - Они отправят ищеек в лес.

- У нас нет другого выбора, - я указываю на Пейшенс, которая с тяжестью опирается на меня. - Она больше не выдержит.

- Хорошо, как скажете. - Сай роняет на землю ужин Пейшенс, ещё покрытый мехом, и тут же исчезает в чаще. - Я поищу дрова.

Пейшенс опускается на землю.

- Я рада, что ты так быстро прибыла, - говорит она, глядя на меня снизу-вверх.  - Теперь мы снова поедем домой, не так ли?

Я не знаю, что ей ответить. Конечно, нам нужно отправляться в Лондон, но пока мне неизвестно, сможем ли мы вернуться в Вудпери. В конце концов, Купиды знают, что она там живёт. До вторжения на территорию интерната, которое закончилось бы фатально, если бы не вмешался Сай, они ни разу нас там не беспокоили. Я ощущала активность Купидов лишь тогда, когда мы были в пути: например, в городе, когда Пейшенс разрешалось походить по магазинам со своими подругами. С парой охотников за детьми я разделалась во время школьных походов, тайно, так что никто из детей не узнал об этом. Никто не знает, какая участь их постигла.

- Возможно, я смогу какое-то время пожить с папой, - говорит она, словно прочитав мои мысли. - Я бы хотела его увидеть. Аделла и Рода тоже могли бы повидаться со мной.

Я сажусь рядом с ней и пытаюсь улыбнуться. - В любом случае мы найдём какой-то выход. По крайней мере, я не думаю, что нам придётся спать под мостом.

Она задумчиво кивает и глядит на того, кто сидит у неё на коленях. Я сочувствую ей. Ей очень нравится жить в интернате, и мне жаль, что Купиды мешают ей быть такой же беззаботной, как другие ученики. Я очень хотела бы сказать ей что-то успокаивающее, но солгать у меня не поворачивается язык, и прежде чем я успеваю придумать что-то правдоподобное, возвращается Сай и складывает в кучу дрова для костра. Затем он поднимает с земли труп животного и просит, чтобы я дала ему нож.

- Не мог бы ты сделать это в другом месте? - спрашиваю я, протягивая ему нож.

- Ты говоришь так, потому что это не «счастливое» мясо?

На его губах играет ироническая ухмылка, но несмотря на это он разворачивается и уходит с этой падалью в заросли.

- Тебе хорошо было в цирке? - спрашиваю я Пейшенс, чтобы отвлечь её.

- Нет, это было ужасно. У циркачей нет денег, звери вынуждены голодать. Своих тигров, львов и слонов они уже давно продали, поймав взамен диких животных. Бедняжки были совершенно запуганы.

- Сай их всех освободил.

Пейшенс поднимает голову и смотрит вслед своему второму стражу.

- Пейшенс? - я смотрю на того, кто сидит у неё на коленях, и не могу удержаться от усмешки. Заяц-русак, которого она захватила с собой из вагона, широко раскрыл глаза, его пушистые лапы свисают с бёдер Пейшенс одна слева, другая справа.

- Если ты так беспокоишься о диких животных, тебе следовало бы взять пример с Сая и тоже выпустить вот этого на свободу.

Пейшенс вопросительно смотрит на меня, потом отслеживает направление моего взгляда.

- О, ты имеешь в виду Пчёлку. Я совсем о нём позабыла. - Она вытаскивает свои тонкие пальцы из меха зайца. Его тело напрягается, затем он спрыгивает с её колена и бежит прямо на Мали, которая присела на опушке леса. Собака издаёт вопросительный тихий визг и смотрит на зайца. Тогда он делает петлю и исчезает в другом направлении.

- Пчёлка? - спрашиваю я неуверенно.

- Я назвала его так совсем спонтанно.

Во взгляде, которым Пейшенс провожает белый куцый хвостик зверька, - почти тоска.

- Так называла меня мама, ты помнишь?

Я не могу это вспомнить. Её мать уже давно мертва, и я никогда ей не интересовалась. С самого рождения малышка стояла на первом плане, с моего приёма на работу она была для меня центром жизни. Я полагаю, впервые я взглянула на её мать, когда мы должны были её опознать. Когда две ищейки со своей группой стояли перед дверью и показывали отцу Пейшенс и мне фотографию женщины, которая с обвисшими частями тела болталась на ветке. Она выглядела, как марионетка, к которой кукловод потерял интерес. Она тогда встречалась с парой подруг для пикника в Гайд Парке и пала жертвой повстанцев Ничьей Земли. Всех удивило, что они осмелились зайти так далеко в глубь метрополия. Отец Пейшенс, напротив, был убеждён, что репортаж, показанный незадолго до этого по телевизору, придал людям извне столько храбрости. Такие репортажи были в то время в порядке вещей. Они показывали жизнь самых богатых промышленников в яркой записи. В одной из записей мать Пейшенс, лёжа на шезлонге, у окрашенного в зелёный цвет бассейна фамильной усадьбы, говорила о том, как ей и её мужу хочется иметь больше прав управлять городом.

- Ну правда, мы здесь самая богатая семья, - говорила она. - У нас есть деньги и средства, чтобы найти решения, так было всегда. Мы бы также придумали что-нибудь для сброда за воротами.

Сброд отреагировал на эту откровенную угрозу, а также в городе, в рядах промышленников, пробежал ропот. У Арианы, так звали мать Пейшенс, явно была мания величия, а это, обитатели метрополии, считали дурным тоном. Уже само крушение старого порядка показало, что настоящей властью обладают исключительно деньги, капитал.

После смерти Арианы Ли были отменены репортажи о промышленниках, а постепенно и другие телепередачи, которые в какой-либо форме, могли бы взрастить неверные мысли в головах промышленников. Сегодня на всех каналах показывают только окружающую среду. Бодрые картинки без смысла.