Шон Одиссей - Волшебная Башня (ЛП)

А как насчет…

Но ее мысли были грубо оборваны внезапной остановкой. Девушку кинуло вперед, потом отбросило назад, припечатав к сидению.

— Ай, больно же! — вскрикнула Уна.

Самулигану пришлось неожиданно тормозить прямо посередине улицы. Уна слышала, как им вслед понеслась брань. Высунув голову в открытое окно, она увидела позади кареты череду повозок, вынужденных внезапно остановиться, их извозчики орали от недовольства и трясли кулаками в воздухе.

Посмотрев вперед, Уна поняла, зачем Самулиган придержал лошадей. Девушка засмеялась. Меньше чем в футе перед лошадью она увидела «караван» разноцветных жуков, пересекающих дорогу. Обычный водитель не заметил бы букашек, а если бы и заметил, то переехал бы не задумываясь. Но Самулиган не был человеком и в очередной раз проявил свою непредсказуемую волшебную природу: он готов был сдерживать дорожное движение в час пик только лишь для того, чтобы позволить насекомым невредимыми перебраться через дорогу.

Неожиданно три певческих голоса, вступив друг за дружкой, слились в мелодичном романсе.

Выглянув с другой стороны кареты, Уна увидела трехфонарный музыкальный столб, который еще три недели назад был неотъемлемой частью ресторанного района Темной улицы. Судя по всему, владельцев ресторанов наконец-то достало то, что они прозвали «докучливым светильником», и они поручили Волшебнику переместить его куда подальше.

Волшебник согласился, и теперь волшебный фонарь разместился по соседству с часами, рассказывающими анекдоты, перед театром Темной улицы, где каждый час распевал песни о трагической любви.

«О, мое горькое горе!

Плыву я один в море

Печальных слез, удивленный,

Покинут тобой, но влюбленный!

На сердце такая тяжесть!

Мне мясо теперь не в радость

С тех пор, как ушла ты к тому мяснику,

Мой скудный обед — овощная рагу».

Дьякон закрыл глаза крыльями, ужасаясь безграмотности исполнителей, он раздул грудь, готовый преподать бесценный урок грамматики, но Уна прервала его, махнув рукой, и уставилась в окошко.

Дьякон запротестовал, словно ему стоило громадных усилий воздержаться от лекции, а затем спросил:

— Что там?

— Посмотри, — указала девушка на вывеску на театре. — Ты это видишь, Дьякон?

Дьякон перепрыгнул на другую сторону экипажа и кивнул:

— Да, твой дядя говорил об этом по пути в ткацкий район.

Уна смутно вспомнила, как дядя обратил на афишу ее внимание, но она была настолько погружена в свои мысли, что упустила этот момент, а сейчас, взглянув более пристально, девушка поняла, что вывеска была чрезвычайно важна.

Вслух она прочитала:

«Обалдей сам и приведи друзей!

АЛЬБЕРТ БЛИНОФФ

МНОГОЛИКИЙ

МАСТЕР!

Только одну неделю на Темной!

Билеты расходятся, как горячие блинчики!

Торопись в кассу за своим прямо сейчас!!!»

С каждой стороны объявления были нарисованы шаржи на известных персон из Мира Людей: Авраама Линкольна и Клеопатру. Уна знала их в лицо из уроков истории с Дьяконом, но не портреты привлекли ее внимание.

— Да вижу, — ответил ворон без восторга. — Это что-то вроде шоу-пародии. Не из области моих интересов, правда. Я предпочитаю классику: Шекспира и тому подобное.

Уна улыбнулась, и ее сердце застучало быстрее. Повозка двинулась вперед, она поднесла записку к свету и вслух прочла: «отдай ЕМУ ГОЛОС КОММУН ТИАР».

Так как Дьякон не сразу отреагировал, девушка указала на вывеску, а потом — на ленточку:

— Ты не понял? Тут буквы перемешались. Посмотри на слова, напечатанные заглавными буквами на подсказке. Почему я этого не заметила раньше?! Это же анаграмма! — и она снова указала на удаляющуюся афишу. — Видишь слово «МАСТЕРУ»?

У Дьякона так и сперло дыхание:

— Точно, из заглавных букв можно составить слово МАСТЕРУ!

— Определенно, дружок! Это ж анаграмма. А из оставшихся — получим «М-Н-О-Г-О…».

Дьякон закивал и возбужденный уселся на плечо хозяйке:

— «МНОГОЛИКОМУ»!

Уна разгладила ленточку:

— Поэтому, эту строчку подсказки следует читать так: «отнеси многоликому мастеру».

— Отнеси что? — не понял Дьякон.

— Чудесный вопрос, — ответила девушка. — Сначала взгляни на последнюю строчку. Теперь в ней есть смысл.

— «в ПЕЛЬМЕНЕ ОХРЫ МАМ»? — озадачено прочитал Дьякон. — Никогда не слышал о таком.

— Да, все то же самое! — возбужденно заговорила Уна. — Заглавные буквы — это анаграмма. Когда ты знаешь, что искать, проблем нет, чтобы это найти.

Ворон уставился на ленточку, но уловить смыл не смог.

— Даю подсказку, — сжалилась Уна. — Где выступает многоликий Мастер?

— В театре?! — и ворон тут же замолк, сумев прочитать подсказку. — «В храме Мельпомены»! Тут речь о театре!

— В точку! — обрадовалась Уна. Она будто ощутила, как извилины в мозгу задвигались, аккуратно и четко прокладывая свой путь сквозь тернистую тропу логики и смысла.

Уна почувствовала прилив новых сил:

— Отнеси многоликому мастеру в храм Мельпомены, — проговорила она вслух. — Очевидно, что Альберт Блинофф, он же МНОГОЛИКИЙ МАСТЕР из театра, должен что-то получить от нас.

— И что же мы должны принести? — спросил Дьякон.

Уна глянула на первую строчку «сходи к ТИРАНУ РЕВЕ», а потом сосредоточила свое внимание на том, что происходит за окном. Она поглаживала подбородок, наблюдая, как уличные торговцы суетятся возле выносных лотков, но в действительности ничего из этого не видела. Перед ее внутренним взором плясали буквы подсказки, меняясь местами, словно в ускоренной съемке.

И действительно, Уна была настолько поглощена своими мыслями, что чуть не пропустила Исидору Айри, выходящую от ветеринара с коробкой подмышкой.

— Посмотри, Дьякон. Это же Исидора! — удивленно произнесла Уна. — Куда она идет? Парк в другой стороне.

— Возможно, она сдалась? — выдвинул догадку ворон. Он прыгнул на окошко и стал наблюдать за спешащей красоткой.

— Вряд ли, — сказала девушка. — Она что-то замышляет. Что это у нее подмышкой?

— В коробке? — переспросил Дьякон. — А ты не думаешь, что это может быть таинственная чаша, а?

Девушка бросила быстрый взгляд на удаляющуюся фигуры красавицы.

— Коробка как раз подходящих размеров…

— Она вышла из ветеринарной клиники, — добавил Дьякон. — Возможно, там больное животное.

Уна почувствовала прилив энергии, который пронзил ее словно молния. Она наклонилась вперед:

— А ну-ка повтори, Дьякон.

— Я сказал, что, возможно, там больное животное.