Дин Андерссон - Песнь Крови

Он повернулся к столу, некоторое время молча роясь среди множества свитков, затем выбрал один и громко прочел его.

Ялна ждала, пытаясь успокоить собственный страх и превозмочь боль.

Нидхегг отбросил свиток в сторону и снова посмотрел на непокорную рабыню.

— У нас у всех бывают кошмары, — произнес он медленно, — даже у меня. Но тебе очень скоро представится удовольствие соприкоснуться со своими лицом к лицу. Они будут преследовать и мучить тебя, пока меня не будет в этой пещере. А когда я вернусь, возможно, ты уже будешь готова рассказать мне все, что ты знаешь, без исключения, включая и ее планы на будущее.

Ялну охватила настоящая паника, так как у воительницы не было никаких планов. Единственно, она хотела сохранить как можно дольше в тайне свои знания магии да кольцо Хель, данное ей в дорогу. Но даже если сейчас она скажет ему правду, властитель уже больше ей не поверит. Значит, остается одно: придумать собственный план и убедить его в том, что именно это Песнь Крови и намерена предпринять. Иначе, что бы он ни задумал с ней сделать потом, она уже не сможет перенести новых издевательств и изощренных пыток.

Нидхегг прикрыл глаза и принялся напевать какие-то грубоватые фразы на неизвестном языке. Он распевал их снова и снова, повторяя одно и то же, и его хрипловатый голос эхом разлетался по пещере.

Ялна почувствовала, как что-то страшное и темное поднимается в ее сознании, что-то таинственное и чуждое. Оно медленно росло и набирало силу из самых глубин ее души, нечто бесформенное, и наполняло все ее существо таким животным ужасом, что волосы зашевелились у нее на голове.

— Я расскажу тебе все ее планы! — закричала она в отчаянии.

Нидхегг перестал напевать, открыл глаза и посмотрел на рабыню.

— Не сомневаюсь, что ты расскажешь мне все, только немного погодя, когда я вернусь. У меня нет времени выслушивать твои излияния сейчас. — Он небрежно махнул рукой в ее сторону. — Беседа с тобой пробудила во мне аппетит, поэтому сейчас я пойду и как следует позавтракаю.

Бесформенная тьма перестала расти в сознании Ялны, она вдруг начала приобретать совершенно явственные очертания. Она не могла их разглядеть, потому что они находились внутри ее сознания. Закрыв глаза, она увидела, как отдаленный кошмар становится яснее. Он просачивался сквозь память, мысли и подходил все ближе и ближе.

— Я расскажу тебе все прямо сейчас! — исступленно закричала она, но Нидхегг уже решительным шагом направился к выходу из пещеры, не обращая внимания на ее отчаянные вопли.

— Нет! Погоди! Ты не можешь оставить меня вот так просто! Пожалуйста! Я расскажу тебе все! Все, что ты захочешь!

Властитель исчез в кромешной тьме туннеля, даже не обернувшись.

За его спиной, отражаясь от голых стен пещеры, эхом покатился надсадный, безумный крик Ялны.

Глава седьмая. ПЛЕННИКИ

Бредя по заснеженной извилистой лесной тропинке рядом с воительницей, Хальд то и дело невольно прикасалась к собственному затылку с торчащими в разные сторонами прядями когда-то прекрасных волос. Когда солдаты схватили ее, то отняли все, что ей принадлежало, в том числе и мешочек с талисманом и немного лекарственных трав, которыми Норда научила ее пользоваться для исцеления ран и разных болезней. Но колдунья учила ее и другому. Колдовская сила ведьмы зависит не только от мастерства и опыта, но и от длины ее волос. Хальд еще раз потрогала обкромсанные пряди, чувствуя себя очень неуютно и скованно. Ей было зябко, поскольку изрезанная одежда почти совсем не защищала ее от зимнего холода, а тонкий, изношенный плащ не давал ей необходимого тепла.

Хальд дрожала всем телом. Песнь Крови заметила это и остановилась. Она неторопливо расстегнула свой пояс, на котором у нее висел меч и щит, бросила его на снег, затем сняла теплый плащ с меховым капюшоном и накинула его на плечи Хальд, поверх ее тощей одежонки.

На какое-то мгновение ей показалось, что сейчас ведьма возмутится и сбросит с себя плащ воительницы, но молодая женщина лишь поплотней запахнулась в него, стараясь согреться, и с благодарностью кивнула.

— Теперь ты сама замерзнешь, — произнесла она, и в ее голосе впервые, пожалуй, зазвучало некое подобие благодарности.

— Я привыкла к холоду, — спокойно возразила Песнь Крови, вспомнив о владениях богини Хель и Гутрун, оставшейся там.

Воительница так же неторопливо надела на себя пояс со щитом и мечом и, не сказав больше ни слова, направилась дальше по тропинке, ее взгляд внимательно осматривал густой лес в поисках убежавших лошадей. Без этого серого жеребца и волшебного седла, оставшегося на нем, ей даже не имеет смысла пытаться оживить лошадь Тьмы после заката. Она не сумеет ее укротить. А без той бешеной скорости, на которую способно это дивное животное, ей не видать победы, и шансы добраться до Нидхегга тают, точно предрассветный туман под лучами солнца.

— Песнь Крови, — окликнула ее Хальд, — я… я очень благодарна тебе за этот плащ. И еще спасибо тебе за то, что помогла мне. Даже несмотря на то что ты отрезала мне волосы, ты спасла мне жизнь.

— И себе самой.

— Я… я должна кое-что тебе сказать, — неуверенно произнесла Хальд. — Я училась у Норды не три года, а всего три месяца.

Песнь Крови остановилась и выжидающе уставилась на молодую ведьму.

Хальд смело встретила укоризненный взгляд воительницы, но все же не выдержала.

— Ну, скажи же что-нибудь! — наконец в отчаянии выкрикнула она, когда молчание стало совсем невыносимым.

— Месяцев? — переспросила воительница. — Так сколько же заклинаний ты знаешь на самом деле, Хальд?

— Достаточно, чтобы освободить Норду из застенков Нидхегга и помочь тебе уничтожить его, — яростно выпалила молодая ведьма.

— Сколько?

— Ну, во-первых, ночное зрение, потом я умею лечить раны и болезни, умею ограждать от проникновения в разум, открывать замки любого вида, знаю основы лечения травами… — Ее голос затих, наступила пауза.

— И?

Хальд неуверенно пожала плечами:

— И все. Но этого ведь достаточно, если пользоваться заклинаниями с умом, — горячо проговорила она.

Песнь Крови еще какую-то секунду пристально смотрела на ведьму, а затем отрицательно покачала головой:

— То-то все эти твои заклинания не слишком нам помогли пару минут назад.

— Можешь на меня сердиться сколько хочешь, — упрямо бросила Хальд. — Мне все равно. Можешь идти дальше одна, теперь ведь у тебя лодыжка не болит, хотя вылечила ее тебе именно я. Но я поклялась освободить Норду, и я сделаю это, с тобой или без тебя.

— Ты любишь Норду, Хальд. Она была первым и единственным человеком, отнесшимся к тебе по-доброму. Она тоже любила тебя, и любила даже больше, чем твоя собственная мать, если судить по твоим же словам. Но, похоже, тебе придется отказаться от клятвы, — задумчиво произнесла воительница, точно разговаривая сама с собой. — Ты не сможешь ее спасти. И подумай, разве она захотела бы, чтобы ты рисковала своей жизнью ради нее?