Эрик Эддисон - Змей Уроборос

Все это время стоял Король Горис на внешних укреплениях Карсё, одетый в черную броню, украшенную золотом, и смотрел на двух Демонов, сражавшихся спина к спине, и видел, как Ведьмы нападают на них со всех сторон, но не могут победить их. И сказал Король Гро, который стоял рядом с ним: — Мои глаза ничего не видят из-за тумана и света факелов. Кто эти двое, которые побеждают в кровавой битве всех моих воинов?

И ответил Гро: — О Король, ну конечно же это никто другие, как Лорд Джусс и Лорд Брандох Даха из Крозеринга.

И сказал Король: — Вот так вернулось ко мне мое послание. И при помощи моего искусства я уверился, хотя и не до конца, что мой посланник похитил Голдри. Ибо ненавижу я его более всех других живых созданий. А эти, которые своими заклинаниями спаслись от смерти, обезумели от потери и бросились прямо в пасть моего мщения. — И Король еще какое-то время глядел на сражение, потом усмехнулся и сказал Гро: — Великолепное зрелище! Сотни моих лучших людей ничего не могут поделать с двумя, только отступают и увертываются. До этого времени я думал, что мечи Ведьмландии лучшие в мире, а Кориниус и Корунд — не трусливые хвастуны, которые только и умеют, что кланяться перед сияющими мечами Джусса и этого дикаря из Крозеринга. Нет, они не воины, но мальчишки, которых взрослые секут розгами.

Но Кориниус, который не мог больше сражаться и стоял в стороне, страдая от боли в запястье, крикнул: — Вы дурно судите о нас, о Король. Более справедливо похвалить мой великий подвиг. Ведь именно я подготовил засаду, куда попал весь отряд наших врагов, и вот все они лежат на земле мертвые. Но Ваше Величество, нет ничего удивительного или позорного в том, что я не в силах победить Лорда Брандох Даха, потому что даже намного более славный боец чем я, Король Горис X, был легко побежден им. И, как мне кажется, мне еще повезло, ибо я остался жив, хотя и тяжело ранен в запястье. А что касается этой парочки, оба они великие воины, и защита их совершенна. И никто из нас ничего не сможет с ними поделать, ибо Лорд Джусс — великий волшебник.

— Скорее вы все — сосунки, — сказал Король. — Но меня уже тошнит от этого представления и я хочу с ним закончить.

Поэтому Король приказал позвать к нему старого Герцога Корсуса, приготовить сети и накинуть их на Демонов. И Корсус немедленно явился с сетями, и, потеряв еще около двадцати воинов, выполнил свою работу, и на Лорда Джусса и на Лорда Брандох Даха накинули сети и крепко связали их, так что стали они похожи на шелковичных червей в коконах, и в таком виде потащили в Карсё. С большим шумом ударялись они об землю, и очень обрадовались Ведьмы, когда увидели связанными этих великих бойцов. Ибо крайне изнурены были Корунд и его люди, и едва не падали с ног от усталости.

И когда вошли они в Карсё, то Король приказал зажечь факелы и перенести в замок тех Ведьм, которые лежали ранеными перед стенами; а тех Демонов и Гоблинов, которые были в таком же состоянии, он приказал убить ударами меча. А Лорда Джусса и Лорда Бандох Даху, все еще крепко спеленутых сетью, приказал бросить в угол внутреннего двора, как две кипы испорченного товара, и установить около них стражу.

Когда лорды Ведьмландии уже собирались идти спать, они увидели на востоке красное зарево, и языки огня осветили ночь. И сказал Кориниус Лорду Гро: — Смотри, твои Гоблины жгут свои корабли, чтобы мы не преследовали их, когда они с позором побегут домой на одном единственном корабле, который не сожгли. Ведь их, оставшихся в живых, едва хватит на один корабль.

И Кориниус отправился спать, по пути ударив ногой Лорда Брандох Даха, который лежал, опутанный сетью, и не мог ничем повредить ему.

VII. ГОСТИ КОРОЛЯ В КАРСЁ

УТРО после битвы при Карсё выдалось ясным и веселым. Народ, хорошо потрудившийся ночью, долго лежал в постелях, пока солнце не встало высоко над стенами замка. Только ближе к полудню Король Горис послал отряд, который занялся мертвыми: они взяли тела убитых и положили их в большую яму на правом берегу Друимы в полу миле ниже Карсё, всех вместе в одну могилу, Ведьм, Демонов и Гоблинов, и насыпали над ними высокий курган.

Солнце поднялось в зенит, но тень огромной башни все равно лежала на террасе за западной стеной дворца. Приятно было отдыхать на прохладной террасе, вымощенной плитками из красной яшмы, потому что росли над ней папоротники, асафоэтиды, бледные поганки, зубы дракона и лунный корень, испускавшие горький приятный запах.

На дальнем краю террасы стояли в ряд высокие туи, круглые, похожие на спящих сонь, между ними росли кусты вызывающего удушье аконита. На многие сотни футов протянулась терраса, с севера на юг, и с каждой ее стороны находилась лестница из черного мрамора, спускавшаяся вниз к внутреннему двору и наружной стене.

Массивные скамьи из зеленого мрамора с лежавшими на них многоцветными бархатными подушками стояли рядом с самой западной стеной дворца, и на самой близкой Железной Башне скамье сидела дама, завтракавшая кремовыми вафлями и тортом из айвы, которые на золотом блюде подавала ей служанка. Стройной и высокой была эта дама, и красота наполняла ее, как солнечный свет наполняет красную почву и серо-зеленые стволы бука ранней весной. Ее рыжевато-коричневые волосы были собраны в большие локоны на голове, и наскоро закреплены большими серебряными заколками, концы которых украшали маленькие анахитские бриллианты. Маленькие лунные камни покрывали ее платье из серебряной материи с бахромой из черного шелка; поверх него она надела узорчатый атласный плащ цвета крыла витютеня, украшенный серебряными вставками. Белокожей и грациозной как антилопа была она, и с зелеными глазами, в которых сверкали желтые икры. Изысканно съела она вафли и торт, и из изящного янтарного кубка выпила несколько глотков белого вина, охлажденного в подвалах Карсё. У ее ног сидела еще одна служанка, которая играла на семиструнной лютне и пела нежным голосом:

Не спрашивай, куда деваласьИюньских роз густая злость:Веселый жар твоих ланитЕе таинственно хранит.Не спрашивай, где золотитсяЗари растаявшей частица:Ее сияющей пыльцойПрипудрен каждый локон твой.Не спрашивай, где птичьи трели,Что услаждали нас в апреле:В гортани трепетной твоейЗимует нынче соловей.Не спрашивай, куда пропалиТе звезды, что с небес упали:В орбитах глаз твоих онеГорят ясней, чем в вышине.Не спрашивай, где Феникс-птицаПеред кончиною гнездится:К тебе слетает он на грудь,Чтоб надышаться — и уснуть.

— Хватит, — сказала дама, — сегодня у тебя какой-то скрипучий голос. Нет ли кого-нибудь поблизости, кто может сказать мне, что происходило прошлой ночью? Или они все пошли путем моего супруга, которого я оставила спящим так крепко, как будто он надышался опиумными маками всех земных садов?