Руслан Бурбуля - Ахиллес, или Мир Аль-Азифа

Для безопасности путников, была выделена стража, состоящая из двух молчаливых самцов. Вооружены они были только своими личными арканами.

Гуляя по красивым улицам и пытливо рассматривая здешний быт, ахеец помимо своей воли стал причастен к скандалу, после которого, наместница запретила им дальнейшее изучение столицы и ее жителей. А произошло это вот как.

Отдохнув несколько часов после ночного бега и плотно перекусив уже поздним утром, Ахиллес наконец-то растормошил ушедшего в созерцание херувима. Ему было скучно. Арест очнулся не хотя, но после недолгого раздумья тут же предложил человеку совершить прогулку по Ассаре. Ахиллес даже опешил, так как сам намеревался предложить своему другу то же самое. И вот через полчаса нудных переговоров с Гетраной, друзья стали медленно прогуливаться по широким улицам города. В эти часы, жизнь только начинала пробуждаться и путникам долгое время попадались лишь одинокие рабы спешившие по каким-то делам своих хозяев. Эта прогулка дала Ахиллесу возможность увидеть, и что самое главное, расспросить херувима о всех представителей того или иного разумного вида Аль-Азифа. Больше всего, как отметил Арест, раньше в Ассаре было рабов людской расы. Однако это были уже не те бестолковые и практически ни чем не отличающиеся от зверей представители человечества, которые до сих пор попадались ахейцу. В Ассаре он смог в первые рассмотреть темнокожих гивейнцев, которые красотой своих пропорционально развитых тел, поразили даже ахейца. Представители свободного Сида, наоборот были невысоки и сухопары. Их жилистые тела, позволяли предположить Ахиллесу, что представители Сида, были опасными бойцами. Сидцы имели желтоватый цвет кожи и в отличие от гивейнцев, которые заплетали свои длинные волнистые волосы во множество косичек, предпочитали носить их распушенными и причесанными на пробор. Люди с еще одного свободного города-государства Аргоса, были более похожими на самого Ахиллеса. Они также обладали оливковым загаром, но белые, как горный снег волосы и брови, явно указывали на то, что между ахейцем и аргосцами, находилась пропасть различий. Их зрачки пугали красны как человеческая кровь! Ахиллес заметил Аресту, что таких людей в его мире называли альбиносами.

Повстречали они и одного ящероподобного сурга. Эта встреча тут же насторожила херувима. По его объяснению, это самый жестокий и бездарный народ во всем Аль-Азифе. Действительно когда, Ахиллес повнимательнее рассмотрел этого монстра, то и сам удивился жестокому и бессмысленно отталкивающему взгляду, которым наградили боги это странное существо. Ростом оно было немного ниже самого ахейца. Фигура сухопара, однако невооруженным взглядом было понятно, это существо, очень проворно. Его острые двадцатисантиметровые когти, могли, по рассказу Ареста, запросто пробить даже бронзовую броню Ахиллесова щита.

Вот так, мило и непринужденно прогуливаясь по прямым улицам Ассары, они стали предметом для домыслов и догадок здешних жителей. Ахиллес понимал, что уже к полудню, весь город будет гудеть от новости, что в городе появилась странная парочка, которая охраняется представителями правящей Аллы.

'Вот удивится весь здешний народец, когда узнают, что те, кто так мило прогуливался сегодняшним утром по улицам столицы империи и есть те самые, что отправили на тот свет самого императора и весь его выводок'.

Пока это было не то, что бы тайной, просто по объяснением Гетраны, поданные узнают об схватке только в полдень, когда распорядитель дворца, через глашатаев, огласит на центральной площади последние события.

Неожиданно, с правой стороны, донесся оглушительный крик. Вся четверка невольно повернула свои головы в сторону одного из деревянных навесов, откуда и доносились пронзительные крики и стоны боли. Навесы таких размеров указывали на то, что данное помещение использовалось, как трактир. Кены не употребляли ни вино, ни каких либо других хмельных напитков, зато любили вдыхать дым полученный при тлении одного из разновидностей степного ковыля. Это средство разжигало страсть, а при частом употреблении, уводило сознание в неведомые и иллюзорные миры. Взору открылась довольно жуткая картина. Уже не молодой, кентавр, который однако был прекрасно сложен и без сомнения принадлежащий к военной касте (тех кто имел не чистую масть, но обладал прекрасными задатками воина, становились стражами границ империи). Кентавр был плодом кровосмеси чистокровной серебряной и черной масти. Этот самец жестоко избивал своего молодого раба. Мальчик, по всей видимости был захвачен при набеге на город-государство Аргос. Он был хил и жалок. Его хозяин вцепился в его белые волосы и с садисткой ухмылкой на своей обкуренной физиономии, держал того на своей вытянутой мускулистой руке. Исхудавшее тело содрогалось от невыносимой боли. Но и этого провидимому не удовлетворяло его садистских наклонностей. Изредка он тыкал в грудь своего юного раба, небольшим заточенным гвоздем.

— Ну, что Аргоская слизь!? Нравиться объедать своего господина и спать при этом до первых криков гаргул. — напутствовал его Кен на межрасовом. — Не будь я Сваррат если не замучу тебя сейчас до смерти.

Вдруг его крупа коснулась чья-то рука, а молодой, но со странным акцентом человеческий голос, попросил его оглянуться. Сваррат так и сделал, желая тут же наказать раба-человека за такую невиданную дерзость.

В империи касаться кожи своего хозяина, не имел права ни одни раб.

— Отпусти малого на землю или клянусь всеми духами бездонной тьмы, я вышибу из тебя все твое дерьмо.

Сваррат некоторое время пристально присматривался к человеческому существу, которое посмело так нагло обращаться к самому защитнику границ. И после того, как через пелену дурмана, ему все-таки удалось разглядел статную фигуру и холодные голубые глаза незнакомца, он громко и во весь голос загоготал. Мальчик по прежнему беспомощно висел на вытянутой руке своего хозяина, болтая в воздухе своими худыми ногами.

Может со стороны это и выглядело забавным, но ему, так точно не казалось. Но по крайней мере он затих, так как инстинктивно осознал, что спасение пришло и мучения скоро закончатся. Закончив смеяться, Сваррат все же опустил своего раба на землю, но лишь для того, что бы нанести стоящему перед ним человеку, страшный удар, своих передних копыт, в область грудной клетки.

Чего-то подобного, ахеец и ожидал, а потому был готов. Резкий скачок в право. Опорная правая нога с силой выбрасывает тело своего хозяина в верх. Затем последовал удар человеческого кулака.

Ахеец понимал, что в кулачном бою против такого противника ему долго не выстоять, именно поэтому он вложил в свой единственный удар, всю свою ненависть и силу.