Асия Уэно - Радужная Нить

Мы с Ю переглянулись. Неужели та самая гостиница? Неприятно…

— О каком доме ты говоришь? — осторожно поинтересовался ханец.

— Т-тут… р-рядом постоялый двор-р, — у девчонки зуб на зуб не попадал. — М-мы телегу оставили во дворе, а я присматривала… никого ведь нет!

— То есть как, нет? — уточнил я, уже подозревая ответ.

— Так пустой он, господин! Совсем п-пустой!!! — слезы вновь хлынули бурным потоком.

— А зачем вы там остановились? — спросил Ю, когда та немного успокоилась.

— А что делать-то? — девчонка зыркнула на нас исподлобья и судорожно сглотнула. — Совсем темно было. А дорога до столицы сами знаете, какая.

Что-то скрывает.

— Так вы в Кёо направлялись? — продолжил допрос я.

Она закивала.

— Но ты входила в дом, правда? — юмеми вернулся к прежней теме.

— Д-да! Я днём… никто не вышел, я зашла разбудить. И — ни души! Ходила, звала. Там всего несколько комнат, такие, — она помялась, подбирая нужное слово, — будто сотню лет туда никто не заходил! Татами крысы пожрали, всюду пыль — и пустота!

Она вновь судорожно вздохнула, подавляя рыдания.

— Ты обошла весь дом? Они не могли спуститься в подвал? — выразил сомнение Ю.

— Была одна дверь, вы как в зеркало глядите! — девушка поёжилась. — Только замок на ней ржавый, и его годами не трогали. Стоило подойти, такая жуть напала, что я выскочила из дому и помчалась прочь. А на перекрестке остановилась и не знаю, что делать, то ли возвращаться, то ли нет. И буря эта! Про Серого вспомнила, стою и плачу. Это вол наш. Хотя бы его привести! Как же я назад-то вернусь, одна? — она всхлипнула.

— А кто твои хозяева? — поинтересовался я.

— Хорошие люди, господин! Он — наш староста, в посёлке мы живем, в двух днях езды. А она — его новая жена, старая-то померла в прошлую зиму, вот он и привёл девку помоложе.

Судя по голосу, а также по сузившимся глазам, новая любовь хозяина внушала служанке неприязнь, обоснованную собственным желанием занять её место. Явление прискорбное, но распространённое. Наверно, исчезни одна лишь хозяйка, девица бы не так расстраивалась.

Я заколебался. Рассказ девушки подтверждался словами юмеми и слишком походил на выдумку. А разбойники, наоборот, сочинили бы складную байку. Мол, кому-то в пути плохо сделалось, или что-нибудь в этом роде. Посоветоваться бы с Ю! Я кинул на него требовательный взгляд. Ханец пребывал в глубокой задумчивости.

— Господин! — я вздрогнул, но это был всего лишь Дзиро, заглянувший в повозку. — Можем трогаться!

— Починил?

— Да ничего и не ломалось. Молодая сосёнка в колесо попала и застопорила. Обрубил — и готово. Так мы едем? Если кого моё мнение интересует, — можно подумать, он не выскажет его в любом случае, — то негоже в такое время на дороге торчать. Ночь с Металла на Кровь — недоброе время даже по хорошей погоде. Тут от дороги ветка отходит. Может, и жив тот трактир, что господин на рисунке приметил?

Ах, Дзиро, кабы ты знал! И ведь всё к одному. А какой тут выбор? Что бы ни говорил Ю, никакого. Мои действия очевидны и единственно возможны. Я обязан пренебречь мольбами простолюдинки, поскольку, находясь на службе императора, сопровождаю важную особу. По делу, наверняка, не требующему отлагательств. Да, я обязан продолжать путь и не отвлекаться на посторонних. Это противоречит долгу перед Сыном Пламени, это государственная измена!

Вот только оставить в беде человека, пусть даже и не внушающего доверие, будет не меньшей низостью. Не по отношению к нему, а снова по отношению к правителю. Не его ли удел радеть о своём народе? И небрежение этим долгом со стороны того, кого он к себе приблизил, не оскорбит ли саму власть, дарованную Пламенем?

А ещё проехать мимо — значит, предать и себя. Всю жизнь отворачиваться при виде некрасивых плосколицых девушек и десятой дорогой обходить заброшенные гостиницы. Слишком высокая цена за равнодушие и безопасность.

Я встретил взгляд юмеми. Он пожал плечами, оставляя решение за мной.

— Сворачивай, — приказал я слуге и обернулся к всхлипывающей девице. — А ты переоденься, пока у нас есть время проявлять учтивость!

Слуга занял своё место на передке повозки, огрел хлыстом двух медлительных тварей, считающихся по какому-то недоразумению тягловой силой, и мы тронулись. Свернули на развилке, после чего наша повозка пошла неожиданно ходко и плавно. То ли потому, что дорога оказалась ровнее, то ли благодаря содействию урагана, несущего нас, словно бурное восточное море лёгкую лодку.

Крестьянка, переоблачившаяся в одежду Дзиро, с нетерпением и опаской выглянула за полог.

— Должны уже подъезжать, господин!

Я улучил мгновение и тихо шепнул Ю:

— Мы сможем совладать с тем, о чём ты говорил?

— Смотря, что ты понимаешь под «совладать», — ответствовал тот. Угольно-чёрные глаза лукаво заискрились.

Нашёл время для игр! Но возмутиться я не успел.

— Прибыли, господин! — раздался голос Дзиро. А вот о нём я и не подумал, принимая решение! Втягивать своего старика в то, чего опасается даже юмеми, не буду. Не для него такие приключения.

Повозка между тем остановилась. Я жестом приказал девице подвинуться и высунул нос из укрытия. Через струны косого дождя просматривался двор перед высоким строением, состоящим из двух этажей. К веранде почти вплотную прильнул каменный домик. Надеюсь, это хлев, и там хватит места для повозки и моего слуги.

— Ты оставляла вола внутри? — я указал на кладку. — Наши смогут поместиться рядом?

— Я и ночевала там, господин! На улице-то закоченеть недолго, — поклонилась она. — А под крышей сухо, и места вдоволь!

Я бросил быстрый взгляд на своего спутника, тот кивнул.

— Дзиро, заведёшь их в хлев! — приказал я, подбирая подол одежд, уже изрядно влажных. Но не пачкаться же в грязи! — Ю, не подашь мне гэта,[28] они где-то под тобой?

Тот молча протянул уже найденную обувь. Умница. Сам-то как по размокшей земле проберётся? Ох уж эти мне ханьские туфли, узенькие и низкие! Ничего, попадёт в Овару — живо переобуется.

Я поймал себя на мысли, что предаюсь лишним волнениям. Неизвестно, чем обернутся события, а я размышляю о житейских мелочах. Странно-то как! И вспомнил слова брата, когда он рассказывал о своих переживаниях накануне самой первой стычки с грабителями. Это было ещё до того, как он стал начальником Зимней Резиденции. Сильный и мужественный, Хоно начал свой путь с должности сотника при охране дорог. Необычный шаг для старшего сына столь почтенного рода, как наш. Но будущее показало, что Хитэёми-но Хономару шёл навстречу славе, а та спешила к нему, словно дева в объятия избранного сердцем возлюбленного. Хитроумный план по избавлению одной из крупнейших дорожных ветвей от вооружённого отребья, составленный моим братом и приведённый в действие им же, был сокрушителен. Казалось, будущий Верховный Военачальник играючи разделался со сворой этих бешеных псов, и только мы знали, какой ценой. А в то утро его заботили всякие глупости. Он со смехом признавался, что лежал в засаде у дороги, во главе сотни людей, за жизнь которых отвечал, и думал, а не умять ли рисовые колобки, спрятанные за пазухой, пока те целы? Даже воображал, как залепит кому-нибудь в глаз самым раздавленным. Но столь крайних мер не потребовалось. Преступников повязали в согласии с первоначальным замыслом моего брата, избежав обильного кровопролития.