Диана Гамова - Шёпот бессмертных

Я напряглась. Мало ли, какой козырь в рукаве у него остался. Но Дмитрий просто продолжал тираду.

— Думаешь, я не смогу забрать её?!

— Это ты отправлял мне дурацкие MMS с отрывками песен.

— Нет, — прохрипел Дмитрий.

— Врёшь! — я знала, что не врёт, но ярость всё ещё не угасла до конца. Синяя пелена окутала человеческое тело.

Дмитрий что-то попытался сказать, но захрипел и затих. Повинуясь моей ярости, сапфировая сила лениво сползла с неподвижного тела. Я подошла ближе. Опустилась перед лежащим противником. Дышит. Слабо, но дышит. Хорошо. Не простила бы себя за убийство. Пусть даже такого гада, как этот.

Отвернувшись, я снова подошла к воде, к Тане. Взяв её за руки, я постаралась вытащить подругу из реки. Когда мне это удалось, я обессилено рухнула рядом.

— Прости, Тань! Я — ничтожество! Даже обещанье сдержать не смогла. Что мне делать?

Главное — не падать духом. Но как же быть?

Кира ещё днём упомянула, что человека можно вытащить с «того света», если не прошло больше сорока восьми часов. Пусть для меня за это время пролетели и день, и ночь, и ещё день в неизвестном мире, для Тани миновало несколько часов. Дмитрий был уверен, что я смогу вернуть девушку к жизни. Но как?!

«Думай сердцем», — всплыли в памяти слова Вёрса. До чего ж он любит давать советы!

Думать сердцем. Как это?

Ещё они говорили, что я могу многое видеть и чувствовать. Опять же как? Может, стоит вообще, не думать? Иногда ведь лучше отдаться инстинктам и рефлексам. Интересно, есть ли у ангелов инстинкт, отвечающий за оживление друзей?

В голову полезли разные неприятные мысли, о том, как я скажу родителям Тани о её гибели, как будут собираться несчастные родственники…

Тьфу! Не бывать этому!

Я решительно встала на колени рядом с холодным телом. Не задумываясь, положила одну ладонь на лоб подруги, вторую — на грудь, ближе к сердцу.

Синий цвет — мой цвет. Так сказал Вёрс, а я ему верю.

Призвав на помощь всё свою фантазию, я представляла синий цвет, синее небо, синее море, синие цветы… тёмно-синие глаза неизвестного всадника на большом линорме.

По рукам заструился холод. Будто тысяча ледяных ручьёв устремилась от макушки через плечи к ладоням. Водопадом с них проникла в недвижное тело.

Вокруг Тани образовалось облачко синего цвета. Почти такое, как над Дмитрием всего десять минут назад. Но не злое, не приносящее смерть. Тут синева была чистой, холодной, ласковой. Как вода огромного озера.

Вскоре облачко приняло форму пульсирующего кокона. По его поверхности, как волны, проходили белые всполохи.

Я видела, как изо рта и носа девушки потекла вода. Начала уходить неестественная бледность кожи. Губы из синих стали просто бледными.

В какой-то миг я услышала Танин голос:

— Долго же ты.

Полупрозрачный силуэт девушки подошёл ко мне от воды. Душа, не успевшая далеко уйти от тела, возвратилась и тихонечко стала рядом. Синий кокон расступился, пропуская её. Как только полупрозрачные руки коснулись моих рук, лежащих на теле, силуэт исчез, растаял. Я почувствовала, как по коже подруги разливается тепло, поднимается навстречу моему холоду.

Кокон, пропустивший вернувшуюся душу, снова сомкнулся.

Мои руки по локоть оставались в холодной, текучей синеве. Под пальцами я уже ощущала тепло, жизнь. Но по-прежнему чего-то не хватало. Будто бы Таня не могла пробудиться от какого-то сна. Наверное, такое состояние называют комой. Вроде бы вот она, душа, не покидает тело. А веки всё равно опущены. Ресницы не дрожат. И не жизнь, и не смерть.

— Таня, ну, вернись! Открой глаза! — я почувствовала, что плачу, по лицу текут горячие слёзы.

Нет-нет! Нельзя! Не должно быть отчаянья и грусти!

— Мрр-я-ууу! — уж не знаю, откуда, но ко мне выскочила большая чёрная кошка с ярко-жёлтыми глазами.

Она с силой ткнулась в мою руку, обтёрлась лоснящимся бочком, игриво затронула хвостом.

— Мррррр-ррр.

— Что, чёрная, помочь хочешь? — я улыбнулась нежданной компании.

В ответ кошка снова ткнулась в мой локоть. Потом прыгнула на грудь подруге, лизнула ту в нос, и быстро убежала в кусты, из которых появилась. Синий кокон ей совсем не помешал.

Казалось, все энергии, все духи вокруг пришли в движенье. Запоздало я отметила, что подул лёгкий ветер, по воде пошли волны. В воздухе запахло резко надвигающейся грозой. В противовес предчувствию, тучи на небе разошлись, показав чистые звёзды и яркий полумесяц. Я увидела множество духов разных форм и размеров: от полупрозрачных крохотных сфер до полуметровых зеленых птиц. Все они выстроились вокруг меня и Тани. Поднялся страшный шум. Нет, не на берегу. У меня в голове. Будто бы в мозгу зарождалась и умирала тысяча мыслей сразу. И я знала, мысли это — чужие.

Несмотря ни на что, я поддерживала синий кокон-купол над подругой. По моему лицу по-прежнему текли слёзы. Я чувствовала их солоноватый привкус на губах, растянутых в улыбке. Почему я улыбалась? Не знаю. Просто знала, так надо. Моя улыбка — нечто необходимое прямо здесь и сейчас.

Из головы не выходил образ забавной чёрной кошки. По суеверным легендам она — символ опасности, чёрной магии, невезенья. И всё же, её мурлыканье, тёплая шёрстка что-то будили в моей душе. И это «что-то» по рукам стекало в тело Татьяны.

Внутри кокона зажглась золотистая звёздочка. Потом ещё одна и ещё. Через пару секунд я уже не могла разглядеть под синевой тела. Лишь золотое свечение. Оно поднималось по моим рукам, напирало на кокон изнутри. Скоро он треснул. Из трещины, как из открытого ночью окна, полился мягкий золотистый свет. Потом трещин стало много. Мой кокон раскололся изнутри на мириады осколков, превратился в сияющую сапфировую пыль. Вскоре погасло и свеченье.

Духи, стоявшие окрест, быстро разлетелись кто куда. Утих ветер. Река снова понесла свои воды в привычном ей темпе. Облака затянули небо, спрятав полумесяц и звёзды. Только я продолжала улыбаться, незнамо чему.

— Рок-сана? — вдруг выдохнули порозовевшие губы. — Роксана, это ты?

— Нет, — вытирая мокрые дорожки с щек, сообщила я. — Призрак оперы.

— А-а, похожа… А что ты тут делаешь?

— Тебя воскрешаю.

— Что?

Я не выдержала. Забыв обо всём на свете, я крепко обняла Таньку и разрыдалась в голос. Захлёбываясь слезами облегчения, я рассказала ей о том, как я не успела, как увидела её мёртвую. О том, какой козёл этот Димка, и что его по асфальту надо бы раскатать. О том, что пришла чёрная кошка. О духах, собравшихся на берегу реки. О том, что я больше никогда не буду гадать и нарушать свои клятвы.

— Роксана, — отстраняясь, она с беспокойством заглянула мне в глаза. — Ты в последнее время совсем странная. Какие духи? Какие кошки? Мы с Димкой сами решили ночью на речку сходить. Романтично как бы, не находишь? И в воду я сама полезла. Каюсь, он меня на «слабо» взял. А потом… у нас… ну… это уже личное.