Инна Кублицкая - Карми

— Флаги Карэны и Пайры, — доложил дозорный.

— Вздор, — возразил сотник. — Карэна болен. Смотри получше.

— Карэна, — настаивал дозорный. — Я флагов его никогда не видел, что ли?

Карэна… Не могло быть старика Карэны среди этих майярцев: Карэна уже давно лишился возможности передвигаться верхом. Полупарализованный, он теперь никогда не покидал своего замка.

Карэна умер, догадался сотник. Только так можно объяснить появление флага Карэны на границе с Сургарой. Более молодой, более здоровый наследник Карэны приближался сейчас к заставе. «Кто бы это мог быть?» — думал сотник, вглядываясь в приближающихся майярцев, но никто из них не был похож на наследника Карэны. Пайра? Да, Пайру начальник стражи увидел. Молодой Пайра, уже прославленный своей доблестью, был единственным аристократом среди всадников; остальные были много проще: служилые дворяне и простые солдаты. Однако два флага бились на ветру над их головами.

— Уж не стал ли Пайра наследником Карэны? — пробормотал сотник. Стоящий рядом с ним дозорный пожал плечами. Но это было бы слишком невероятно. Получив имя Карэны, род Пайры стал бы по влиянию на страну равен Горту или Ирау; вряд ли Высочайший Союз спокойно бы воспринял такую перемену. И тем более вряд ли старик Карэна передал бы высочайшую власть своему нелюбимому вассалу. Как только старый Карэна не пытался уязвить все богатеющий и богатеющий род Пайра! Он поручал Пайре самые неприятные задачи, задевающие честь гонористого вассала. Пайра терпел, снося бесчестье стиснув зубы: слишком высоко Пайра ценил законы, чтобы позволить себе отвечать на обиды.

— Пайра выполняет очередное поручение, — сказал сотник. — Уж. не думаешь ли ты, что Пайра по своей воле приедет в Сургару?

Дозорный молчал. Начальник явно говорил сам себе, не ожидая ответа.

А Пайра был уже совсем близко.

Сотник выступил вперед и сказал, приветственно подняв руку:

— Привет тебе, высокорожденный Пайра!

Пайру такое обращение покоробило; лицом своим он владел плохо, заметная гримаса скользнула по скулам. Но он взял себя в руки и ответил:

— Привет тебе, страж Ворот.

Сотник ждал.

Пайра помедлил и сказал:

— Меня ведут в Сургару мои вассальные обязанности. — Он смотрел строго, не мелькнет ли тень усмешки на лицах сургарцев, но сургарцы были серьезны и внимательны. — У меня поручение в дом Руттула.

Сотник молчал.

Пайра выдержал паузу и закончил:

— Так что мне нужно проехать в Сургару.

Необходимость объясняться с бывшим рабом казалась Пайре унизительной, но сотник не собирался щадить чувства вельможного майярца.

— Ты не сказал ничего, — проговорил сотник, — что объясняло бы цель твоего прибытия в Сургару, высокорожденный Пайра. И я бы хотел посмотреть твои подорожные.

— Откуда у меня могут быть сургарские подорожные? — надменно возразил Пайра.

— Покажи майярские, высокорожденный Пайра.

Пайра опустил руку в седельную сумку и вынул пергаментный свиток. Сотник ступил вперед и взял свиток из руки Пайры. Он внимательно осмотрел печати и подписи; глупо, конечно, подозревать в подлоге Пайру, но служба есть служба. Сотник нашел печати удовлетворительными и принялся изучать текст подорожной. Читал он неумело, водя пальцем по строкам, шевеля губами. Понимал написанное он не очень хорошо, и ему то и дело приходилось возвращаться к уже прочитанному. Пайра терпеливо ожидал. Текст подорожной не был длинен, но сургарец разбирал его долго. Наконец, когда терпение Пайры стало уже истощаться, начальник заставы свернул пергамент, оглядел еще раз, уже не очень внимательно, и вернул Пайре.

— Тут ничего не сказано о цели твоего путешествия, высокорожденный Пайра, — сказал сотник. — Я все же прошу тебя объяснить, какое право ты имеешь разъезжать под флагом Карэны?

Право? По мнению Пайры, не сургарцам бы разбирать его права, но он опять сдержался и сухо объяснил, что высочайший Карэна решил передать знак Оланти внучке своей, принцессе Савири, жене Руттула и дочери короля Лаави (Пайру передернуло, когда он титуловал принцессу: полагалось именовать женщин сначала по имени мужа, потом по имени отца, и Пайре пришлось сделать над собой усилие, упоминая имя мятежника Руттула впереди королевского имени).

Сотник раздумывал. Передача знака Оланти принцессе Савири была еще невероятней, чем все то, что он успел придумать, пока глазел на приближение майярского отряда к заставе. Если принцесса Савири получит сан высочайшей, это будет означать, что Руттул получит возможность влиять на политику Майяра. Как могли допустить такое высочайшие принцы?

Сотнику подумалось: что, если вся эта история всего лишь уловка, хитрость для того, чтобы майярцам удалось проникнуть в Сургару? Но какая может быть выгода от вторжения в Сургару столь малочисленного отряда?

— Трудно поверить, — сказал сотник в лицо Пайре.

— Ты сомневаешься в моих словах, сургарец? — спросил Пайра с угрозой.

— Твой рассказ мне кажется сказкой, — ответил сотник. — Может, он правдив. Но что заставит меня в него поверить? Только не твой меч, высокорожденный Пайра.

Пайра убрал руку с рукояти меча, за которую было схватился, несколько мгновений рассматривал сургарца, что-то соображая, а потом вынул из-за пазухи сафьяновый футляр. Сотник протянул к нему руку, но Пайра футляр не отдавал: он раскрыл его, и сотник увидел на темно-лиловом бархате драгоценный цветок. Сотник разглядывал изделие из золота и изумрудов внимательно; но разве мог он понять, подделка это или же перед ним действительно знаменитый знак Оланти, каких всего семь на весь Майяр?

— Ты убедился? — спросил Пайра.

Сотник поднял на него глаза. Более, чем драгоценность, его убедило поведение Пайры: Пайра нервничал, Пайру угнетала необходимость вести переговоры с бывшим рабом, Пайру коробила необходимость показывать этому рабу священный знак Оланти, да и хотелось Пайре, вероятнее всего, находиться сейчас далеко отсюда, где-нибудь в Майяре.

— Хорошо, — сказал сотник. — Я дам тебе, высокорожденный Пайра, двух моих солдат в сопровождающие. — Он обернулся к своим людям: — Пропустите их.

Мечники сдвинули щиты в сторону. Проход через Ворота был открыт.

Пайра махнул своему отряду и поехал вперед, в узкое ущелье, которое издревле называлось Воротами Сургары. Он был здесь впервые и потому позволил себе с любопытством оглянуться вокруг. По его мнению, гарнизон Ворот был слишком велик. Чтобы защитить это великолепно обустроенное самой природой место, людей требовалось гораздо меньше, но Пайра тут же сообразил, что если бы он был властелином Сургары, то оставил бы в Воротах людей гораздо больше, чем решил он поначалу, — не стоило полностью доверять неприступности скалистой гряды, стеной стоящей от моря до Миттауских болот.