Питер Дикинсон - Веревочник

«Домой, — подумала Тилья. — Моя кровать у печки. Кухня, которую я знаю как свои пять пальцев, даже с закрытыми глазами…» Она оттолкнула от себя эту мысль. Вудбурн больше не ее дом. Он принадлежит Анье.

— Нет, — твердо ответила она. — Кедры велели мне идти дальше. К тому же только я могу справиться с Калико.

— Хорошо, — сказала Лананет. — Теперь вы должны поесть, а потом я расскажу все, что вам нужно знать, чтобы не выдать ни себя, ни меня.

Тилья никогда не ела ничего подобного. В Долине всегда готовили незатейливую пищу, даже на праздники. Самый нежный, сочный цыпленок оставался просто цыпленком, а соус, будь это хоть лучший соус в Долине, ели как обычную подливку, макая в него хлеб и вылавливая кусочки овощей. Здесь же на столе стояло двадцать маленьких тарелочек, главного блюда не было. Единственной знакомой едой оказались сушеные фрукты. Но когда Тилья попробовала кусочек яблока, то почувствовала совершенно неожиданный вкус.

Лананет показала, как в Империи принято есть: на большое блюдо накладывали много разной еды с маленьких тарелочек со всего стола, а потом ели всего по кусочку, пробуя разные сочетания, смешивая сладкое, горькое, кислое, острое… Один соус обжигал язык, но кружка шипучего бледно-розового напитка освежала, оставляя после себя приятное покалывание во рту. Лананет ела вместе с ними, называя блюда и рассказывая, что им придется покупать в пути.

— Следует торопиться, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы пришли в Талак и поговорили с моим мужем прежде, чем он предпримет что-нибудь сам.

Ваша задача не столь уж сложна. В этом поместье живет около четырехсот людей, но покидали его хоть раз в жизни человек двадцать, не больше. Для вас путешествие будет не более необычным, чем для настоящих Калифа и Калифы. Отныне это ваши имена, но вы можете продолжать называть себя «Мина», потому что большинство женщин сохраняют свои девичьи имена и после замужества. Я, например, в переписи значусь как Элиона. Дети тоже могут не менять имена, потому что они родились уже после предыдущей переписи.

Теперь о вашем общественном положении. Калиф был верховным слугой в доме управляющего, который служит знатному вельможе, поэтому ты, Альнор, будешь носить шапку четырнадцатого ранга, а ты, Мина, соответствующий шарф. Я покажу их вам и объясню, как различать статус человека по одежде и как оказывать почтение высокопоставленным особам. Маловероятно, что вы встретите кого-нибудь выше двенадцатого ранга.

Час за часом струился ее ровный голос, разъясняя им законы, обычаи и традиции Империи. Тилья впитывала ее слова, как губка. От этих сведений могла зависеть их жизнь. Ей казалось, что сама Империя, подобно огромному гаду, заползала в ее мозг. Все это было так не похоже на ее родную Долину, на то место, где она родилась и жила. Империя оказалась не просто местом и даже не совокупностью множества мест. Она являлась гигантским живым организмом, беспощадным чудовищем, никогда не смыкающим глаз. И им предстояло пройти по его венам к самому сердцу так, чтобы оно их даже не заметило.

Лананет принесла показать им несколько монет. Мина и Альнор вынули маленькие кисеты, в которых хранили деньги. Таль выбрал одну из старых металлических монет с профилем забытого Императора и протянул Лананет.

— Да, они все еще в ходу, — сказала она. — Никто не удивится им. В Империи мало что меняется.

Девятнадцать поколений родилось и умерло, а монеты остались теми же. Чудовище было не только громадным, но еще и очень, очень старым.

Лананет взяла в руки одну из деревянных монет, которые изготовляли в Долине. На какое-то мгновение она замерла, словно к чему-то прислушиваясь, и принялась тщательно изучать монету.

— Очень странная древесина, — заметила она. — Такой четкий рисунок, и к тому же разный с двух сторон. Мне показалось, что он двигался, как живой, пока я не посмотрела на него.

— Дай-ка мне взглянуть, — сказала Мина. — Не знаю, что и сказать… Должно быть, это потому, что она несколько дней лежала рядом с моими ложками… И все же… Раньше никогда такого не видела.

Она достала из своей сумы ложки, завернутые в кусок синей материи, и показала их Лананет:

— Видишь, они выструганы таким образом, что видны линии, а на монетах — кольца. На другой стороне… Да, ты была права, на монете есть и линии, и кольца. Кто бы мог подумать, сколько тайн хранит пара дюймов древесины! Смотри, Лананет, вот одна сторона монеты — тут ровные кольца, вот твой дом в середине, а вот эти четыре маленькие точки, которым тут совсем не место, — это мы, свалившиеся как снег на голову. Теперь другая сторона. Думаю, эта путаница в середине — Талак. И снова здесь есть ты, и четыре точки рядом, и ты чего-то смертельно боишься, но на этот раз это не похоже на беспокойство по поводу смерти слуг… Я что-то не то сказала?

Какое-то время Лананет молчала, невидящим взглядом смотря на монету. Потом осторожно взяла ее кончиками пальцев и положила на пол подальше от себя.

— Я пустила вас под свой кров, — сказала она. — Я накормила вас и ела вместе с вами. Если этим я навлекла несчастье на свой дом, пусть будет так. Салата сказала мне, что ты умеешь гадать по ложкам и предсказала благополучное возвращение ее мужа, но я думала, это просто невинная деревенская ворожба. Заниматься ей неразумно, но не очень опасно. А вам удалось принести такой сильный магический предмет сюда, в мою защищенную от волшебства комнату. Обычно я сразу это чувствую. Но сейчас я ощутила магию, только когда коснулась монеты.

Никто не ответил. Наконец Таль нарушил молчание:

— По-моему, я тоже почувствовал что-то. С того момента, как вы коснулись монеты, я ощущал какой-то странный зуд. А почему все-таки магия так опасна? Разве у вас не занимается ею много людей?

— Потому что Император не в состоянии ею управлять. Вся Империя наполнена магией. Она повсюду, как солнце в небе, как вода в реках, как деревья на равнинах. Те, у кого есть дар, могут брать ее сколько угодно и использовать. Но почти все боятся. Никто, кроме магов на службе Императора, под страхом смертной казни не имеет права колдовать. Тот, кто все равно хочет, должен либо делать это в интересах Императора, либо таиться. Ему служит много волшебников, и чаще всего их задача — вынюхивать тех, кто колдует без его разрешения. Двадцать самых могущественных из императорских магов зовутся Наблюдателями. Из своих двадцати башен в самом сердце Талака они постоянно надзирают за всей Империей.

Но тот, кто имеет дар, даже если не колдует сам, чувствует магию, когда это делает кто-то другой, если только этот маг недостаточно силен, чтобы оградить себя защитниками и сделать свою магию неощутимой для Наблюдателей и всех остальных. Это гораздо выше моих сил, но я знаю, что такие маги есть. Альнор сказал, что вы ищете такого волшебника, но его нельзя найти, если он сам не захочет. Для начала вам нужно хотя бы знать его имя.