Игорь Ковальчук - Клановое проклятие

Разинули рты оба патриарха. Эндо объяснил, что в его клане это первый случай, когда на свет появляется двойня. Эдано, который прекрасно помнил родовое древо клана своего собеседника, впервые всерьез задумался о том, почему же Блюстители Закона так настаивали на браке его внучки с Некромантом. Не потому же, что от него она способна рожать в два раза больше Драконят, чем обычно. Поколебавшись, он предложил проверить способности новорожденных.

Наверное, стороннему человеку это показалось бы бредовой идеей – проверять «на способности» младенцев, только-только выбравшихся из лона матери и бессильно уснувших в теплых кувезах. Но Эндо, поколебавшись, согласился, и у малышей были взяты кровь и небольшое количество энергии.

– Итак? – осведомился Эдано, когда молчание главы клана Драконов Ночи над полученными результатами сильно затянулось.

– Нет смысла спорить, энергетика у обоих сильная, – признал Эндо. – Заметно, что детки будут обладать недюжинными магическими способностями.

– Но?

– Но ничего особенного я в них не вижу. У обоих отличная кровь, с генетическим наследством все в порядке, со здоровьем тоже, и, как бы там ни сложилось, можно признать, что Гэр и Окада подходят друг другу как супруги и потомство у них здоровое во всех смыслах.

– Но это мы и так предвидели.

– Вот именно.

Молодому отцу эти волнения озадаченных патриархов были, что называется, до лампочки. Он, счастливый вдвойне, продежурил под дверью детского отделения несколько часов, пока ему наконец не разрешили взглянуть на отпрысков, и, когда жена пришла в себя, в порыве благодарности предложил ей, пусть даже дети по типажу явно принадлежат к клану Драконов Ночи, наречь их вместе. Как предложил Гэр, они с супругой оба придумывают по одному имени своим отпрыскам, и в дальнейшем те будут носить двойные имена.

По меркам Асгердана это был на редкость широкий жест. Кланы скрупулезно блюли свои традиции, и одной из важнейших была традиция называния. Имя ведь говорит о многом. Невозможно себе представить Алзара, который бы носил имя Нгомбо, равно и не может появиться в Асгердане Одзэро, который звался бы, к примеру, Джеймсом. Равно и Накамура давали своим детям имена, даже отдаленно не похожие на имена в традициях Драконов Ночи. Впервые за время брака глаза Окады наполнились изумлением и почти совсем округлились.

– Но ты же понимаешь, – помолчав, произнесла она, – что я назвала бы детей только так, как их называют у нас.

– Конечно, понимаю, – Гэр осторожно присел на край постели, где лежала его супруга, изможденная и очень бледная. – Но ты ведь уже думала, как назвала бы деток, я уверен.

– Думала.

– И как же?

– Если б дети родились Накамура, сына я б назвала Игахиро, а дочь – Катэорой.

– Ну что ж, – Гэр несколько мгновений помолчал, размышляя. – Я хочу назвать сына в честь прадеда, а дочку – в честь мамы. Значит, это получится… Эндо Игахиро – я ничего не спутал?

– Нет, – в усталых глазах Окады появилась тень улыбки.

– Вот. А дочь назовем Онэле Катэора. Красиво же, а?

– Но ведь твою матушку зовут Нэрка.

– Да. Но наш клан двуязычен, – спокойно пояснил Гэр Некромант. – На одном языке она Нэрка, на другом – Онэле. Правда, второе имя она никогда не использует, но язык-то существует. Кстати, очень красивый язык. Тебе нравится?

– Да, – вздохнула Окада и тут же зевнула. Молодой отец сразу заторопился к выходу.

Пожалуй, именно после этого случая их отношения незаметно изменились. Окада испытала к мужу настоящую благодарность, которая необъяснимым образом превратилась в привязанность. Этой готовностью поступиться своим правом, причем важнейшим правом кланового, Гэр покорил ее больше, чем мог бы покорить своей любовью или заботой. Она поняла, что на этого мужчину сможет положиться в любом деле, когда угодно, а это считалось едва ли не самым главным качеством идеального мужчины у женщин-Накамура. Что страсть – она приходит и уходит. Ее, в конце концов, можно взрастить.

Окада отличалась твердокаменной волей, незаурядной даже по меркам своих родственников. Она была уверена, что сможет полюбить, лишь захотев этого, а подобной уверенности порой бывает вполне достаточно. И если раньше она думала о чем угодно, только не о чувствах, то теперь чувства заслонили в ее душе все остальное. Женщина, казалось, неспособная любить, почувствовала, что любит.

Гэр, обзаведясь сразу двумя детьми, был совершенно счастлив. Ненадолго он даже забросил свои занятия – учился гладить пеленки и пеленать малышей, хотя дом был полон служанок, и всю работу в общем-то можно было бы перевалить на них. В дальнейшем Некромант сильно сократил то время, которое тратил на свои изыскания – теперь гораздо больше внимания он уделял супруге и отпрыскам.

А супруга куда больше внимания уделяла мужу. Она с удивлением ощущала в себе потребность видеть этого мужчину, общаться с ним, заботиться о нем, чувствовать его рядом. Оказалось, что с ним можно поговорить не только о магии, но и об уйме других вещей. В частности, он не так уж плохо разбирается в традициях и культуре Накамура, и это было Окаде очень приятно. Женщина начала ощущать, что брак – это не такая уж плохая штука.

А если женщина любит мужчину не намного меньше, чем он ее, и оба уделяют своим чувствам достаточно времени, это с неизбежностью влечет к определенным последствиям. Эндо и Онэле еще не исполнилось десяти лет, когда их мать ощутила определенные признаки и, обратившись к врачу, убедилась, что снова в положении.

На этот раз Гэр заволновался. Он опасался, что столь скоро наступившая вторая беременность может быть опасна для жены. Но врачи, обследовав Окаду Накамура, дали заключение, что женщина совершенно здорова и вполне способна снова стать матерью. Правда, они же сообщили, что беременность многоплодная, и Некромант снова заволновался, стал предлагать супруге сделать операцию и пересадить хоть одного эмбриона суррогатной матери, но женщина воспротивилась и даже посмеялась над Гэром, объяснив, что для нее, Накамура, совершенно нормально вынашивать и рожать двойни.

Но через три месяца им обоим стало не до смеха. Исследование было самое обычное, плановое, но именно теперь врачи смогли определить, сколько же именно малышей предстоит рожать Окаде. Выяснилось – пятерых.

Пятерня! Дело невиданное. Конечно, случалось, хоть и крайне редко, чтобы смертные женщины рожали пятерню (причем, как правило, хоть один или два ребенка да обязательно гибли либо в утробе матери, либо при родах, либо уже после них). Но чтобы бессмертная! Самое большое количество детей, которых за раз сумела произвести на свет бессмертная женщина – четверо, но над нею почти все девять месяцев хлопотали трое архимагов (причем за государственный счет, потому что женщина эта не относилась ни к одному центритскому клану или семейству). Притом вскоре после родов выяснилось, что больше иметь детей эта женщина уже не сможет, пусть бы даже она прожила на свете миллион лет.