Андрей Завадский - Вечная Вдова

Пять недель пребывала в постоянной тревоге команда "Ласточки", и каждую секунду самый остроглазый матрос, сидевший в "вороньем гнезде" на вершине мачты, был готов предупредить товарищей о появлении страшных пиратов. Только самого Кратуса, казалось, нисколько не заботила дурная слава этих вод, где многие смельчаки нашли свою смерть от стрел и копий островитян, этих хищников в человечьем обличии, которых на убийство толкала не столько жажда крови, сколько скудость их родной земли.

Чужеземец, не обращая внимания на охватившее всех без исключения матросов беспокойство, целые дни проводил в выделенной для него самим Зоакром каюте над книгами и ветхими свитками, которые притащил с собой на борт в небольшом ларце из красного дерева. Однако все обошлось, и, наконец, на горизонте появилась долгожданная земля, острова Скельде. Земля, ставшая приютом небольшого народа, мужчины которого славились, как непревзойденные воины еще много веков назад, не ждала гостей, и Зоакр знал, что чужака здесь могли встретить и стрелами. Но все же здесь опасность была куда меньше, чем в открытом море.

Зоакр знал, где расположены селения островитян, и хотел бросить якорь возле одного из них, но Кратус вдруг приказал обогнуть остров, подойдя к нему с той стороны, где не было человеческого жилья. Это показалось подозрительным капитану, но спорить он не посмел, ведь этот странный чужеземец платил ему вовсе не за пререкания, и плата была немалой.

  - Мы отправимся на остров, - сказал Кратус, когда "Ласточка" стала на якорь. - Никто из твоих людей не должен высаживаться на сушу, если вам дороги ваш жизни. Нас не будет день, может два. Если появятся корабли местных жителей, вам лучше уйти в море, но на исходе второго дня ты должен привести свой корабль снова в это же место. Дождись нас, капитан, и обещанная награда станет твоей. Если же не вернемся мы и на третьи сутки, то можете смело поднимать паруса и возвращаться в свою страну. Но ни в коем случае не вздумай идти вслед за нами.

  - А как же наше золото, - спросил тогда Зоакр, которому приказы его нанимателя казались все более необычными. - Кто заплатит, если мы не дождемся тебя?

Быть может, мореход не осмелился бы говорить столь резко с человеком, к которому помимо брезгливости он постоянно ощущал невесть чем вызванный, но не ослабевавший страх. Но сейчас капитан беспокоился не только о своем кошельке, но и о команде, ведь без этих отчаянных парней он, в лучшем случае, так и провел бы всю свою жизнь, смоля убогие рыбацкие лодки в каком-нибудь нищем поселке.

  - Вот, - Кратус протянул кусок пергамента, скрепленный печатью. - В Хельдсее отправитесь на постоялый двор "Старый конунг" и покажете это его хозяину. Вам заплатят, сколько было обещано. Но горе тебе, капитан, если ты решишь уйти от Скельдина раньше названного мною срока. - Кратус прищурившись, пристально взглянул на морехода, и Зоакр вдруг почуял, как в груди его словно возник кусок льда. - Я воздаю за услуги, но за предательство покараю даже с того света.

Кратус покинул "Ласточку" в тот же день, и вместе с ним на Скельдин отправились еще шесть воинов, которые сопровождали странного путешественника из самого Хельдсее. Полдюжины крепких мужчин, коренастые, смуглокожие, хотя намного светлее жителей закатной степи, все родом явно не с побережья, они, вне всякого сомнения, отлично владели оружием. В этом и Зоакр, и его моряки могли убедиться, когда эти воины устраивали потешные схватки друг с другом на верхней палубе, одинаково ловко сражаясь голыми руками и любым оружием, какое только можно было представить.

Зоакр поначалу пытался выведать у них хоть что-то о своем странном нанимателе, но старший из этой шестерки, немногословный малый по имени Эгерт, скользнув по лицу Зоакра равнодушным взглядом прирожденного убийцы, просто послал капитана по матушке, пригрозив в следующий раз отрезать язык, и мореход решил не рисковать. Будь рядом хоть кто-то из команды, без поединка не обошлось бы точно, ведь стерпеть такое оскорбление для Зоакра значило потерять уважение моряков, заслужить которое было весьма не просто, то есть просто лишиться корабля.

Но на счастье морехода, его верные псы не услышали, что ответил на слишком назойливые расспросы командир телохранителей Кратуса, и Зоакр предпочел обойтись без выяснения отношений. Он понял, что эти чужеземцы, скорее всего, пришедшие откуда-то с запада, быть может, с самой границы шангарских степей, слов на ветер не бросают, и за честь своего господина убьют кого угодно.

Спутники Кратуса, возглавляемые им самим, вооружившись, погрузились в небольшой ялик, и направились к берегу, намереваясь высадиться в самом неудобном месте, там, где точно не могли их обнаружить случайно забредшие островитяне. Каждый воин кроме клинка имел при себе небольшой арбалет, достаточно мощный, чтобы с сотни шагов выпущенный из него болт прошил любую кольчугу. Доспехами чужеземцы пренебрегли, ограничившись лишь плотными стегаными крутками, которые могли задержать, разве что, нож, да пущенную вскользь стрелу. Сам же Кратус вовсе не взял с собой оружия, если не считать короткий кинжал, так же, как и его слуги, обойдясь без надежной брони.

Два дня длилось ожидание, два дня моряки не отрывали взглядов от берега, не забывая, в прочем, следить и за водной гладью. Зоакр понимал, что Кратус, кем бы он ни был, вовсе не для торговли прибыл на остров, о жителях которого ходило столь много легенд. И можно было ожидать, что скельды, обнаружив на своей земле незваных гостей, не ограничатся расправой с ними, а решат узнать, кто же решился доставить лазутчиков через океан. Поэтому Зоакр велел вытащить из трюма сундуки, в которых по морскому обычаю хранилось оружие во время похода, и матросы ждали, не выпуская из рук взведенных самострелов.

Наконец за бортом вновь раздался скрип уключин, и из тумана, низко стелившегося над водой, показался ялик, на котором возвращались с берега Кратус и его грозные спутники. Лодка глухо ударилась о просмоленный борт "Ласточки" и одновременно все матросы дружно, точно сговорившись, издали вздох облегчения.

Ялик был немедленно пришвартован к паруснику, и вниз матросы сбросили веревочный трап, готовые помочь взбирающимся пассажирам.

  - Все, можешь ставить все паруса, капитан, - прохрипел Кратус, едва поднявшись на борт. Чужеземец был бледен, едва держался на ногах, опираясь на верного Эгерта, и крепко прижимал к груди небольшую котомку, явно почти пустую. - Бери курс на юг, и поспеши.

  - Что случилось с твоим слугой? - обеспокоено спросил Зоакр, едва пассажиры вновь оказались на палубе.

От взгляда капитана, вместе со своими людьми встречавшего Кратуса на палубе, не укрылось, что лишь пятеро вернулось с острова на своих ногах, причем Эгерт и еще один воин, имени которого капитан не ведал, носили свежие повязки. Потом матросы, собравшись в кубрике, вволю поговорят об этих странностях, и один из них будет клясться всеми богами, что раны, скрытые кусками полотна, были оставлены не человеческим оружием, но клыками каких-то зверей. Тело шестого спутника Кратуса его товарищи подняли на борт парусника замотанным в плащ, на котором проступили пятна крови.