Марина Дяченко - Театр и фантастика (сборник)

– Я… не о том вольнуюсь. Я мог человека убить! Я тебя пораниль…

Эмма замолчала, озадаченная, а Михель добавил тихо:

– Я бы с ума сошель.

– Ну ничего, – сказала Эмма, лихорадочно пытаясь подобрать простые и в то же время не очень глупые слова. – Ничего же не случилось… страшного.

– Ты так летела, – сказал Михель с суеверным ужасом.

– Я же легкая, – возразила Эмма. – Я летела не потому, что ты меня сильно ударил.

В машине у Михеля работала печка. Полчаса они сидели, успокаивая друг друга, а Михель пытался унять трясущиеся руки; наконец, машина двинулась – со скоростью раненой черепахи.

Михель отвез Эмму домой.

В квартиру она его не пустила. Застеснялась.

Михель записал ее телефон и дал ей свою визитку. Михель попытался было дать ей денег «на лечение» – но она сделала вид, что не поняла, и он, сконфузившись, в свою очередь сделал вид, что просто протирает купюрой вспотевший лоб.

Она совершенно простила его. Уж очень он был забавный.

– …Представь себе стеклянную банку в виде цилиндра… Представил?

– Ага.

– Теперь представь, что в этом цилиндре помещен шар… тоже стеклянный. Представил?

– Ага.

– А еще в этот цилиндр вписан конус… Что такое конус, знаешь?

– Да. Вроде колпака.

– Так вот – объемы этих красивых фигур соотносятся как три к двум к одному. Понял?

– М-м-м… Да.

– А теперь представь, как обрадовался человек, впервые совершивший это открытие. Как впервые радуется всякий, кто это постигает… Это гармония. Мир гармоничен, он гармонично устроен. Возможно, мир сотворен математиком, а может быть, мир сотворен с помощью песни… Понимаешь? Математика так прочно связана с музыкой, что даже песню «В лесу родилась елочка» можно описать с помощью формулы… Понимаешь?

– А вы верите в Бога?

– А ты?

– А я – не знаю…

Молчание.

– Кстати, Саша… Твои коленки уже зажили? Как ты себя чувствуешь?

– Коленки? Ну да, уже корочкой покрылись и не болят… Ой.

– Что?

– А… откуда вы знаете про мои коленки?

Новое молчание. Мгновенное.

– Ты же мне говорил, что упал, когда был гололед.

– Точно говорил?

– А откуда тогда я знаю?

Пауза.

– Я не знаю, откуда вы знаете. Потому что я вам все-таки не говорил.

Смешок в трубке:

– Ну ладно… Будем считать, что мне это приснилось.

На другой день позвонил Михель. Эмма почти не сомневалась, что он позвонит, и даже обрадовалась, услышав в трубке его чуть подернутое акцентом приветствие. Она снова успокоила его – все в порядке, она себя чувствует хорошо, никакого сотрясения у нее нет и не было, ссадины заживают.

Он помолчал – и предложил ей пойти в субботу в ресторан «Кортес».

Она отказалась автоматически. Она почти испугалась, потому что вежливость – вежливостью, и человеческое внимание делает Михелю честь, но вот ресторан «Кортес» в рамки сочувствия никак не вписывается.

А потом ей стало обидно, что ей тридцать пять, а в ресторане «Кортес» она не была и, наверное, уже никогда не будет…

К счастью, Михель повторил свое приглашение снова.

– …Вот вы говорите «красота, гармония»… А польза какая-то от этого есть?

– Конечно. Или тебе интересно, какая от красоты в этом мире польза?

– Нет… Вот, например… Вы говорите, что математика чуть ли не все на свете может… А вот что-нибудь такое, что все людям полезно… Например, будущее предсказывать?

– А ты думаешь, что это всем людям полезно?

– Не знаю… Но математика может или нет?

– А что бы ты хотел узнать? Из будущего?

– Например, с каким счетом завтра наши с Германией сыграют.

– Продуют наши. Четыре-один.

– Да вы что! Не может быть!

– Ничего не поделаешь. Немцы сильнее. Чудес не бывает.

– Но с таким счетом – не может быть!

– Ну что ж, не может – так не может…

– Ростислав Викторович!

– Привет, Саша.

– Признайтесь – вы просто угадали счет?

– Ну конечно. Просто угадал.

– А… как?

– Повезло мне, вот и угадал.

Молчание.

– Ростислав Викторович, а может, вы меня сейчас обманываете?

– Господи, да в чем же?

– Может, вы не угадали вовсе, а математически предсказали?

– Может, и предсказал.

– Нет, я так не играю… Так угадали или предсказали?

– Много будешь знать…

– Ростислав Викторович! А в лотерею можете? Числа угадать?

– В лотерею не буду. Азартные игры… Знаешь, сколько народу погорело, лотерейные билеты по науке заполняя?

– Я ничего не буду заполнять! Тут розыгрыш будет через полчаса, я уже ничего не успею… Ради научного эксперимента – скажите, какие числа выпадут, а?

На другой день она позвонила Иришке. Та, как обычно, бурно обрадовалась, хотя поводов для веселья было не очень-то много: Игорешка лежал с тяжелым гриппом, а Офелию буквально позавчера дернул черт выяснять отношения с двумя ройтвеллерами, в результате чего обе стороны изрядно пострадали.

– Послушай, – сказала Эмма, когда подробно обсуждены были и методы лечения Игорешки, и цены у разных ветеринаров, и наглость не в меру расплодившихся ройтвеллеров. – А ваш репетитор… Игорек еще с ним занимается?

– Ну да, – сказала Иришка. – Только пропустили уже три занятия. Негоже занятого человека гриппом травить.

– Да, – сказала Эмма, внутренне решаясь. – А… как он вообще?

– Да все по-прежнему, – отозвалась удивленная Иришка. – А что?

– Ты никогда… – Эмма замялась, – не замечала за ним… ну, чего-нибудь такого?

Она хотела спросить: «Ты не замечала, что он будущее предсказывает?», но в последний момент придержала язык.

– Да он весь… такой, – Иришка, наверное, пожала плечами, потому что трубка, которую она удерживала обычно без помощи рук (была у нее такая привычка – мыть посуду, стирать или перекладывать вещи во время разговора по телефону) вырвалась и упала, так что Эмма услышала грохот, вскрик, ругательство и отдаленный голос Ивана.

– Хорошо хоть не в тазик, – сказала Иришка секундой спустя. – Так что я говорила?

– Игорешкин репетитор…

– А? Да, он такой, сумасшедший ученый, я же тебе… Что? Ой, Эммочка, извини, тут надо чего-то Игорешке, он лежит…

Распрощались.

Эмма долго сидела перед немым телевизором, смотрела на экран, как смотрят в огонь камина, а рядом на столе лежал клочок бумаги – оторванный угол старой газеты, на котором в строчку записаны были шесть цифр, и каждое обведено красным фломастером.

Эмма не верила в невероятное.

То есть – она четко разграничивала «ту» и «эту» сторону воображаемого экрана. «По ту» сторону невероятное существует легально и потому приносит радость; если в невероятное «за дверью» Эмма верила, и с воодушевлением, то гадалки, штатные астрологи и экстрасенсы вызывали у нее раздражение и даже гадливость.