Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru)

— Пусть мамонт думает, у него голова побольше твоей!

Сканга хотела, чтобы с Никодемусом что-то случилось! Если лутину удастся отыскать Эмерелль, то он наверняка не станет сидеть тихо. А если эльфийка позволит себе что-то с ним сделать, Элийя Глопс станет ее врагом. А он, в отличие от брата, представляет серьезную угрозу!

Шаманка ощупала амулеты. Потребовалось некоторое время, чтобы она отыскала кость ламассу с резьбой. Сканга вложила ее Мадре в руку.

— Если найдете эльфов или если тебе покажется, что предстоит такая же бойня, как в Фейланвике, брось эту кость. Она найдет путь ко мне и укажет путь к вам.

Мадра принял кость кончиками пальцев. Очевидно, магия вселяла в него ужас. В то же время его аура засияла ровным желтым цветом. Он был охотником и был уверен, что справится с заданием. Сканга на миг задумалась, не лучше ли сказать ему, на кого он охотится. Нет, это только смутит его.

Она широким жестом обвела комнату.

— Если вы найдете эльфов, ничего не делайте, просто наблюдайте. Не пытайтесь поймать их. Вы оба знаете, на что они способны.

Сожжённая земля

Яркий свет… А затем жара, от которой у Фальраха перехватило дух. Моргая, он огляделся. Краем глаза отметил, как сияющая пульсирующая дута, через которую они попали в чужой мир, опала. Перед ними простиралась мягко убегающая к горизонту равнина: унылая, сожженная солнцем земля.

В красноватой гальке торчали одинокие валуны. Глубокие борозды высохших ручьев прорезали равнину на большом расстоянии друг от друга. Единственной растительностью были скрюченные маленькие кусты почти без листьев и бурая, сожженная солнцем трава.

Воздух дрожал от зноя. Вдалеке он походил на расплавленное стекло, текущее над скалами.

Фальрах снял плащ, затем подбитую мехом коричневую жилетку. Он ненавидел холод Земель Ветров, но то, что творилось здесь, ничуточки не лучше. На лбу у него уже выступил пот. Он снова почувствовал себя пленником тела Олловейна, беспомощного, словно ребенок, перед силами природы.

— Где мы?

Эмерелль была меланхолична. Она поглядела на горизонт, и эльфу показалось, что она видит что-то, скрытое от его глаз.

— Раньше, когда еще правили драконы, эта местность называлась Байнне Тир. Молочная земля. Чудесная зеленая равнина. Здесь жили эльфы и пегасы.

Фальрах провел рукой по мокрому от пота лбу.

— Почему мы здесь? Мы могли отправиться куда угодно…

Почему обязательно пустыня?

— Здесь очень мало звезд альвов. Они находятся на расстоянии сотен миль друг от друга. Сюда не забредают путешественники. Нет городов. Нет эльфов и троллей. Здесь нас никто не отыщет. Здесь мы обретем мир. Для нас это лучше Снайвамарка и Сердца Страны. Если мы захотим, то будем только мы, Фальрах. Настало время начать все сначала. — Слова ее сопровождала многообещающая улыбка.

Он слышал, что многие называли Эмерелль Тысячеликой Королевой. Может ли он надеяться, что ее любовь к нему не совсем угасла? Может ли она забыть целую эпоху, оставить позади Олловейна? Он медленно огляделся вокруг в поисках места, где можно скрыться от жары. На востоке на горизонте виднелись горы.

В глаза бросилось яркое пятно. Один из валунов, находившийся на расстоянии около тридцати шагов от них, был раскрашен. Облупившиеся белая и ярко-красная краски украшали камень. Посреди печального пейзажа яркие цвета привлекали.

Фальрах направился к скале. Позади он слышал шаги Эмерелль.

На камне были изображены странные символы. Круги с крестами, кривые руны, подобных которым он не видел никогда.

Между ними белые и красные фигуры, которые танцевали, работали в поле или отправлялись на охоту за драконами.

Фальрах тяжело вздохнул. Драконы! Ясно было одно: этому рисунку не много столетий и совсем недавно кто-то был здесь, потому что у подножия валуна стояли плетеные миски с початками кукурузы и с полдюжиной бледно-оранжевых тыкв-горлянок. У него возникло ощущение, что на коже снова всепоглощающий огонь, лишивший его жизни. Драконы!

Неужели это проклятие до сих пор не побеждено?

К нему подошла Эмерелль. Она мягко взяла его за руку.

— Это кобольды. Они охотятся на ящериц в горах. Вообще здесь очень мало дичи.

Неужели она может читать его мысли по лицу?

— Большие ящерицы… — Он произнес это медленно и протяжно. Драконов тоже можно назвать большими ящерицами!

— Нам поискать другое место?

Фальрах готов был обругать себя. Чудесно, теперь она считает его трусом!

— Как тебе пришло в голову, что я испугаюсь парочки ящериц? — Его голос должен был звучать легко и непринужденно.

Что ж, у него совершенно не получилось…

— Ты мой рыцарь, Фальрах. Я думаю, что твоей душе предназначено спасти меня. Ты не однажды доказал это. Это твоя судьба. Твое мужество вне всяких сомнений. Равно как и твоя любовь! — Она сжала его руку немного крепче.

Теперь она должна была поцеловать его. Или он ее… Но он не мог, больше не мог этого сделать. Они уже не вместе.

Но, может быть, не все еще потеряно. Она хочет начать сначала. Его взгляд скользнул по пустыне. Здесь им ничто не помешает.

Он опустился перед ней на колени.

— Позволь мне быть твоим рыцарем, каким был Олловейн.

— Олловейн мертв, — серьезно произнесла она. — Ты Фальрах, мой полководец в безнадежной борьбе, и рыцарь, отдавший свою жизнь из любви ко мне. Давай снова отыщем эту любовь и забудем обо всем, что произошло. — Она наклонилась и робко поцеловала его в лоб. Словно юная девушка…

Он закрыл глаза. Давящая жара и скудная земля были забыты.

Слишком быстро пролетел этот миг. Эмерелль опустилась на колени. Но уже не смотрела на него. Она отодвинула миски с початками кукурузы. Между ними, закопанное в гальку, что-то белело. «Кость», — подумал Фальрах. Королева вытащила предмет. В руке она держала слегка загнутый клык длиной с кинжал. Драконий клык!

— Кобольды чувствуют магию этого места, — сказала Эмерелль. — Зуб ничего не значит! Он очень стар.

Она говорила слишком поспешно. Эльф снова посмотрел на изображения ящериц. Кому были принесены жертвенные дары? Похоже, они здесь не очень давно.

Звон на ветру

Ужас длился всего мгновение. Мощная лапа с белыми когтями принадлежала статуе. «Лев», — предположил Адриен. Не то чтобы ему уже доводилось видеть такую зверюгу, но статуи львов мальчику встречались, хоть и не должен был он их видеть. Мальчик запрокинул голову. В гриве рос мох. На белом камне, из которого был вытесан лев, виднелись потоки грязи.