Андрей Лукин - Подорожный страж

Маг стоял на крыльце. Спокойно стоял и смотрел этак с сожалением. И поверилось на полсекунды, что он позволит им уехать, что он вовсе не злой, что всё обойдётся и кончится хорошо.

Тролль потянул коней, разворачивая повозку к воротам. А ведь их еще открыть надо, подумал Стёпка и понял вдруг с оглушающей отчётливостью, что ничего не получится. Не позволит им этот чёрный вот так вот просто взять и уехать. Смешно было даже надеяться на такое. Не для того он сюда заявился, не для того поджидал. А ведь точно — поджидал! Знал гад, что демон на хутор обязательно заглянет. Сам демон об этом ещё не знал, а он уже знал. Пронюхал, явился заранее, пса зарубил, с хозяевами неизвестно что сотворил… Отрок нездешний ему, гаду, тоже зачем-то понадобился.

Развернуть повозку дядько Неусвистайло не успел. Маг повёл слегка головой, и у ворот возникла отливающая тусклым металлом приземистая фигура. Это был непонятно кто. Вроде бы, человек и, вроде бы, рыцарь, но рыцарь, мягко говоря, странный. Несуразный какой-то. Словно орангутанга в средневековые доспехи нарядили: короткие кривые ноги, непомерно длинные руки и внушительная грудная клетка. Доспехи тоже были странные — топорщились во все стороны расщеплёнными пластинами, как будто рыцарь этот обезьяноподобный только что вырвался из жестокой сечи, в которой его долго рубили топорами все кому не лень. Оружия в длинных руках не было никакого и — самое пугающее — отсутствовали прорези для глаз в круглом, плотно посаженном на плечи шлеме. Однако Стёпка мог бы чем угодно поклясться, что этот урод всё прекрасно видит. Вон как головой своей крохотной туда-сюда ворочает, противников оценивает. Имея такого слугу, оркимагу вовсе не обязательно самому бросаться в бой. То-то он так спокоен. Сейчас за него всё сделают, всех победят и скрутят, а ему для этого только и нужно, что головой вовремя дёргать да приказы мысленно отдавать. Хорошо устроился, гад, всё продумал заранее.

Тролль отпустил повод, шагнул к сараю и подхватил увесистую оглоблю.

Рыцарь, даром что был ниже тролля почти в два раза, не испугался (а скорее всего, ему просто нечем было пугаться), слегка присел и вытянул прямо из земли, как из ножен, два широких кривых ятагана.

Шутки кончились, понял Стёпка, сейчас нас будут бить. Он вспомнил о страже и хлопнул себя по груди, вбивая защитника в сердце: «СТРАЖ!» Но страж даже и не ворохнулся в ответ. Значит, точно будут бить и даже убивать. В животе сразу стало неуютно и в горле пересохло. Зря мы на этот хутор завернули, ох, зря!

Эффектно крутнув ятаганами и держа их почему-то наоборот, то есть вогнутой стороной от себя (Стёпка не знал, что у ятаганов режущим краем является именно вогнутый), рыцарь двинулся на тролля. Была в его движениях удивительная при столь несуразной фигуре, почти змеиная грация. Он не шёл, он скользил, перетекая, и мечи в руках — как живые. Впрочем, это ему не помогло. Тролль встретил противника бесхитростным прямым ударом. И не промахнулся. Оглобля загудела, ятаганы бессильно лязгнули, рыцарь, не издав ни звука, покатился по земле.

И тут же откуда-то из-за повозки выскочил ещё один, почти такой же, в измочаленных доспехах, с двумя кривыми мечами, проворный и опасный. Кони испуганно шарахнулись, дёрнули повозку; Стёпка пронзительно жалел, что нет у него в руках автомата. Дать бы по этим уродам хорошей очередью, чтобы вдребезги их…

Сбитый рыцарь легко поднялся на ноги, сокрушительный удар не причинил ему ни малейшего вреда. Вряд ли это были живые люди, нормального человека такой оглоблей приласкаешь — и дух из него вон. А этот даже не закашлялся.

Больше Стёпка ничего увидеть не успел, потому что его самого рывком выдернуло из повозки, швырнуло спиной на землю и поволокло к дому. Это было неприятное и уже знакомое ему ощущение: почти так же его схватило тогда, в комнате, после того, как Ванька проорал Смаклову «забурдынзу». Те же невидимые великанские руки. И ещё почти так же его тащили прошедшей ночью разбойники. Но в этот раз всё было намного хуже.

«СТРАЖ!» — возопил Стёпка, безуспешно пытаясь перевернуться со спины на живот, чтобы уцепиться за что-нибудь, хотя бы и за траву. Однако толку от стража не было ни на грош, он болтался под рубашкой бесполезным грузом и призывов хозяина не слышал.

Стёпку доволокло до крыльца и чувствительно воткнуло затылком в твёрдую ступеньку. Нарочно воткнуло, чтобы он поменьше дёргался и был посговорчивее. Стёпка схватился за голову: больно, блин! Чёрные сапоги неторопливо спустились вниз, и оркимаг взял его за шиворот уже безо всякой магии.

— Не противься, де-емон. Я хочу с тобой поговори-ить, и я с тобой поговорю-у.

У ворот раздался ещё один гулкий удар, и что-то тяжёлое, бренча доспехами и стуча конечностями, покатилось по земле. Дядько Неусвистайло бил без промаха и сдаваться не собирался.

Стёпка тоже дёрнулся, но вырваться не смог.

— Отпустите! Отпустите меня! Не хочу с вами говорить!

— Захо-очешь, — зловеще пообещал оркимаг, взволакивая его на крыльцо.

«Страж!» — пискнул про себя Стёпка и, не дождавшись желанного прилива сверъестественных сил, судорожно ухватился за последнюю ступеньку обеими руками. Он понимал, что оркимаг тянет его в избу не забавы ради. Что-то он там, внутри, страшное приготовил для изловленного демона. И разговаривать с пленником, понятное дело, не о погоде собирается и не о видах на урожай.

— Страж! — возвал Стёпка от отчаяния во весь голос и, вспомнив Стурра, ещё громче крикнул. — Конхобулл! Помоги!!!

— Тебе и это ведомо? Истинное имя зна-аешь? — удивлённо изогнул бровь оркимаг. — Прав был магистр, непростой ты де-емон. А кричать не на-адо. Конхобулл тебе не помо-ожет.

— Почему? — не хотел спрашивать Стёпка, но само вырвалось.

— Не хозяин ты стражу своему-у, — сказал оркимаг довольно. — Не тебе и о помощи проси-ить. Отныне я ему приказывать бу-уду. Разожми ру-уки!

Стёпка сопротивлялся с отчаянием обречённого, но всё равно безнадёжно проигрывал. Оркимаг был старше и сильнее. Магию он уже не использовал, полагая, видимо, что незачем растрачивать ценные заклинания на какого-то дрянного отрока, если можно одолеть его и так.

До двери осталось несколько шагов, хвататься больше было не за что, и Стёпка от отчаяния, от безвыходности, а больше всего от испуга тоже решил обойтись без помощи магии. И обошёлся. Удар ногой снизу вверх был, конечно, нечестный, но зато очень действенный. Чудо что за удар. Лучше даже получилось, чем с Никарием.

Оркимаг отпустил Стёпку и скрючился, зажимая обеими руками пострадавшее место. Его высокомерное и непроницаемое до того лицо побледнело, исказилось в гримасе боли и стало похоже на нормальное человеческое лицо. Только перекошенное. Наверное, его так ещё никогда не били. Ничего, пусть привыкает. Как говорил, папа, всякая неприятность имеет обыкновение когда-нибудь случаться впервые. Вот она с оркимагом и случилась.