Наталья Гладышева - Такой любви не бывает

— Добрый день, Галина Сергеевна, — в кабинет вошел уже знакомый мне соня и не один, а в сопровождении не известного мне господина.

Этого сонного сыщика, который шарил в карманах моего плаща, я точно не рада видеть.

— Здравствуйте, — проявила я признаки воспитания.

— Мне сказали, вы куда-то собрались?

— Да, решила переехать к маме, пока не придумаю, как жить дальше, — непримиримое выражение моего лица, не должно добавить мне плюсов в глазах ищеек.

Они уже сейчас невесть что думают, увидев, как я собираюсь смыться с постоянного места жительства в неизвестном направлении.

— А почему, позвольте спросить вы решили так внезапно переехать? — добродушно усмехнулся соня.

— Это касается той области личной жизни, которая наверняка не имеет никакого отношения к делу, по которому меня вызвали сюда, — еще не хватало выворачивать перед ними душу наизнанку.

— Правда? — из-за незатейливого глуповатого выражения лица, на секунду проглянуло что-то умное и опасное. — Что ж. Тогда приступим к тому самому делу. Где вы были и что делали около половины двенадцатого вчера?

— Гуляла, по парку, — скромно я умолчала о причине этой прогулки.

— А подтвердить, действительно ли вы гуляли или нет, кто-нибудь сможет? — глаза Александра Евгеньевича, так кажись его зовут, смотрели пристально и внимательно.

— Я не знаю, где можно найти того человека, который мог бы подтвердить, — нахмурилась я, пытаясь понять в чем подвох. — Почему это вас интересует?

— Когда вы в последний раз видели Марину Александровну Зельц? — проигнорировал мой вопрос следователь.

— Утром, где-то около начала девятого, — что-то подсказало, что их интересует более конкретное обозначение времени, и поправилась. — Точнее без пяти девять я была у нее в кабинете, сам разговор продлился не более десяти минут. Так что где-то в пять минут десятого я уже направлялась в отдел кадров.

— Вы можете рассказать, почему вас уволили? Или это тоже из той области личной жизни, которой нельзя касаться?

— Из-за синей папки, которую ваши ищейки нашли у меня на столе. Рассказывать о том, что я не знаю, откуда она там появилась нужно? — кажется, начинаю закипать, сказывается напряжение последних дней.

— Это мы уже знаем, — невозмутимо заявил Александр Евгеньевич, — нас больше интересует то, что вы последняя видели Марину Александровну в живых.

— В живых? Я не понимаю. Что случилось с Мариной Александровной? — в голове все перемешалось в попытке понять, шутка все сказанное, или нет.

— Вчера Марину Александровну Зельц, нашли в ее собственном кабинете мертвой. С амулетом, очень напоминающий тот которого коснулись вы, на шее. Вот нас и интересует, как такое могло произойти? — ищейка навалился всем телом на стол, сверля меня взглядом и ни на секунду не выпуская из поля своего внимания.

— А я откуда могу знать, — на меня накатило отчаяние и понимание того, что меня считают причастной к смерти Марины Александровны.

В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Да и за что ее убивать?

— Плюс нас очень интересует поставка странных камней, которые вы лично пропустили, пометив как безопасные для людей. Только сейчас они всплывают с постоянством достойным лучшего применения, в весьма сомнительных ситуациях. Это вы как-то можете прокомментировать?

— Никак, — обессилено откинулась я на стул, мне стало страшно, от того, чем мог закончиться этот разговор. — Я не знаю, как такое могло случиться.

— Не знаете? А то, что это была не первая поставка подобных камней со скрытыми свойствами через вашу фирму, вы знали? Или что раньше эта же фирма приторговывала сомнительными травками? Не пытайтесь строить из себя невинного человека. Как начальник отдела оценки, вы обязаны знать, что и как. Или вы хотите сказать, что вас держали в неведении?

— Мне нечего сказать, — в глазах потемнело от налетевшей ураганом тоски и понимания того, что я оказалась в ловушке, — Кроме того, что я действительно и не подозревала обо всех этих поставках.

— И вам можно верить? — иронично приподнял бровь ищейка, другой же мужчина стоял неподвижно у стены, и казалось, совершенно не обращал внимания на допрос. — Неужели вы не в курсе того, что раньше эти камешки так же быстро пропадали с прилавков непонятных магазинов? И что только эта партия всплыла так явно? Остальные использовались более аккуратно?

— Вы хотите меня обвинить в сговоре с какой-то бандой сумасшедших? И в убийстве, так? — руки стали холодными как лед, да и мурашки, бегающие по спине, не добавляли приятных ощущений.

— Мы просто хотим получить ответы на свои вопросы, — следователь откинулся на стул и повел себя так, словно потерял ко мне интерес. — Но, вы, я так понимаю, не хотите их давать.

— Если бы я могла ответить на ваши вопросы, — тоскливо произнесла я.

— А вы не можете? — равнодушно уточнил ищейка.

— Не могу, — потерла руки, чтобы согрелись.

— Жаль, мы надеялись на ваше добровольное содействие следствию.

— Мне можно готовиться к заключению под стражу? — зябко передернула плечами.

— Саша, — подал голос, молчавший до этого мужчина, — зачем ты так мучаешь девушку? Не обращайте внимания. Не будет никакой тюрьмы. Я знаю, что вы не врете.

— Как? — вырвалось у меня.

— А вот так, — передразнил он меня и улыбнулся. — Саш, она не причем. Галина Сергеевна, вы прошли испытание успешно. Спешу поздравить, пока этот садист совсем не довел вас до истерики.

— Но я не понимаю! — в голове не умещалось, то, о чем он говорил.

— Все просто, у меня есть кое-какие возможности узнать, когда человек говорит правду, когда нет.

Надо же, ходячий детектор лжи.

— Значит, отсюда я смогу отправиться к маме? — я не верила в свое счастье.

— Куда душа пожелает в пределах этого города, — проворчал Александр Евгеньевич. — Подписка о невыезде пока остается в силе. На всякий случай. Утверждения Василия Игоревича не освобождает вас полностью от наших подозрений. Но пока вы свободны.

— Правда? — широко я открыла глаза.

— Только прочитайте протокол и распишитесь. Все ли верно.

Я сделала, как он сказал, и не долго думая, чуть ли не выбежала из кабинета, чемодан не оказался в этом помехой. В данный момент он казался легче пушинки.

Свобода! Как много в этом слове! Вдыхая полной грудью уличный воздух, я не ощущала смрада города, состоящего из огромного количества невычленяемых компонентов. Я чувствовала только радость, что удалось избежать тюрьмы. Тем более магической тюрьмы. О таких ходит множество ужасных слухов, но что из них правда, а что нет, не знаю и озвучивать не стану.