Павел Марушкин - Дети непогоды

— Нет, гор там нету, скорее уж холмистая равнина.

— Всё равно, предгорья недалеко. Понимаешь, с теми местами связана какая-то история; вот только сейчас не вспомню какая. Надо покопаться в книгах. Но в общем, понятно — эта штука принадлежала кому-то из сражавшихся во Второй Магической. Она связана с источником неких сил и может в нём их черпать. И здесь, возможно, скрыта опасность, — обратился он к Хлюпику.

— Опасность? Какая?

— Ты берёшь взаймы Силу; причём неизвестно, из какого источника. И есть вероятность, что когда-нибудь тебе предъявят за это счёт.

— Ну, понеслось… — протянул Иннот. — Слушай больше этих волшебников!

— Если почувствуешь, что что-то не так, лучше избавься от неё, — предостерёг Хлюпика Афинофоно. — Кстати, кто здесь обещал поить меня пивом? Моя банка уже пуста!

— Всё лезут и лезут, — пробормотал начальник смены.

К Четвёртым водяным воротам приближалась странная флотилия: две длинные узкие лодки тащили за собой на буксире нечто, больше всего напоминающее здоровенную глубокую лохань. Коричневокожие гребцы ровными взмахами вёсел направляли свои суда прямёхонько под стены Вавилона. Один из таможенников приложил ладонь к козырьку фуражки, защищая глаза от солнца, и удивлённо присвистнул.

— Ну что там ещё? — лениво спросил его напарник.

— А ты сам не видишь, что ли?

— А чего там видеть? Какие-то очередные грязные куки, чтоб им всем пусто было!

— Ага. А ещё?

— Ещё? — Таможенник прислонил стоеросовую дубинку к парапету и всмотрелся. — Мать честная! — тихонько охнул он. — Хмунька! Беги-ка ты скорее за Румпелем. И мигом: одна нога здесь, другая — в при-вратной башне. Давай, пошевеливайся — мне вовсе неохота провести остаток дней, глотая комаров в болоте.

Лодки между тем повернули, явно нацеливаясь в узкий канал ворот.

Начальник смены прочистил горло. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Однако именно он обязан был завернуть назад ведьму. В том, что это ведьма, таможенник нисколько не сомневался: никем другим сидящая на носу лодки особа быть не могла. Адептов «тёмных искусств» в Вавилоне не жаловали, несмотря на то, что спрос на такого рода услуги сохранялся всегда.

«Ну почему именно в мою смену?» — горестно воззвал к предкам начальник смены, одновременно пытаясь придать своему лицу предписанную уставом твёрдость.

Лодки, постепенно снижая скорость, подходили к перегораживающей канал цепи. Гребцы ловко притормаживали вёслами.

«Ещё и воины кипадачи! Только этого мне не хватало для полного счастья!»

— По какому делу пожаловали в славный Бэби-лон? — стараясь, чтобы голос звучал сурово, вопросил он, благоразумно опустив, однако, привычное «презренные куки».

— Поличному, — Перегнида сплюнула за борт. — И почём нынче благосклонность таможни?

Это уже была наглость. Таможенник побагровел. Никто не смел так разговаривать с должностным лицом при исполнении им служебных обязанностей!

— Десять монет с носа! — завышая пошлину за въезд в десять раз вместо обычных двух-трех, начальник смены, конечно же, не рассчитывал на то, что деньги, как по волшебству, появятся в руках отвратительной старухи — скорее, он хотел потянуть время.

«Где только предки носят Хмуньку и этого пьяницу Румпеля?»

Ведьма засунула руку глубоко под свои лохмотья — таможенники скривились — и извлекла горсть подозрительно новых и блестящих золотых монет. Караульные невольно попятились — по правилам, золото надлежало пробовать на зубок. Но стоило только подумать, откуда его достали…

Стараясь делать всё как можно более неторопливо, начальник смены протянул руку. Он думал, что ведьма просто ссыплет в его ладонь монеты, однако та проворно схватила её и накрыла своей, проведя по всей длине отвратительно влажными пальцами. Таможенник выдернул руку и отшатнулся, едва не заорав от омерзения. Золото нагло сверкало в лучах солнца. В пересчёте на медь здесь было ровно столько, сколько он запросил. Причём без сдачи. Уверившись, что с золотом нечисто, начальник смены облегчённо вздохнул. Теперь у него был законный повод не пускать в город странную компанию. И ещё…

— В таком виде в Бэбилон нельзя, — он небрежно кивнул на голые фигуры гребцов. — Пусть оденутся.

Один из кипадачи произнёс длинную и замысловатую фразу, смысл которой сводился к отношению истинных воинов к вавилонским обычаям и правилам. Почувствовав себя несколько увереннее, таможенник кивком подозвал своих. Те неохотно подошли поближе. Презрительно скривив губы, сухопарый кипадачи рассматривал их заплывшие жирком тела.

— А если они оденутся, вы нас пропустите? И не будете больше чинить препятствий? — вкрадчиво спросила Перегнида.

Начальник смены замешкался, но тут за его спиной громко и весело ответили:

— Ещё как будем!

С облегчением посторонившись, начальник смены пропустил вперёд Румпеля. Невысокий сухонький волшебник, как всегда, несмотря на жару, носил длинный, до пят, шерстяной плащ с капюшоном, из-под которого торчал только невероятной длины нос, по-видимому, и ставший причиной его прозвища.

Несмотря на то что толку от волшебника на таможне по большей части не было, стражники относились к нему добродушно. Румпель охотно бегал за пивом (не забывая, конечно, выговорить себе бутылку-другую) и отличался лёгким и незлобивым характером. При всём этом он был на удивление неплохим волшебником, в чём начальник смены имел как-то раз возможность убедиться.

— Ну что тут у нас? — бодро вопросил между тем Румпель, быстро поводя носом из стороны в сторону, словно принюхиваясь к сидящим в лодках.

Начальник смены протянул ему золото.

— Ага, фальсификация денежных средств; так, хорошо… Нарушение приличий… — Он ещё раз окинул взглядом кипадачи.

Внезапно на плечо ведьме вскочил чёрный кот и, выгнув спину, зашипел на Румпеля.

— И провоз диких животных в городскую черту.

Кот опять зашипел.

— Опасных диких животных, — довольно поправился Румпель. — Может быть, даже бешеных.

Ведьму затрясло. Неимоверным усилием воли подавив ярость, она улыбнулась:

— Может быть, есть какой-то способ уладить наши недоразумения, коллега?

— Ну разумеется! Разумеется, есть, — обрадовался Румпель. — Вы сейчас аккуратно дадите задний ход — развернуться в таком узком месте непросто, я полагаю, — и на полной скорости удалитесь туда, откуда прибыли. Это будет самым лучшим решением проблемы, коллега.

Перегнида помолчала. Таможенники покрепче перехватили свои дубинки. «Сейчас начнётся потасовка, — тоскливо подумал начальник смены. — Остаётся лишь надеяться, что Румпель сумеет одолеть эту крокозябру. Нам и с кипадачи будет столько возни — мало не покажется. Они хоть и презренные куки, но копьями так владеют — упаси нас духи предков». Ведьма и впрямь некоторое время обдумывала этот вариант. Её нрав повелевал ей немедленно вступить в схватку. «Никому ничего не прощать и бить первой» — это правило давно стало второй натурой Перегниды. И не будь здесь этого мерзкого старикашки, она бы, наверное, так и поступила. Тренированные кипадачи с её поддержкой смели бы разжиревшую таможню моментально — никто не успел бы даже позвать на помощь. Она не сомневалась в своей способности справиться и с этим длинноносым уродцем. Однако магический поединок непременно привлёк бы внимание других городских волшебников — это вам не Лес, где за десятки миль вокруг нет ни единой души, способной засечь затухающие гармоники боевых заклятий. Вполне вероятно, они успели бы пробиться в город и смешаться с толпой; но тогда за ними неминуемо началась бы охота.