Максим Бугаёв - Седой (СИ)

Бута Вох попыталась встать, но тело было слишком вялым и мышцы просто не слушались свою хозяйку. Попытки подняться на ноги увенчались полным провалом. Вох, даже не смогла оторвать тело от пола на несколько сантиметров. Сил не было вообще. Но она обязана, она должна молодого господина предупредить, поставить в известность о насущных проблемах. Нельзя сдаваться, нужно встать любой ценой!

— Прекрати свои нелепые попытки. Тебе нельзя ещё вставать, — бархатный голос мастиры звучал укоризненно.

— Мне нужно, — кусая губы до крови от боли продолжила упорствовать блондинка.

Повязку на правый глаз надела мастира и развернулась к своему хозяину,

— Избавь её срочно от сознания, иначе пламя жизни покинет это тело. Не медли!

Реакция мужчины была мгновенной. Бута Вох лишь успела заметить подошву ботинка, который стремительно приблизился к её лицу. Удар. Девушка коснулась затылком пола. Снова темнота, тянущаяся и блаженная дымка сна забрала Буту Вох в бесконечные просторы забывчивости и беззаботности.

Было необычайно тепло и уютно как никогда. Хоть глупый человек и доставил довольно много неприятностей, но мастира не чувствовала в этой крысе похоти и зла. Было в нём что-то другое, что заставило вспомнить родильный дом, те времена, когда она была ещё маленькой и беззаботной девочкой. Наставницы всегда так же нежно и тепло относились к ней, не ожидая ничего взамен, за свою заботу. Каждый из её группы девочек, знал заботу и внимание со стороны наставниц. Наставницы были иногда строгими и суровыми, но всё это делали во благо подрастающим мастирам. Учили, наставляли на жизненный путь, делились опытом и оберегали юных мастир от постороннего вмешательства. В этом человеке было что-то схожее с ними. Он не ждал ничего от неё, в отличии от предыдущих, кто заявлял свои права на неё. Он не распускал свои руки и не пытался претендовать на статус главного, чьим приказам должна была безукоризненно подчиняться Маль Виль.

Тело помнило мягкие одеяла и чистые простыни, такие же, как в родильном доме. Наставницы так же, иногда с силой и упрямством, купали непослушных девочек-мастир перед сном. Так же на ночь давали кусочек шоколада и маленькую дольку яблока, рассказывая прекрасные и удивительные истории про другие миры. Тогда, Маль Виль засыпала с мечтой, что она когда-то обязательно встретит своего настоящего хозяина, который примет её под своё крыло и будет всегда стоять за неё до конца, оберегать, защищать против целого мира. Но юная мастира выросла, мир оказался совершенно не таким, каким она себе его представляла в своих детских мечтах.

Но все обиды и невзгоды, которые с ней произошли, сейчас Маль Виль не желала пускать в своё сердце. Она чувствовала сквозь сон, как чьи-то заботливые руки стали расчёсывать её волосы. Совсем рядом от неё находился источник силы, который начал щедро делиться с ней своей манной. Сила потока наполняла её тело и разрушала поставленную печать мерзким стариком. Мастира чувствовала, как оковы печати таяли на глазах, но кто это делал? Кроме неё и крысы в комнате больше не было никого. Неужели это был крыса? Настолько безрассуден и беспечен, что решил в первый же день сорвать с неё печать запрета? Такое безрассудство даже пугало. Насколько надо быть отчаянным человеком, чтобы пойти на такое? Он ведь должен был слышать про неё дурные слухи. Совсем не боится, или настолько глуп, что не дорожит своей жизнью? Мог бы и призадуматься своей головой, он изрядно за сегодня успел её разозлить и настроить против себя. Особой силы в нём не было, а световой спектр его ауры не давала рассмотреть печать магистра Гнао. Чего же тогда он добивается? Или хочет показать, насколько доверяет ей? Не рано ли идти на такой шаг? А что насчёт шоколада и яблока? Ведь это предложение идти с ним в пограничье, символ безграничного доверия и признания её равной себе. Совсем дурак, что ли? Но как бы там не было, Маль Виль было приятно, что это был первый человек, который с первого дня, невзирая на её внешний вид, решил позаботиться о ней и не отторгнувший её нрав. Крыса не пытался сломить её волю, не учил жизни, и не читал лекции о морали. Он не испытывал страха перед ней, не пытался угодить, а вел себя естественно и непринуждённо.

Маль Виль, первый раз, так спокойно заснула за прошедший год. Что будет дальше и чего следует ожидать в будущем от крысы, в данный момент, совершенно не беспокоило мастиру, главным было то, что она чувствовала сейчас. А это чувство не было враждой, неприязнью, горечью, или обидой. Это было спокойствие и безмятежность.

Марк даже не подозревал, что это такое наслаждение спать в тёплой кровати и без верхней одежды. Ничего не затекло, тело чувствует приятную лёгкость… Лёгкость? Нет, тут было что-то не так. Марк попытался найти причину тревожащей проблемы. Отчего его вес тела стал нарушен, в области живота и чуть ниже. Глаза раскрывать не хотелось, но сон постепенно стал улетучиваться, высвобождая человека из дымки грёз. Человек почувствовал, как стал тяжелее. Не на много, но достаточно для того, чтобы это сразу ощутить. Глаза открылись, но сознание ещё не желало так быстро сдаваться и упорно пряталось с головой под одеяло. Картинка перед глазами абсолютно не знакомая. Деревянный потолок, справа глаз ухватил большое окно, слева ещё одна стена. Лучи солнца пробивались сквозь деревья и через окно проникали в комнату. Занятная игра света только радовала глаз. После пограничья, лучи солнца казались нереальным чудом, которое было позабыто и вновь обретено. Танец ветвей деревьев за окном с летним ветром, создавали безумные пляски солнечных зайчиков, которые переливаясь цветами радуги, скакали по всей комнате, от хромированного метала лезвия охотничьего ножа, который был остриём направлен Марку в лицо. Сверху, на лежащем на спине мужчине сидела синеволосая девушка, обеими руками сжимая рукоять охотничьего ножа Марка. Человек сразу пришёл с себя, но дёргаться не стал. Голова стала обретать ясность мышления, мужчина попытался проанализировать ситуацию. Руки не связанны, ноги тоже, шевелить конечностями способен, скованности в теле нет, никакие посторонние предметы двигаться не мешают. Память быстро восстановила события прошедших дней. Сейчас он в номере гостиницы для путников, а на нём сидит его рабыня, та самая, за восемьдесят золотых.

«Что сейчас происходит?», — одна за другой становили проноситься мысли в голове, — «сцена из фильма — Отмена крепостного права?», или «Борьба пролетариата с буржуазией»?

Девушка заметила, что мужчина проснулся и ласковым и нежным голосом, почему-то пугающим Марка, произнесла следующие слова,