Михаил Бабкин - Чары старой ведьмы

– Ха! А нам Зеркальщик говорил совсем другое, – удивился Тимка, – что Лурда отдала тебя в обмен за зеркало, вместо оплаты. Потому что золота у нее не было. Бедная такая ведьма оказалась. Нищая.

– Врал он все, Зеркальщик этот, – усмехнулся Огник. – На всякий случай врал. Да он в жизни ни одного правдивого слова никому не сказал! Я-то уж знаю, поверьте.

– Понятненько, – Хозяйственный задумчиво подкрутил ус. – Что же мы в итоге имеем? А имеем мы в итоге круглую дырку от толстого нолика: чтобы разбудить драконов, надо сначала переколдовать Огника в Изера. А чтобы сделать это, нам позарез нужен живой и здоровый король гномов, который остроумно наложил на нашего замечательного дракона особое заклятие, лишившее Изера колдовской мощи. И как ни крути, получается, что для того, чтобы Изер расколдовал Добуца, надо чтобы Добуц расколдовал Изера! Замкнутый круг получился, елы-палы. Полная безнадега, – Боня встал, с удовольствием потянулся. – Засиделся я что-то, – мимоходом пояснил он Тимке, хотя тот ничего и не спрашивал, – в пояснице как-то неприятно ломит… Это от холодной земли, наверное, – рассудительно заметил Хозяйственный. – Дело к вечеру, солнышко почти не греет. Так и простыть можно!

– А чего делать теперь будем? – озабоченно спросил Тимка, тоже поднимаясь на ноги. – Какие у тебя планы?

– Костер жечь, – подумав, сказал Боня, – чтобы теплее было. Что же еще? Не грелку же к пояснице прикладывать, нету у нас грелок. К сожалению.

– Нет, – упрямо мотнул головой Тимка, – я насчет Добуца этого, который Подземельный. Как с ним будем?

– Пока никак, – Хозяйственный открыл было рот, чтобы сказать свое веское мнение по поводу каменного гнома, но вместо этого, глянув поверх Тимки, вдруг придушенно крикнул:

– Полундра! Ребята, сматываемся, – и, легко подхватив рюкзак с земли, швырнул его в черную дыру прохода, за магический щит. Тимка обернулся.

Высоко-высоко в небе, на фоне неяркого предвечернего солнца, плыли два крохотных, одинаково темных силуэта: малюсенькая крылатая змейка и такой же малюсенький крылатый дракончик. И силуэты эти понемногу увеличивались, подлетая к драконьей горе все ближе и ближе.

Вокруг крылатых фигурок бушевали разноцветные всполохи и ветвились ярчайшие разряды молний. Далекий грозовой залп тяжелой волной прокатился над равниной; стало заметно прохладней.

– Чего уставился?! – рявкнул Хозяйственный, крепко хватая мальчика в охапку. – Зверят никогда не видел, что ли? В укрытие! – и нырнул в проход, под защиту охранного заклятия. – Огник, за мной! – крикнул на ходу Бонифаций, – удирай, пока цел. Они там разбираться не станут, царь ты драконий или не царь, враз убьют! Или, что хуже, в травяную лягушку превратят. Мухоедную, – Хозяйственный поставил Тимку на ноги и, оглядываясь по сторонам, выдернул из ножен «трический» меч: вокруг стало гораздо светлее.

Тимка осмотрелся. Далеко позади остался неровный овал входа, грозово темнеющий прямо на глазах; справа от мальчика круто лезла вверх, теряясь вершиной в колдовской ночи, каменная драконья гора, вся в острых изломах и глубоких впадинах; слева тусклой зеркальной пленкой блестела внутренняя сторона магического щита. И в этой пленке размыто отражались Тимка, Боня с обнаженным молниевым мечом и стеклянно-голубой Огник: дракончик, часто махая крыльями, с трудом тащил по жухлой траве забытый у входа рюкзак.

– Вот молодец! – обрадовался Бонифаций, подхватывая вещмешок за лямки. – Это ты правильно, это по-хозяйски. Я-то, балда, по горячке рюкзачок забыл, а Огник наш не растерялся, спас ценное имущество! За что и объявляю ему нашу королевскую благодарность, – Хозяйственный хотел было еще что-то сказать, но в этот миг сильнейший удар обрушился на магический щит. Как сказал бы Тимка – долбанули из суператомной пушки прямой наводкой! Или что другое сказал бы, но близкое по смыслу: удар был страшен.

Тимка не удержался на ногах и шлепнулся на землю, крепко зажав руками уши. Хозяйственный на ногах устоял, но уши уберечь не смог – руки были заняты: Боня только хлопал ртом, и вид у него был, как у оглушенной взрывом рыбины. Огника швырнуло воздушным ударом куда-то вверх, в темноту; зеркальная изнанка волшебного щита пошла крупными волнами, словно по щиту снаружи нетерпеливо стучал ногой голодный великан-людоед.

Удар следовал за ударом, за зеркальной стенкой что-то яростно шипело и трещало, кто-то там то и дело взревывал дурным голосом; земля ходила ходуном. Хозяйственного кинуло спиной на драконью гору, и Боня полулежал на ней, задрав опасный меч к темному куполу щита, чтобы не покалечить ненароком всережущим лезвием Тимку; очень был похож сейчас Хозяйственный на последнего защитника осажденной врагами крепости. Который погибает, но не сдается.

Тимку один из подземных ударов случайно развернул лицом к дыре в магическом щите: за дырой полыхало жуткое красно-синее зарево. На миг из зарева вынырнул громадный серебряный коготь, с которого горохом сыпались красные шаровые молнии, плугом вспахал землю и исчез. Короткий душераздирающий вой – как у городской тревожной сирены – резанул воздух, и внезапно стало тихо. Так тихо, что Тимка поначалу решил, будто он оглох.

Мальчик встал на ноги, оглянулся на Хозяйственного. Боня, похоже, что-то говорил – губы у него шевелились, но ничего не было слышно. Тимка показал себе пальцем на уши, пожал плечами. Хозяйственный понял и перестал шлепать губами – он попросту махнул «трическим» мечом в сторону выхода. Мальчик кивнул и осторожно, на цыпочках, просеменил к входной дыре, ставшей теперь уже не опасной красно-синей мясорубкой, а обычным проемом, сквозь который лился нормальный солнечный свет. Тимка подошел и замер, с изумлением глядя на открывшийся перед ним вид.

– Обалдеть можно, – глухо, как сквозь вату, сказал подошедший сзади Хозяйственный. – Сумасшествие какое-то. – И он был прав.

Равнина – вся, насколько было ее видно, аж до самых гномьих гор с кормежной пещерой – сочно переливалась всеми цветами радуги. Зеленая трава перестала быть зеленой, стала абсолютно бесцветной, но зато теперь она полыхала отраженным солнечным светом, преломляя его миллионами маленьких гибких призмочек: по равнине, подгоняемый ветерком, гулял многоцветный шторм. Над травой, то там, то здесь, висели праздничными фонарями крупные шаровые молнии, синие и красные. Грозовые шары басовито гудели, точно сытые электрические шмели, лихо постреливали вокруг себя длинными бенгальскими искрами и постепенно таяли, растворялись в холодном воздухе.

Земля вокруг магического щита была изрезана, вспахана, перелопачена и местами плотно утрамбована. Как будто здесь поработала бригада веселых сумасшедших фермеров – с плугами, боронами и хорошим асфальтоукладочным катком.