Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

В то же мгновение принцесса упала на кровать и забилась в рыданиях. Она влюбилась в красивого юношу с первого взгляда, но не смогла промолвить ни слова и тот исчез, подобно наваждения. Волшебник, скрывавшийся в тенях явился девушке и все ей объяснил. Он рассказал о том кем был тот юноша и девушка зарыдала пуще прежнего. И тогда волшебник рассказал почему не хотел выполнять желание камешка. Он рассказал ей о том как камешек с человеческим сердцем влюбился в принцессу с каменным сердцем и о том как принцесса с ожившим сердцем влюбилась в юношу с окаменевшем сердцем. На том песня кончалась.

Глупее я ничего в своей жизни не слышал, даже те портовые куплеты что слагают пьяные матросы и то обладают большим смыслом.

— Молодец, — недовольно буркнул я. Хоть голос у неё и был текуч как патока и сладок как свежий мед, но могла бы и сменить репертуар. — Приманила все зверье из лесу… И, если что, волшебники камни в людей не обращают, только если наоборот.

Усмехнувшись вспомнившейся излюбленной Академической байке, я глубоко вздохнул и мгновением спустя заснул.

— Как ты можешь утверждать, что скинка останавливает кровь? — продолжала причитать Принцесска. Я же в это время лишь скорбно молился богам, о ниспослании мне огненного дождя, потопа, серафима с пламенным мечом. На худой конец могли бы меня в соляной столб превратить! — Да у в Алиате скинка запрещена для ввоза, помнится Султан сперва пошлины повышал, а потом и вовсе запретил. Её же в каждой курильне можно было найти, и народ, покурив, сходил с ума! А ты хочешь её для врачевания употребить!

Постойте, на перелистывайте страницу. Я понимаю, её треп достал даже вас, но я сейчас поясню…

Началось все с сегодняшним рассветом. И надо признаться, утро было прекрасным настолько, насколько может быть в принципе прекрасно утро. Пели птицы, журчала маленькая речка, из-под углей тянулся аромат запеченного мяса. Да и завтрак внушал уважение, никакой каши и росы, лишь оленина и свежая, холодная до зубной дрожи, водица из реки. И, казалось, ничто не сможет омрачить сей день. Но видимо я исчерпал расположение богов и они вспомнили о наемника Тиме Ройсе, которому стало слишком хорошо житься.

Утром я предоставил смуглянке время и та вдоволь наплескалась в ручье, я же на скорую руку умылся, сменил воду во фляге и спрятал кострище. Привычки… Потом же мы продолжили путь. До деревни оставалось часов девять, может десять ходу, и я решил что будет куда как лучше, если мы сбавим шаг но обойдемся без привалов. Но в своем плане я не учитывал одну переменную — Мию, так я решил называть Лиамию, когда понял что это имя мне без смешка не выговорить. О, дочка визиря, решила напомнить что она вроде как вельможа, и ей вроде как не положено бродить по лесу на босу ногу. Когда же я сообщил ей о том что предложенные сапоги, некая черноволосая красавица выбросила в овраг, она лишь хмыкнула и попросила сотворить ей сапожки. Великих сил мне стоило не разругаться в пух и прах, так что я просто сообщил ей что не могу сделать этого. На вопрос почему, сочинил какую-то страшную сказку, чем добавил в копилку мифов о шарханах еще немного жути. Девушка успокоилась. На время.

Потом же все по новой. Она ныла и ныла, ныла и ныла, и все продолжала ныть. Потом она и вовсе расселась на пне — яркой примете что мы близко к людям, и заявила что ни с места не сдвинется пока не отдохнет. И вот чтобы вы сделали на моем месте? Наверно превратили её в камень, что было бы весьма забавно и убрались в Рагос. Увы, я был скреплен с этим существом своим же словом, так что пришлось идти на крайние меры. Я просто достал веревку, под крики и попытки кусаться, а так же еще пинаться и бодаться, затянул узелком своеобразный поводок у неё на запястье, а второй конец обмотал вокруг своего. Этот яркий пример хамства и полного пренебрежения приличия, принес мне сперва десяток минут отборной брани, в которой я разве что с темными богинями не был сравнен. Потом же наступила блаженная тишина.

О, я не смею описать то наслаждение, которое испытывал когда звуки, доносившиеся до моего слуха, ограничивались лишь игрой ветра в листве, призрачными шорохами в глубине леса, пением птиц и прочей лесной симфонии. Это было сравнимо с тем, когда вы долгое время сидите в попутке и слушаете что-нибудь похожее на «радио шансон» или «хиты Бутырки», а потом машина останавливается, вы выходите на улицу и… Вот примерно тоже самое испытывал и я.

Опять же, все не было бы так печально, если бы у меня на «привязи» шла обычная крестьянка или девушка с окраина города, а может и подруга служивого, но ведь это была «тори», что по нашему — аристократка. Так что уже через четверть часа, Мия буквально взорвалась и стала причитать что веревка жутко трет, и вообще она возмущена до глубины души. Пришлось мне останавливаться и собирать особую травку. Найти её было так же просто, как гриб после дождя, и уже вскоре, разжевав горьковатую травинку, я смазал этой кашицей слегка покрасневшее запястье подопечной. И это она называет «натерла». Вот когда Нейла умудрилась целую декаду носить сапоги на босу ногу, не рассказывая об этом никому, то было «натерла». А потом еще было представление — недовольный Молчун. Выполнив священную миссию по спасению чьей-то изнеженной кожи, я уж было вновь погрузился в манящую тишину переливающуюся таинственным, потусторонним лесным шепотом, как вдруг выяснилось что Принцесска хочет поболтать.

Признаюсь, разговаривать на тему лекарственных трав мне понравилось. Леди была весьма осведомлена в этом вопросе, а я уже как года три не общался ни с кем, кто знает о лечебных свойствах флоры больше, чем обычная деревенская хлопотушка, которая на любую хворь подорожник приложит. Так и потянулось. За беседой время пролетало незаметно и я даже воспрял духом, но зря, никогда не стоит забывать с кем ведешь беседу. В какой-то момент мы перешли на забавные истории, и я тут же припомнил как запирал кровь Константину, когда тому расквасили нос. Тут же выяснилось что на востоке Забой трава обзывается скинкой, и ни кому в голове не придет лечить ей кого-то. Тут же я был обвинен в варварстве и Мия предприняла попытку научить меня как правильно жить. И вот это цепочка событий, виноватым в которой я вижу только себя, и свой порыв попутешествовать и получить за это какие-то барыши.

— Светлые боги, — вздохнул я возведя очи горе. — Да какая тебе разница! Ну использовал я эту твоя скинку чтобы вылечить кого-то. Тебе то что? Чего ты извелась? Нет я понимаю если бы я простуду каленым железом врачевал или перелом кувалдой правил, но тут мелочь…

— Все так говорят — мелочь, — никак не успокаивалась смуглянка. — А в итоге от такого неквалифицированного лечения один вред. Ты вообще спину свою видел?