Василий Сахаров - Протектор Севера

— И когда вы готовы сняться?

— Хоть сейчас.

— С моими условиями согласны?

Бор порылся под кроватью, вытащил на свет масляной лампы походную полевую сумку, которая была украшена затейливым золотым гербом, вынул из нее мое письмо к Калагану и, зажав его в руке, сказал:

— Если все, что вы, господин граф, написали, правда, то мы с вами. Для нас главное, дарованную графами Кеметами свободу сохранить. А уж мы отслужим, и будем такими вассалами, каких ни у кого нет. Надо будет с ваирцами драться или с северянами, мы будем. Нужна дружина, мы станем воинами графа. Есть необходимость обустроить деревни и поселки, поставить лесопилки или дороги отремонтировать, все сделаем, лишь бы воля с нами была.

— Убедительно говоришь, — слова партизана мне понравились и, разминая ноги, я встал: — Собирай людей, составим списки тех людей, кто уходит, принесете мне присягу, и начнем движение к телепорту.

— Списки уже готовы. А вот с телепортом не все так просто.

— И в чем проблема? В командовании корпуса?

— С армейской подчиненностью все как раз таки просто. Мы числимся добровольцами и можем уйти в любой момент. Мурманс про это знает, и он в курсе того, что мы уходим. Проблема с городскими чиновниками, которые нас в город не пустят.

— Ну, вы-то со мной?

— Бюрократам все равно. Они имеют предписание беженцев в Цуркин не допускать.

— Кто так решил? Кайяс?

— Он самый.

— Кто всем в городе заправляет?

— Бывший глава города, а ныне его военный комендант полковник Тирро, и его друзья-товарищи, местные чиновники, которые пользуются тем, что все командиры Кайяса на линии соприкосновения с противником и творят здесь, что только пожелают.

— Разберемся. Еще какие-то препятствия есть?

— С нами, вроде бы, нет. Но есть еще один момент, про который вы должны знать.

— Какой?

— Две недели назад к нам приезжал жрец из столичного храма Ярина Воина, который знал, что я был рядом с умирающим настоятелем Саиром. И он пытался выведать, не знаю ли я каких либо тайников, которые он после себя оставил.

— Как звали этого приезжего жреца?

— Очир Брегг.

"А вот и храмовник нарисовался. Вот же неугомонная натура, никак не успокоится. Все роет и роет, вынюхивает, где тайны древних магов-воителей, и надеется обрести силу. Но он ее не получит, не для него кмиты были спрятаны, а значит, не владеть ему боевыми заклятьями древних".

— Ну и как, выяснил жрец что-то важное?

— Нет. Я отговорился тем, что ничего не знаю.

— А Брегг тебе ничего выпить не предлагал?

— Было такое, — Бор усмехнулся. — Но я сразу сообразил, что он недоброе задумал.

— Правильно сделал. — Партизан посмотрел на меня, а я на него, и махнул ладонью в сторону выхода. — Давай, зови людей.

Богуч вышел, а вернулся всего через пару минут. С ним было девять человек, наиболее авторитетные партизаны и тройка старейшин. И потому, как быстро они появились, становилось понятно, что эти люди были неподалеку, и между ними все уже решено. Меня это устраивало, ибо не хотелось вести долгую агитацию в месте, которое может быстро превратиться в поле боя. Вот окажемся на моих землях, там все и обговорим. А пока, мои требования знали все, куда будет проводиться миграция выживших кеметцев и присоединившихся к ним людей тоже, так что, аллюр два креста. За полчаса я переговорил со всеми присутствующими, получил списки на четыре с половиной тысячи свободных людей, оформил документы, которые скрепил своей печатью, приказал людям собираться, и пока имелось время, прошелся по стоянке беженцев и устроил смотр воинам. С гражданским населением все понятно, женщины и дети, без стариков, которые не выдержали зимней бескормицы. А воины, бойцы каких поискать, диверсанты и следопыты, которые ассирам столько крови попили, что многих из них на вражеской стороне знали по именам и фамилиям. И тем, что увидел, я был доволен. Кеметцы оставались теми самыми свободолюбивыми людьми, с которыми я некогда бродил по Маирским горам, и пробивался к имперской армии. И лишь только рассвело, я отправился обратно в город.

У ворот меня ожидал первый плохой сюрприз. Выехать из города не проблема, а чтобы въехать в него обратно, требовался пропуск подписанный комендантом города полковником Тирро. И караулу, который состоял из городских стражников, было наплевать на то, что я имперский граф. Воины выполняли приказ, а он гласил, что всех людей без пропуска надо посылать далеко-далеко. Ситуация сложилась нехорошая, но к счастью, при мне имелась кругленькая сумма денег, которую я прихватил в это путешествие. И за несколько иллиров караульный офицер вызвал своего главного начальника, а тот, уже за двадцать монет, под свою ответственность, пропустил меня в город.

Коррупция и бюрократия, блин на, в очередной раз продемонстрировали свои гнилые клыки, и лишили меня не только некоторой суммы денег, но и малой толики доверия к людям вообще и офицерам армии великого герцога Кайяса в частности. Тут людей спасать надо, а они сидят на воротах, падлы толстомордые, и словно Соловей-разбойник со всех проезжающих деньгу сшибают. Впрочем, каков поп, таков и приход. Человек внизу пару десятков иллиров взял, а другой, повыше, пару тысяч потребует. И подъехав к мощному и похожему на крепость зданию городского суда, где, в связи с военным временем, обосновался комендант Цуркика и основные чиновники, я уже знал, как буду действовать. Уговорами, деньгами и угрозами. Получится, улажу дело самостоятельно, а нет, значит, придется переть напролом и использовать связи и верный клинок.

В здание меня пропустили сразу же, и аудиенция у местного царька была получена без всякого промедления. То ли титул сработал, то ли то обстоятельство, что я представился, как лейтенант Черной Свиты, не знаю. Но секретарь вежливо поклонился, и я оказался в богатом и просторном кабинете, где находился сам полковник Тирро, тощий и высокий мужчина с немного вытянутым вперед лицом и небольшими усиками под длинным носом, в строгом темно-коричневом мундире. И как только я остановился перед его рабочим столом, этот запоминающийся тип вышел мне навстречу и радостно защебетал:

— Рад! Очень рад! Это правильно, что вы посетили именно наш город. А то, знаете ли, господин лейтенант, положение у нас тяжелое и требуется поддержка.

— О чем вы? — не понял я. — Какая поддержка? Да, я лейтенант Черной Свиты, но нахожусь здесь по личным делам, как имперский граф.

— Значит, вы не от императора? — спросил меня Тирро.

— Нет, господин полковник, — ответил я.

— Жаль, очень жаль, — комендант и глава города в одном лице скис, скривился, вернулся на свое место, сел и поинтересовался: — И что же вас ко мне привело?