Алиса Пожидаева - Игры порочной крови

моего брюнета уже достигли чувствительной вершины груди. Он потянул болезненно-

сладко ноющий сосок губами, позволил ему вырваться, прикусил и потянул сильнее. Я

зашипела и оставила неслабые следы ногтей на его широкой спине. За что получила

чувствительный шлепок по попке. Резкая боль заставила дернуться вперед, прижаться

сильнее, чтоб ощутить уже каменную твердость в паху. Отодвигаться не стала. Подтянув

удобнее юбку, поёрзала, потерлась о рвущее штаны естество.

Мужчина тут же оставил в покое грудь, отстранился, ухватил за ягодицы, вжимая в себя,

так, что я охнула. Подняла на него затуманенный страстью взор, и встретилась с его

взглядом, темным и полным неприкрытого торжества. Он знал, что устоять перед ним я не

могу. А еще в его взгляде читалось обещание всего, что он собирается со мною сделать. И

я ждала этого с нетерпением.

Продолжая вжимать меня в себя, он быстро вытащил шпильки, удерживающие косу,

потянул за неё, наматывая на кулак, чтоб я прогнулась назад. Арван занимался корсажем,

не отрывая губ от исследования моей груди. Корсаж сдался, блуза соскользнула вслед за

ним с безвольно опущенных рук. Мой ненасытный мужчина тут же переложил меня на

постель, и юбка с чулочками покинули мое тело не менее быстро. Он замер, завис надо

мною, еще одетый. От всей его фигуры веяло чем-то первобытным, хищным,

будоражащим, что заставляло стискивать бедра от желания. Он словно изучал меня

заново, как осматривает хозяин новые угодья, щурил свои зеленые глаза и прикусывал

губу. Безумно хотелось зарыться пальцами в его волосы, коснуться щетины на щеках,

притянуть уже к себе его рот и впиться в эти жесткие губы поцелуем, и я потянулась к

нему, но была остановленная властным движением. Мой горячий любовник быстро провел

ладонями вверх от бёдер, чуть царапая нежную кожу, пощекотал ребра и заставил завести

руки за голову. И там зажал мои запястья своей рукой. Для чего это было нужно, я поняла

мгновением позже. На руках защелкнулись браслеты.

Секунды мне хватило оценить подарочек в виде пары металлических наручников,

соединенных клепаной кожаной лентой, наверняка заговоренной на разрыв. Ремень

охватывал одну из досок изголовья, не позволяя опустить руки. Я подергалась в путах,

пытаясь рассмотреть больше.

- Очень соблазнительно извиваешься, - хрипло отметил Арван.

Я перевела на своего пленителя взгляд полный обиды, вожделения и немного испуга,

подергала наручники еще раз, выгнулась дугой. Он же лишь удовлетворенно кивнул и

продолжил расстегивать рубашку.

А после я поняла, что вечер будет очень не простым. Мой изобретательный налил в

кружку воду из кувшина и обратился к моей стихии, к воде. Я почувствовала, покалывает

пальцы, а дальше он сделал то, чем я еще не владела. Это стоило ему изрядного

напряжения, и бисеринки пота на смуглой коже стали тому подтверждением. Но стихия

сдалась, кружка покрылась изморозью, и из неё выскользнул кусочек льда.

Дальше же началась сладчайшая пытка.

Я понимала, чего ожидать, но от внезапного холодного касания к своду стопы вздрогнула

и захлебнулась вдохом. По следу льдинки тут же прошлось теплое дыхание и пальцы,

заставив дернуться уже от щекотки. А кусочек льда тем временем путешествовал дальше

по моему телу. Холодный след прочертил дорожку до моего колена. Задержался под ним

чередой ледяных прикосновений и последующих горячих поцелуев. Потом кусочек холода

касался внутренней, чувствительной поверхности бедер. И пока Арван зацеловывал

обжигающие росчерки на одном бедре, согревал их горячим дыханием, льдинка уже

порхала по второму. Я потерялась в ощущениях, просила остановиться и продолжать

одновременно, дрожала от предвкушения. Подтаявший кусочек протанцевал по моему

животу, за ним следовали губы, вырывая стоны. Я могла бы уже испытать вершину

наслаждения, но мой палач был жесток. Как только я приближалась к незримой грани

удовольствия, ласки он прекращал, давая немного остыть, а потом начинал снова. Теперь

Арван сидел на моих бёдрах, не давая сильно дергаться, а льдинка уже обводила соски,

заставляя и без того отвердевшие вершинки буквально каменеть. Щекотные ручейки

стекали по коже, а остаток льдинки остался во впадинке между ключиц, грудью же

завладел горячий рот моего брюнета. От того как он потягивал и прикусывал соски по

телу проносились огненные вихри, оседая внизу живота тяжелым мучительным желанием

наполненности.

Словно угадывая мои мысли, мой коварный лорд накрыл ладонью лоно. Прохладные

пальцы, что недавно держали кусочек льда, теперь нарочито медленно поглаживали давно

влажные складочки лона. Я безотчетно выгнулась ему навстречу, простонала что-то

просительное, но он не внял, продолжая ласкать грудь, скользя пальцами между ног.

- Арван, пожалуйста, - я стонала, кусая губы, - Войди. Я не выдержу больше.

- Останешься со мной? – сквозь прошивающие меня разряды наслаждения донесся

хриплый шепот.

Это почти отрезвило, но он не прекращал ласк. Я выгнулась снова.

- Так нельзя, я… это шантаж, - оставалось только всхлипывать, он снова не дал закончить,

остановил ласку.

- Я хочу, чтоб ты была моей, - он снова опустил руку на лоно, в меня проникли кончики

пары прохладных еще пальцев, я ожидаемо застонала.

- Прекрати, дай мне кончить! – прошептала еле слышно.

- Так прекратить, или дать кончить?

Пальцы задвигались, задевая чувствительное местечко внутри, сводя с ума. Но

долгожданная разрядка так и не приходила, хотя когда он убирал руку, я извивалась,

тянулась за ускользающим удовольствием. Живот буквально скручивало от желания. От

браслетов на запястьях оставались красные борозды, от того, что я пыталась вырвать руки,

дергалась в путах. По щекам текли злые слёзы от этой пытки неудовлетворенностью.

Арван нависал надо мной, иногда я открывала глаза, и видела его сосредоточенное лицо, и

капельки пота, и хмурую складочку между бровей, словно происходящее ему самому не

слишком нравилось, но и упрямо сжатые губы. И слышала хриплое дыхание, и ощущала

его возбуждение бедром. Собрав остатки мыслей, смогла выдохнуть, глядя в почти

черные, наполненные странными сполохами глаза:

- Я хочу тебя, только тебя, никого больше,- перевела дыхание, видела – он колебался, –

Никто не нужен больше, только ты.