Ирина Баздырева - Жена Дроу

Туннель оказался довольно просторным, с округлым сводом и стенами. Причудливо извилистый, он был идеально ровным, нигде не сужаясь и не расширяясь.

— Клопси, кто прорыл туннель?

— Огромный червь, моя владычица. Его изловили в Диком Подземье, а это мало того, что не легкое дело, но еще и опасное, потому что очень он ядовит. Отловив, его доставили в Мензоберранзан и опустили в большую яму. Он тут же зарылся в землю, а чтобы он проходил под землей там, где это было нужно, землю сверху обильно кропили кровью убитых дворфов. В конце пути, возле дворца де Наль, для него была приготовлена приманка - гора дохлых гоблинов и дворфов. Именно к ней он и стремился. Домочадцы и стража Дома де Наль специально собрались во дворе посмотреть на то, как червь будет пожирать это “лакомство”.

— Долго нам еще идти? Пойдем быстрее, а!

Ника взяла Клопси за пазуху, почувствовав как холодны его маленькие цепкие ручки. Через какое-то время, а сколько они шли - Ника определить не могла, в рассеянном свете палочки выступили высеченные в стене каменные ступени. Поднявшись по ним, Ника уперлась в тяжелую каменную плиту, закрывавшую выход.

— Прикоснитесь к нему жезлом, - подсказал ей Клопси.

Ника тронула плиту алмазом. Он ярко вспыхнул, и плита со скрежетом, осыпая на голову Ники и Клопси пыль и мелкое каменное крошево, отъехала в сторону, дав ей возможность подняться в уютную комнату, завешанную гобеленами, с кушеткой, застеленной толстым домотканым покрывалом и стоящим возле алтаря глубоким креслом. На то, что это был именно алтарь, указывал высеченный из того же матового камня паук, нависший над чашей, обхватив ее края своими лапами. Пока Ника осматривалась, Клопси, которого она отпустила, забился в угол и смотрел на нее оттуда блестевшими глазами.

— Вы ведь не Фиселла? - вдруг прошептал он. - Ведь нет?

— Клопси? - почему-то тоже шепотом, позвала его к себе Ника, сбитая с толку странным поведением малыша. - Это ведь я…

Она склонилась над ним, и он как загнанный зверек, вжав голову в плечи, зажмурился.

— Да что с тобой, дружок?

— Простите, моя владычица… пощадите… бедному Клопси показалось…

— Ну, ну… - девушка кончиком пальца, ласково погладила его по голове. - Клопси, я не Фиселла. Я Ника. Знаешь, что означает мое имя? Ника - это победа.

— Но вы… вы все равно погибнете здесь. Это очень не хорошее место. Фиселла будет проклята…

— Ты меня пугаешь. Что на тебя нашло?

— Уйдемте отсюда…

— Ну, хорошо, пойдем.

— И мы сюда больше не вернемся? Никогда? - в круглых глазенках Клопси вспыхнула надежда, он буквально ожил.

— Зачем нам сюда возвращаться? Разве что воспользоваться ходом?

Похоже, то темное, что держало его душу, отпустило его. Он глубоко вздохнул, покачал головой и прояснившимся взором посмотрел на Нику.

— Простите мое малодушие, моя владычица, - он помолчал и нерешительно добавил. - Наверное, вы хотите спросить, для чего Фиселла приходила сюда?

— Что-то мне подсказывает, что это окажется не лучше, чем твой рассказ про червя, прорывший потайной ход.

Обхватив свои плечики, словно его знобило, Клопси прикрыв глаза, проговорил:

— Фиселла приходила сюда погреться.

— Что? - не поняла Ника.

— Собственная, отравленная злобой кровь не грела ее, и она приходила сюда погреться. Вот это изваяние паука, что стоит в нише, согревало ее.

Ника поднялась и, подойдя к алтарю внимательно осмотрела его и даже потрогала его холодный камень.

— Не понимаю, как эта штука может разгораться настолько, чтобы согревать. Магия?

Клопси вздрогнув, кивнул.

— Ты от этого так нервничаешь? - обернулась к нему от алтаря Ника. - Так ведь у меня тоже есть волшебная палочка.

— Нет, нет… - замотал головой Клопси. - Вы не понимаете… тут нужно особое… топливо… совсем немного… - жалобно пискнул он.

— И что же это за топливо? - с подозрением спросила Ника

— Кровь…

— Что тебя удивляет? У дроу чего ни коснись - все замешано на крови и пауках.

— Кровь дроу, - прошептал кроха.

— Ты это серьезно? Ничего не путаешь?

— Как-то Фиселле пришло в голову взять меня с собой. Когда мы пришли сюда, она велела страже делать свое дело, и вскоре они привели к ней мальчика дроу. Он был связан и ничего не мог поделать, когда она ударила его ножом, наполняя чашу кровью бьющей из его раны. Эту кровь она вылила в каменную чашу, так что паук над нею, раскалился до бела. Пока она грелась возле него, мальчик, истекая кровью, умирал. Ему было холодно и страшно. Я держал его за палец. Что мог для него сделать маленький, слабый Клопси, - он с горестным выражением покачал головой. - Бедный мальчик до сих пор стоит перед моими глазами. Он все время звал своего отца.

Клопси проворно нырнул под кушетку, приподняв покрывало, и тут же появился вновь, волоча за собой медальон на длинной цепочке. Аккуратно взяв его двумя пальцами, Ника осмотрела грубо отшлифованный потемневшего серебра медальон с каким-то стекловидным, прозрачным вкраплением.

— Он просил меня передать этот медальон своему отцу. Я, что бы утешить беднягу, обещал ему это, но что может сделать такое маленькое существо как я. Как я, раб, могу найти кого-то в огромном Мензоберранзане? Но пообещал ему это. А когда мальчик умер, я спрятал медальон под кушетку, подальше от жадных глаз Фиселлы. С тех пор мальчик часто приходит ко мне во сне.

Присев на корточки перед Клопси, Ника задумчиво смотрела на него.

— Удивительно. Ты получаешь удовольствие от избиения гоблинов и о пытках Доргана говоришь с восторгом. Сейчас же тебя прямо колотит.

Опустив глаза, Клопси покачал головой:

— Гоблины — отвратительные, безмозглые животные, а лорд после пыток всегда приходит в себя. Но здесь… Мальчик, которого убивали просто так… он… он был таким слабым невинным, беззащитным. Он все время плакал и звал отца, а Фиселла не обращала на него внимания.

— Дай его мне, - протянула руку за медальоном Ника, и когда Клопси, чуть замешкавшись, передал его ей, замотала его цепочку вокруг запястья, превратив в браслет.

Она подошла к алтарю. Опустив алмаз магического жезла в каменную чашу, она мысленно приказала ему усилить свет и принялась тщательно осматривать ее дно. Чаша оказалась девственно чиста. Либо стража, сопровождавшие Фиселлу, тщательно вытерла ее, либо Клопси что-то путает. Но, это вряд ли. Оставалось одно - проверить все самой. У подножья чаши лежал каменный ритуальный нож с искусно украшенной по камню рукоятью. Им Ника надрезала себе палец, выдавив несколько капель крови прямо в чашу. Как только темные, густые капли упали на каменное дно, изваяние паука начало светиться, испуская волны слабого тепла. Кровь в чаше истаивала прямо на глазах, жадно поглощаемая камнем, как сухая земля впитывает в себя долгожданные еще редкие капли начинающегося дождя. По мере того, как кровь исчезла, чаша принимала холодный, безобидный вид. Остывал, постепенно потухая, каменный паук. Упершись обеими руками в изваяние, поднатужившись, Ника начала двигать его до тех пор, пока оно не закачалось на краю своего пьедестала и не рухнуло вниз. Наведя на паука алмаз, она велела: “Разбейся!”. Сноп синего света, вырвавшийся из палочки, ударил в камень изваяния, который пошел трещинами и рассыпался.