Карина Демина - Невеста

— Он вернется, и мы закончим, — Король всегда выполнял обещания. — И теми городами, в которых вас... встретили, займутся. Будет дознание. Суд. Виновных накажут, но законным образом. Ясно?

Более чем. Виттар не собирается нарушать королевский запрет.

— Наша власть не должна быть своевластием. Порядок един, и здесь, и там. Но это требует времени... и передислокации войск, — Стальной Король осторожно коснулся спинных игл ферзя. — Буду благодарен, если ты дашь себе труд подумать и над этой проблемой.

Виттар поклонился.

— А сейчас расскажи, наконец, что именно тебя столь... возмутило.

И ведь в курсе уже. Наклонился. Руки сложил, касаясь кончиками пальцев длинного носа. Виттар знает этот жест, за которым скрыта улыбка. И взгляд лукавый, насмешливый. Но не обидно. Более того, сейчас и сам Виттар готов посмеяться над тем, что причина столь пустяковая вызвала приступ гнева.

Торхилд из рода Темной Ртути.

Точнее, некогда принадлежавшая роду Темной Ртути.

— То есть, — Стальной король перестал улыбаться. — От нее отказались?

— Да.

— Из-за того, что девушка была любовницей Макэйо Длинного шипа?

— Да.

Была. Четыре года жила с... нельзя давать волю ненависти. Эта эмоция также поддается контролю, как и остальные. И нет ничего более унизительного, чем война с женщиной, тем более, когда не женщина виновата. Ярость будят чужие слова, подобранные столь же тщательно, сколь и жемчужины в ожерелье Кагона. Он так старался, мягко, исподволь, внушая Виттару мысль, что существо столь отвратительное должно умереть.

Его племянница, к преогромному сожалению, опозорила и себя, и весь род.

И весьма, весьма печально, что она выжила...

Райгрэ Виттару не следовало вмешиваться. А если райгрэ Виттар вмешался, то будет весьма любезно с его стороны и дальше распоряжаться судьбой Торхилд. И каким бы ни было его решение, род Темной Ртути не станет предъявлять претензий.

Кагон понимает, сколь сильную ненависть райгрэ Виттар испытывает к предателям.

И всецело его поддерживает.

Зло должно быть наказано. А Виттару приходилось убивать женщин...

— Интересно... — когда Стальной король хмурился, неуловимая разницам между левой и правой половинами лица, становилась заметна. Левая оставалась почти неподвижна, правую же рассекали морщины. — Очень интересно... сколько ей лет?

— Семнадцать.

А когда началась война, было тринадцать, даже меньше.

— Ее брат на два года моложе, — Виттар успел узнать достаточно, благо, история оказалась из подзабытых, но хорошо известных. — А сестра — на все десять.

Последыш... последышей любят. Виттара вечно баловали, что отец, что Оден. А ему казалось это само собой разумеющимся.

— Даргету из Ртути предложили место консула при посольстве, он согласился. Переехал с семьей на побережье...

Ведь мир был, и не хрупкий, а вполне себе надежный. Устоявшийся. Кто знал, что посольство ликвидируют сразу после падения Гримхольда. Кажется. Тогда все были слишком заняты попытками предотвратить войну.

Но Стальной король ждет продолжения рассказа.

— Даргет и его супруга погибли, но двое младших вернулись домой...

Их вернули. Дети не добрались бы сами.

— Торхилд считали погибшей.

Кагон не спешил распространяться о том, что племянница жива, надеялся на лучшее в его понимании. Вот только надежда рухнула.

И он решил воспользоваться случаем.

Виттаром.

— А у нее получилось выжить, — Стальной Король провел сложенными ладонями по лицу. — Сделка?

— Скорее всего. Макэйо, в отличие от... сестры, умел держать слово, — признаваться в этом неприятно. — И совсем уж сволочью не был...

Хотелось бы знать, где пролегает та граница, которая делит совсем сволочей от не совсем еще сволочей. И по какую сторону ее находится сам Виттар.

Но девчонка жива. Это хорошо.

Плохо то, что Макэйо Длинный шип вовсе не был альтруистом. И пристрастий своих особо не скрывал. Сколь многие знают о милых его привычках?

— Эту историю не получится замолчать, иначе Ртуть так бы не волновалась.

А раз убрать проблему не вышло, то отреклась.

Или нет, отреклась куда раньше, а теперь просто предложила Виттару сделать то, на что у самих духу не хватило бы.

— Что ж, — Стальной король опустил руки. — Полагаю, они предпочли бы, чтобы девушка поступила согласно обычаю.

Но кто хочет умирать в тринадцать лет?

Да и в семнадцать жить хочется ничуть не меньше.

Палача нашли...

Бесит даже не это, а святая уверенность Кагона, что Виттар поступит именно так, как от него ждут.

— Я одного не понимаю, — Виттар сжал кулаки, унимая противную дрожь в пальцах. — Что мне с ней делать?

— Что хочешь. Отрекись. Выкинь за дверь...

И как долго она протянет на улице? В лучшем случае отправится в дом терпимости. В худшем — не Виттар, так кто-нибудь другой прислушается к песням Кагона.

— ...отошли куда-нибудь. Сделай любовницей.

— Что?

Виттару показалось, что он ослышался. Но Стальной король любезно повторил:

— Любовницей. Ты же так и не удосужился найти кого-нибудь, а напряжение определенно не мешало бы сбросить. Заодно и теорию свою проверишь.

Это шутка такая?

— Свадьбу, каким бы ни был результат, не переиграешь. И если появился альтернативный вариант, то следует им воспользоваться. А крепкие бастарды ни одному роду еще не вредили.

Не шутка, но услышанное плохо укладывалось в голове Виттара.

— Она молода. Предполагаю, что красива. Воспитание получить успела. Не глупа, если сумела продержаться четыре года. Из хорошего рода, перед которым ты не имеешь никаких обязательств. В свою очередь ты ее расы. Высшего рода. Не стар. И насколько я тебя знаю, будешь обращаться с ней уважительно. Как бы ни сложилось, на произвол судьбы не бросишь. Попробуй. Если она тебе не глянется, отошлешь, — завершил речь Стальной король. — Или подаришь кому-нибудь. Полагаю, вскоре появятся охотники...

И это предположение почему-то крайне не понравилось Виттару.

Кроль коснулся ладьи.

— Вы оба ничего не теряете...

Виттар думал, пока добирался домой.

Пока рассматривал дом, какой-то вдруг неряшливый, заросший пылью.

Пока мерил шагами библиотеку, пытаясь обнаружить некое обстоятельство, которое сделало бы задумку Короля невозможной.

Пока ждал Торхилд, подбирая слова.

Она вошла в библиотеку и поклонилась. Бледная. И нервозная. Ждет, что ей на дверь укажут? Или уже умереть приготовилась?

— Садись.

Торхилд страшно. И в то же время она пытается этот страх спрятать. Она движется неторопливо, но не настолько медленно, чтобы это выглядело неуважением.