Марина Дяченко - У зла нет власти

— Осторожно! Что ты делаешь!

Листок был почти прозрачный, очень тонкий и ломкий, как ледышка. Возможно, на нём когда-то было что-то написано, несколько слов в самом верху страницы, но со временем бледные чернила выцвели почти до полной невидимости. Сам лист был чистым, если не считать нескольких старинных клякс.

— Это закладка, — первым сообразил Максимилиан. — Какая страница была заложена?

Писатель протянул ему раскрытую книгу. Одна страница была жёлтая, с очень чётким старинным шрифтом — рецепт соления грибов. На другой странице, белой, потрёпанной по краям, имелась гравюра: очень длинный тонкий меч с отверстием, похожим на игольное ушко, на самом конце клинка. Мама когда-то занималась на курсах кройки и шитья — так вот, этот меч очень мне напомнил иголку на швейной машинке.

— Имя этого меча — Швея, — сказал писатель, разглаживая страницу. — Он обладает свойством соединять разорванные связи, помогает в поиске пропавшего и спрятанного, лечит от беспамятства, у некоторых народностей служит для освящения брака, сшивая узами жениха и невесту…

Мы с Максимилианом заговорили одновременно.

— Помогает в поиске пропавшего! — выкрикнула я.

— Где сейчас этот меч? — отрывисто спросил Максимилиан.

За окном громыхнул гром. С треском захлопнулась форточка, прихватив деревянными челюстями край тюлевой занавески.

Писатель облизнул губы и заговорил глуховатым, торжественным, ровным голосом, будто цитируя, повторяя заученное наизусть:

— «Швея — меч, подшивающий изнанку, соединяющий её с реальностью там, где прохудилась основа. Даётся в руки магу, никогда не совершавшему предательства, не замешанному в некромантии, раз в жизни, в крайней нужде. Попроси великого воина, давно оставившего мир живых, доверить тебе Швею — и, если твои помыслы достойны, маг, ты получишь искомое».

Новый порыв ветра вдребезги разбил форточку. Зазвенело стекло.

Глава 8

Некромант за работой

В Королевстве тоже портилась погода. На горизонте наметилась туча, пока небольшая, но очень скверного вида. Солнце медленно тонуло в дымке. Порывами налетал ветер, и по пустынному кабинету Оберона ходили сквозняки.

Мы сидели на подоконнике. Частые переходы из мира в мир действовали на меня не очень-то хорошо — голова кружилась, будто я полтора часа каталась на качелях. На стене по-прежнему копошились бойцы и строители, и столб пыли от уходящего каравана ещё не улёгся на горизонте.

— Почему некромантов никто не любит? — в третий раз жалостливо вопросил Максимилиан.

— Выходит, нам нужна эта Швея?

— Разумеется! «…обладает свойством соединять разорванные связи, помогает в поиске пропавшего и спрятанного, лечит от беспамятства…»

— Ты думаешь, Оберон планировал своё исчезновение и специально положил закладку на нужной странице?

— «Меч, подшивающий изнанку, соединяющий её с реальностью там, где прохудилась основа», — напомнил мне Максимилиан. Память у него была отличная — ему бы в институт поступить, учился бы играючи.

— Как-то это подозрительно… — опять начала я.

— У тебя есть лучший план?!

— Нету.

— Значит, надо добывать Швею. Как, мне интересно, можно обращаться к «великому воину, давно оставившему мир», не прибегая при этом к некромантии?!

Я перебирала в памяти всё, чему учили меня Оберон и Гарольд: лечить раны, видеть в темноте, летать, сражаться. Чувствовать опасность. Поиску волшебных мечей меня никто не учил, да и не нужен мне меч: зачем, если есть посох?

И ещё один маленький червячок потихоньку грыз меня изнутри: Швея давалась в руки только магу, никогда не совершившему предательства. Что, если мы найдём «великого воина», я обращусь к нему со своей просьбой, а он возьми да ответь: нет уж, Лена Лапина! Помнишь, как ты предала Оберона, когда согласилась помочь Александру оставить Королевство, сбежать из-под власти Оберона и получить свою корону?!

Король вроде бы признал, что это было не предательство, а ошибка. Но король всегда хорошо ко мне относился. А «великий воин», может статься, не будет таким великодушным.

Максимилиан между тем расхаживал по кабинету, то и дело спотыкаясь о ножку скамейки, не замечая этого, ероша двумя руками белые волосы, бормоча себе под нос:

— Великий воин, давно покинувший этот мир… Великий воин… Надо… придётся, горгона меня раздери…

— Макс, — начала я осторожно. — Можем мы обойтись…

— Не можем! — Его белые щёки лихорадочно горели, давненько я не видела его таким взбудораженным. — Сейчас же, сию минуту. Идёт гроза… Это хорошо… В грозу будет легче… Только, это самое: надо зайти на кухню. Прямо сейчас.

Кухня работала, как единый очаг, все огни горели, все котлы кипели, повара едва справлялись. Среди дыма и чада меня поразило безлюдье: не хватало поварят, которые вечно бегали здесь, сбиваясь с ног, чихая от перца, плача от лука и украдкой воруя сметану. Не хватало матери Гарольда, которая была на кухне чем-то вроде доброй феи; все они уехали, и пыль на дороге осела. Тем временем в войсках продолжался обед: голодный воин ни на что не годен, особенно если ждёт его, вероятно, близкая смерть. Чтобы накормить большое воинство, в замке опустошили все закрома; послезавтра, когда войско Саранчи встанет под стенами, пообедать доведётся не всем.

Многие просто не доживут до обеда.

Я пыталась прогнать эту мысль, но она всё лезла ко мне и лезла. Чувство обречённости — как заразная болезнь, она убивает раньше и вернее, чем стрела или меч.

Интендант принца-деспота удалился, сопровождая тележку с двумя котлами и горой свежевыпеченного хлеба на широком блюде. Грудь интенданта украшала гирлянда из сотен деревянных ложек, нанизанных на стальную цепь. Ложки звенели при каждом его шаге, и сам он выглядел важным, будто генерал. Разве этот человек чувствует себя обречённым?

Мысли мои переметнулись к принцу-деспоту. Он привёл в подмогу Гарольду огромное войско — между тем, у него не было никаких причин, чтобы Гарольда любить. Никогда в жизни принц-деспот не делал ничего ради других — только ради себя, любимого. Значит ли это, что защита замка выгодна ему? Что он верит в победу?

Мы перекусили наскоро походной кашей. Мне, собственно, есть не хотелось, я вкладывала в рот тёплое, довольно вкусное варево, а мысли мои прыгали, как клопы на барабане.

Допустим, принц-деспот верит в победу. Допустим, он хочет вместе с Гарольдом одолеть Саранчу, а потом украдкой убить королевского мага. А может быть, убивать и не придётся — Гарольд, конечно же, будет в первых рядах сражения и может погибнуть. Тогда принц-деспот получает замок, город и власть над Королевством.