Владимир Пекальчук - Нелегал

Когда Марго вышла из комнаты, Тирр задумчиво изучал содержимое холодильника. При этом ему даже не пришлось играть, потому что припасы действительно вызывали массу вопросов: многое из всего этого маг видел впервые и мог только догадываться, съестное ли оно и из чего приготовлено. Надписи на банках и прозрачных плотных обертках ему ни о чем не говорили: читать выучиться Тирр забыл, но не расстроился по этому поводу. Такое чудовищное насилие над собственной головой, как впихивание в нее новых знаний не совсем естественным, чтобы не сказать — совсем неестественным способом, все же огромный риск. Чем меньше он узнал, тем лучше, остальное освоит обычным методом.

— Где у тебя ванная? — спросила Марго.

— Слева от тебя дверь, — ответил Тирр и добавил: — но боюсь, я не знаю, где взять воду. Колодца в доме нету.

— Как и холодильника? — отозвалась девушка, коснулась рукой белого прямоугольника на стене.

Из дверного проема тот же час ударил ослепительный свет, и стало понятно, почему в доме нет свечей и светильников. Секундой позже послышался шум льющейся воды.

— Надо же, действительно нет. Иди сюда, приезжий издалека… хи–хи, не обижайся. Итак, трубопровода и кранов ты тоже не видел?

— Нет, — ответил маг, прищурив глаза и наблюдая, как Марго манипулирует с крутящимися серебристыми набалдашниками на сложной системе труб, выходящих из стены.

— Ужас. А мыло, судя по всему, использовалось часто. Где же ты тогда мылся?

— Под дождем, — просто ответил Тирр.

— Да уж, ты нигде не пропадешь, — заметила собеседница и закрылась внутри.

— Я привык. И хуже бывало, — сказал он в дверь и вернулся к холодильнику.

В нижнем отделении, еще более холодном, нежели верхнее, нашлось замороженное мясо, с виду напоминающее рофятину, а в специальном держаке на стене — крупный мясницкий нож. Отыскав деревянную доску, использовавшуюся для нарезки продуктов, Тирр принялся нарезать мясо ломтями, одновременно соображая, где бы его пожарить: очага в кухне не оказалось.

— Ты любишь жареное на огне мясо? — громко спросил он, подойдя к двери ванной.

— Шашлыки? Конечно, — донеслось в ответ сквозь потоки воды, — но где ты жарить собрался? Во дворе, что ли?

— Нет, в камине.

Дверь открылась, и на пороге появилась Марго, уже умытая и причесанная.

— Ты выглядишь еще лучше, чем утром, — одобрительно заметил Тирр.

— Спасибо. Я так понимаю, цивилизованной кухни ты тоже никогда не видел. Окей, сейчас я покажу тебе несколько местных чудес.

За последующие двадцать минут маг постиг предназначение двух хитроумных приспособлений: плиты, дающей жар за счет сжигаемого внутри газа, поступающего по трубам неизвестно откуда, и зажигалки, похожей на металлическую палочку с ручкой, поджигающей этот газ без огня. А также узнал местный способ приготовления мяса на сковороде при помощи все той же плиты и растительного масла. Получилось довольно неплохо, особенно с салатом из круглых красных и длинных зеленых овощей, которые Марго достала из все того же холодильника. Правда, Тирр резонно полагал, что трапеза понравилась бы ему еще больше, если бы ее приготовили рабы и подали хозяину, не вынуждая присутствовать при готовке. Также он отметил, что девушка, пусть и из хорошей влиятельной семьи, не чурается стряпни. Ничего удивительного, с учетом того, что у людей женщины слабы и бесправны, однако, раз уж даже дочь видного отца умеет готовить, значит, с рабами тут дело обстоит неважно.

— А где ты научился так драться? — полюбопытствовала Марго, прожевав кусок мяса.

— Дома, — пожал плечами Тирр, разрезая сочный ломоть тупым, словно шутка дуэргара, столовым ножом.

— Дай угадаю… у тебя дома каменный век, ни холодильника, ни водопровода. И еще там учат боевым искусствам. Выходит, я угадала насчет тибетского монастыря?

— Не совсем, но довольно близко, — кивнул маг, подумав, что соседний план бытия — это действительно совсем близко в масштабах мироздания, и тот же час обругал себя.

Привычка не лгать женщинам все еще сидит внутри, словно вторая натура, и если раньше она помогала выживать, то теперь только мешает. Человеческие женщины — не жрицы Ллос, они не умеют божественной милостью распознавать ложь, в разговоре с ними не надо хитрить и давать честные ответы, в которых нет правды. С другой стороны, если не лгать — то и запоминать ничего не придется.

— Ты не похож на китайца, и на азиата вообще. И имя у тебя европейское. Как тебя туда занесло?

— Правильнее было бы спросить, как туда занесло моих родителей — я же там просто родился.

— А где сейчас твои родители?

— Умерли.

— Извини.

— Да ничего.

Марго отправила в рот очередной кусок мяса, откусила дольку зеленого плода, поднялась, подошла к окну и обнаружила, что занавески прибиты к стене гвоздями.

— Зачем ты прибил занавески? Любишь полумрак? И почему ты все время в темных очках? Даже несмотря на то, что тут и так сумерки?

Тирр боялся этого вопроса. Он не знал, что на него ответить, но раньше все было просто: если бы ответ не подошел, Марго можно было бы просто убрать и с концами. Но теперь ее ни в коем случае нельзя убивать, иначе придется бросать уже обжитое место и снова скрываться, что крайне рискованно. Да и с планами на ее отца прощаться не хотелось.

— У меня глаза очень чувствительные. Больно от яркого света.

— Хм… это что, болезнь такая? Тебе бы врачам показаться.

— Уже. Они сказали, что это скоро пройдет.

— И то хорошо. Ты, получается, Питера днем еще не видел?

Тирр усердно заработал челюстями, чтобы выиграть время на раздумья.

— Что это?

— Это город, в котором ты сейчас находишься. Как можно не знать, в каком городе находишься?

Ну, на это ответ давно готов.

— Я с другом приехал. Он сказал — «поехали со мной», и я поехал. Я не спросил, куда. Мне было все равно.

— Понимаю. А Россия тебе как?

— Когда уже ты перестанешь спрашивать меня о вещах, о которых я слышу первый раз? — очаровательно улыбнулся Тирр.

Марго засмеялась:

— Ну ты даешь. Россия — это страна, в который ты находишься. Можно сказать, соседствующая с Тибетом. Как можно жить рядом и никогда не слышать?..

— Я никогда не покидал своего монастыря.

— И в монастыре никто и никогда не упоминал про Россию? Про одну из самых больших стран в мире? Знаешь, мне даже обидно как–то.

Надо бы остановиться, мелькнула мысль, отрицание всего — слишком подозрительно. Придется рискнуть.

— Ах, я просто не сообразил. Упоминали, конечно, просто на моем родном языке она немного иначе звучит. Я же твой язык еще не очень хорошо знаю, — извиняющимся тоном сказал Тирр.

Марго хлопнула себя по лбу:

— Верно. Я же совсем забыла, что на других языках Россия звучит как Румыния!