Кира Измайлова - Драконьи истории

— Как же ты… — дрогнувшим голосом произнес Бриан.

— Старик меня до мыса на лодке довез. А оттуда я Рукам помахала, там видно. Небось они до сих пор добро таскают!

— Я, кажется, знаю, о ком ты, — сказал он, отстранившись немного. — Седой такой, глаза карие, да? Вечно с сетями возится, трубка еще у него…

— Вроде он, я его первый раз увидела, так почем мне наверняка знать? Он меня ночевать у себя оставил, ну, пока за провиантом ходил, я прибралась, у него беспорядок вроде вашего, говорит, старуха-то померла, а самому недосуг. — Эдна говорила всякую ерунду, потому что чувствовала: Бриан был на грани. И не вернись она вовремя, мог бы, как чудище из сказки, сделать что-нибудь с собою. — Ну вот за это он меня и подвез. Славный такой дедушка, до света мы вышли в море, а еще полудня нет, и я уже тут! А? Ну что?

— Ничего…

— Да не денусь я от вас никуда, дурак вы дракон! — гаркнула она, поняв, что обычными словами ничего не добьется. — Не успевала бы к вечеру, бросила бы куль — Руки потом подберут… а это мысль, кстати… Так вот, бросила бы все и побежала со всех ног домой, к вам! Хоть босиком по камням…

— Что ты морщишься? — неожиданно нормальным тоном спросил Бриан.

— Ноги стерла в этих ботинках, — буркнула Эдна. — Больно…

— Так снимай их, что ты стоишь?!

— Вас успокаиваю, вы не заметили? — ядовито спросила она. — Пойду правда переобуюсь, сил никаких нет уже… И цепочку мою отдайте!

Она ушла, а Бриан, выдохнув, откинулся на спинку кресла. Эдна вернулась. Сама вернулась… Должно быть, из жалости к калеке. Она ведь добрая. И такая… такая…

— Не дракон, а наказание, — ворчала Эдна пару недель спустя, — то ему не так, это не эдак, читать не хочет, портреты смотреть не хочет… А, сударь! Давайте наверх подымемся. Мне белье надо развесить, а вы на солнышке погреетесь, там хорошо сейчас, уже совсем тепло, ветерок вот только, ну да ничего, а?

— Ну давай, — согласился Бриан, кивнув Рукам.

Наверху в самом деле было хорошо, солнце пригревало уже совсем по-весеннему, белые простыни хлопали на ветру, как флаги или даже паруса, а чтобы Бриана, не приведи Создатель, не продуло, неугомонная Эдна принесла ту самую шубку и велела ею укрыться.

«Ладно, что уж сразу умирать, — подумал Бриан, щурясь на солнце. — Можно жить и так. Не слишком радостно, ну да что ж теперь поделаешь, раз таким уродился? Зато с Эдной точно не соскучишься!»

Что верно, то верно, девушка непрестанно тормошила норовившего впасть в черную меланхолию дракона: то ей объясни, это расскажи, там покажи, что можно трогать, чего нельзя, да книжку какую бы выбрать попроще, по ее разумению… Если первое время Бриан сходил с ума от этой трескотни, то теперь уже не знал, выжил ли бы в тишине и одиночестве. Хотя все равно ему некуда было деваться, только головой вниз с этой вот самой башни!

— А где птицы? — вдруг спросил он. — Ты говорила, что прикормила птиц.

— Сударь, ну до чего вы бестолковый, — ответила Эдна, развешивая очередную простыню. — Я же здесь белье сушу, мне тут только птиц и не хватало! А вот если я выйду на северную башню, они мигом слетятся, издалека замечают! Я им, как голубятники наши, тряпочкой машу — привязала красную на палку и размахиваю, они тут как тут. Жалко, конечно, их ловить… но вкусно, — завершила она мысль. — Кур-то мало, и они несушки, не стану я их на суп резать!

— Погоди, у голубятников обычно белые флажки.

— Да. И простыни тоже белые. Ясно? Птицы ж тоже привыкают, — засмеялась девушка, поставила бельевую корзину на просушку и отряхнула передник — Вы как? Не замерзли? Не дует?

Он только покачал головой.

— Тепло ведь совсем.

— Ну мало ли… — Она мимоходом поправила ему растрепавшиеся от ветра волосы и подошла к парапету. — Красотища! Море золотое, правда?

— Похоже, — согласился Бриан и подергал ее за золотистую косу. — Вот такое примерно.

Эдна отмахнулась, не оборачиваясь, навалилась грудью на парапет, глядя вдаль.

— Интересно, что за птицы, сударь? — спросила она. — Большие какие. Вон, видите? Морские, наверно? Буревестники или вроде того? Но они стаей вроде бы не летают…

— Это не птицы… — проговорил он, присмотревшись. У него было очень острое зрение. — Это драконы…

— Трое?! — ахнула Эдна, развернувшись. — Создатель, неужто кто-то как-то прознал, что вы… что у вас… И хотят теперь замок отобрать и сокровища ваши?!

— Вряд ли, кто мог узнать? — пожал Бриан плечами. — Я сто лет ни с кем не общался. Это не захватчик, Эдна, а в тысячу раз хуже.

— То есть?

— Это моя мать.

Девушка открыла было рот, потом, видимо, вспомнила, что он рассказывал ей о своих братьях. И какова окажется реакция его матушки на нынешнее его состояние.

— Ничего, ничего, — быстро выговорила она, обеими руками сжав его ладонь. — Обойдется. Все обойдется, сударь. А с нею кто?

— Вторая — наверняка сестра, а кто третий, понятия не имею.

— Ну и ладно. Я сейчас Рукам скомандую, надо же на стол собрать чего-ничего, верно? А вы обождите пока!

— А куда я денусь? — фыркнул Бриан.

— Да кто вас знает… Вы прямо как принц сейчас, — улыбнулась девушка и поправила на нем покрывало из шубки. — Только не в горностаях, а просто в белом. Очень красиво!

— Да ну тебя, скажешь тоже… — он не смог не улыбнуться в ответ. — Какой из меня принц? Что я, в зеркале себя никогда не видел?

— Сударь, — серьезно сказала Эдна. — Единственный настоящий принц, которого я встречала, наследник престола то есть, поперек себя шире, ржет громче ломового жеребца, а уж чем от него порой попахивает, я и передать не могу! И никакая златотканая парча с жемчугами не спасает, вот. Ой, — спохватилась она, — да гости близко уже, надо поспешать!

Она унеслась, на ходу отдавая распоряжения Рукам, а Бриан прикрыл глаза. «Интересно, — подумал он, — а может ли мне стать хуже, чем сейчас?»

И сам себе ответил тоном Эдны: «Еще как может. У тебя ведь не только ноги могли отняться, но и все тело. И язык тоже. Лежал бы и глазами хлопал, в потолок пялился. Скажи спасибо мирозданию, что хоть такая беда миновала!»

— Спасибо, дорогое мироздание, — произнес он вслух и пригладил непослушные волосы. Матушка, как и Эдна, не переносила, когда он ходил лохматым.

Эдна тем временем метала на застеленный белоснежной скатертью стол старинное серебро и драгоценный фарфор, Руки помогали изо всех сил.

— Так… вино есть, вода есть, ужин у нас, слава Создателю, готов, только разогреть, авось на всех хватит, а нет, я обойдусь… — бормотала она себе под нос. — И хлеб испекла, как знала!

Внизу громыхнуло: это отворились драконьи ворота, потом послышались шаги и женские голоса.