Терри Гудкайнд - Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

На него накатила волна грусти и сожаления по тому невинному времени его жизни. В детстве возвращение цикад представлялось ему самым удивительным событием его жизни, и семнадцатилетнее ожидание казалось ему самой трудной задачей, которая предстояла ему в жизни. И вот они вернулись.

И теперь он был взрослым. Он бросил пустую шелуху.

Ричард снял мокрый плащ и следом за Никки заполз в их убежище, тщательно закрыв за собой вход. Толстый слой ветвей приглушил тонкое пение цикад. Непрерывное гудение навевало сон.

Он был доволен, что ветви бальзамина не пропускали дождь, и убежище оставалось если не теплым, то хотя бы сухим. Пол был застлан толстым слоем веток, так что у них будет относительно мягкая и сухая постель. Хотя дождь не проникал через навес, но влажный туман пронизывал все вокруг. Легкие облачка пара образовывались при каждом выдохе.

Ричард устал от сырости. После постройки убежища он был весь покрыт корой, иглами и грязью. Руки были липкими от древесного сока. Он не помнил, чтобы когда-нибудь еще был таким несчастным от ощущения грязи и песка, налипших на влажную одежду и кожу. Но, по крайней мере, от сосновой хвои и листьев бальзамина стоял приятный запах.

Он сожалел, что не может принять горячую ванну. Он молился, чтобы Кэлен было сухо, тепло и безопасно.

Как бы ни был он утомлен, как бы ни убаюкивало его пение цикад, были вещи, которые необходимо было обдумать. Это было важнее сна, важнее его простого детского удивления.

Он должен был выяснить то, что знала Никки о причинах гибели отряда Виктора. Слишком многое было с этим связано, чтобы просто отмахнуться от этих мыслей. Битва произошла там, где за несколько дней до того останавливались Ричард, Кэлен и Кара. Что еще важнее, те, кто убил их товарищей не оставили никаких следов, по крайней мере таких, которые он мог бы обнаружить. Не считая того сдвинутого камня, Ричард, как ни искал, не смог найти никаких следов Кэлен или ее похитителей.

Прежде чем уснуть, Ричард решил с помощью Никки непременно разобраться в том, что же убило их людей.

Глава 8 (Jane)

Ричард развязал ремни на своем спальном мешке и развернул его в узком пространстве между двумя другими.

— Никки, там, где были убиты наши люди, ты сказала, что это было кровавое безумие. — Он прислонился к скале, образовавшей стену их убежища. — Что ты имела в виду?

Никки поднялась и села на своем одеяле, справа от него.

— Мы видели бойню. Разве это не очевидно?

Он предполагал, что были причины так говорить. Ему никогда не доводилось видеть ничего, что могло бы вызвать подобную ярость. Тем не менее, он отлично понимал, что Никки знает об этом гораздо больше.

Кара устроилась слева от него.

— Говорю же, — сказала она Никки, — я не думаю, что он знает.

Ричард прищурился, переводя пристальный взгляд с Морд-Сит на колдунью.

— Знает что?

Никки запустила пальцы во влажные волосы, откидывая их назад. Она выглядела слегка озадаченной.

— Ты же говорил, что получил письмо, которое я тебе посылала.

— Получил. — Он мысленно вернулся назад. Несмотря на усталость и волнение, он старался вспомнить то, что было в письме Никки — кое-что о Джегане, о том, что он создает оружие из людей. — Твое письмо очень помогло нам в нашем тогдашнем положении. Я оценил твое предупреждение о попытках Джеганя создавать из одаренных людей оружие; Николас Скользящий был очень неприятным примером его опытов.

— Николас, — закрывая плечи одеялом, Никки словно выплюнула имя. — Он всего лишь блоха на волчьем хвосте.

Если Николас был лишь блохой, Ричард очень надеялся никогда не столкнуться с волком. Николас Скользящий был волшебником, которого Сестры Тьмы наделили нечеловеческими способностями. Считалось, что искусство такого превращения, если и было возможно в древности, теперь было утеряно, поскольку требовало совместного применения, как Магии Приращения, так и Магии Ущерба. Волшебники такой силы, обладающие обеими сторонами магии, рождались очень редко. До появления на свет Ричарда, магов с таким даром не рождалось более трех тысяч лет

Но среди магов были такие, кто, не обладая от рождения Магией Ущерба, все же смогли научиться пользоваться ею. Одним из них был Даркен Рал. Ходили слухи, что он продавал чистые детские души Владетелю подземного мира в обмен на возможность использовать Магию Ущерба.

Ричард предполагал, что в обмен на клятвы, принесенные владетелю, Сестры Тьмы получали знание Магии Ущерба, которое они могли передать своим тайным ученикам.

После падения Дворца Пророков Джегань захватил многих из Сестер Света, да и Сестер Тьмы тоже, но их становилось все меньше. Из того, что Ричард узнал, способности сноходца позволяли ему входить в разум человека и таким образом управлять им. У таких людей не оставалось ни одной мысли, ни одного действия, которое бы не было под контролем. Этот контроль был настолько полным, что ни одна самая сокровенная мысль не могла быть скрыта от наблюдения сноходца. Но хуже всего было то, что жертва никогда не знала, в какой момент Джегань находится в ее разуме, исследуя его.

Никки рассказывала, что частое посещение сноходца некоторых Сестер свело с ума. Ричард также знал, что через эту связь Джегань мог причинять мучительную боль и даже убивать. Таким способом Сноходец мог заставить Сестер делать все, что он пожелает.

С помощью древнего заклинания, созданного одним из предков Ричарда, те, кто поклялся в преданности лорду Ралу, были защищены от сноходцев древности. Вместе с остальными частями его дара, Ричард унаследовал эти узы, и они до сих пор охраняли преданных ему людей от вторжения вновь через столько лет рожденного сноходца, мешая захватить их умы и поработить их. Посвящение лорду Ралу, кажущееся на первый взгляд всего лишь странной формальностью, на самом деле было магическим ритуалом, который связывал лорда Рала и его подданных узами, защищающими их от сноходцев.

И Энн, аббатиса Сестер Света, и Верна, которую Энн назвала своей преемницей, пробирались в лагерь Имперского Ордена и пытались спасти Сестер. Пленницам предлагали защиту — все, что они должны были сделать, это принести в своих сердцах клятву верности Ричарду. Но они были настолько запуганы Джеганем, что не раз отказывались от шанса получить свободу. Не каждая могла попытаться вырваться из плена; ведь свобода требовала не только усилий, это был риск. Некоторые обманывали себя, предпочитая воспринимать свои цепи как защиту.

Никки, как многие Сестры Света и Тьмы, была в рабстве у Братства Ордена и Джеганя. Теперь все иначе, вместо этого теперь она разделяла любовь Ричарда к жизни. Ее преданность ему и тому, во что он верил, освободила ее из тисков сноходца, но главное — освободила ее от хомута того рабства, которое она носила всю свою жизнь. Ее жизнь принадлежала теперь только ей одной. Ричард считал, что этот факт придал нечто новое ее благородной осанке и решительным манерам.