Катерина Полянская - Береника

— Звать-то его как? — спросила у Кулена, пока тот втаскивал хрипло дышащего раненого в дом и укладывал на широкую лавку.

— А тебе зачем?

Однако… Имя у нас секрет государственной важности? Ни фамилией, ни званиями я не интересовалась.

— Так проще добраться до ауры, — пояснила с бесконечным терпением. — Не знаю, что именно, но с ней тоже что-то не так.

Рыжий вздохнул облегченно (или это оттого, что тело неподъемное сгрузил?) и, кажется, посмотрел на меня с благодарностью.

— Марлекс.

А то я по их одежде не поняла, что не местные! Но вдаваться в подробности не стала.

— Посиди на кухне. Тима, проконтролируй!

И принялась освобождать пациента от рубахи, не обращая внимания на громкие эмоции Кулена при появлении говорящего кота и раздраженное ворчание домового. Я бы и сама не обрадовалась, если б меня среди ночи подняли и отправили разговоры разговаривать с совершенно незнакомым субъектом. Так что Тимку я отлично понимаю.

Покончив с раздеванием, отправила Шашу к Бриалине, а сама тщательно вымыла руки и взялась за очищение раны. Глубокая… Невероятно, что он вообще еще жив. И оружия я не заметила ни при нем, ни при его рыжем спутнике. Отобрали? Чтобы мужчины, даже аристократы, отправились в дальнюю дорогу безоружными — в это трудно поверить.

Еще и пешком, ага.

Разве что они могли быть колдунами, но распознавать дар я давно научилась. Даже малейшие отголоски чуяла, хвала стараниям Бралины. Тут совсем ничего нет.

Руки почти механически делали привычную работу. В селе была лекарка, но и к нам с различными болячками частенько обращались. Так что ранами меня не испугаешь. Эта, конечно, посерьезнее будет, но все равно все по порядку.

Очистить рану от клочков рубахи и набившегося в нее лесного мусора, тщательно промыть, обеззаразить. Затем немного магии и тугая повязка. Полдела сделано. Можно было, конечно, еще и зашить, но интуиция подсказывала, что заживляющих и останавливающих кровь заклинаний достаточно. В крайнем случае утром придет Бриалина.

Когда чуть дрожащие пальцы уже завязывали на боку раненого аккуратный бантик, он судорожно дернулся и глухо застонал. В себя пришел!

Очень вовремя! Только этого для полного счастья мне и не хватало.

— Потерпи немного, сейчас дам обезболивающее.

И снотворное, только этого я тебе пока не скажу.

— Не обязательно…

Угу, как же. Изверг я, по его мнению, что ли? Хотя боль должна быть такой сильной, что по-другому раненый думать просто не мог. Ну и ладно.

Осторожно приподняла ему голову и поднесла к губам кружку.

Один из напитанных моей же силой амулетов я нацепила, едва только в дом вошла, так что теперь вполне могла себе позволить разглядеть болезного получше. Итак, что мы имеем? Высокий, телосложение воина, черты приятные, разве что чуть надменные. Скорее всего брюнет. Волосы слиплись от крови и еще Сумрачный знает чего, так что за их цвет не ручаюсь. А вот глаза оказались не черными и даже не карими, а серыми.

Названный Марлексом сделал последний глоток и обессиленно прикрыл глаза. Теперь проспит сутки, не меньше. Что и хорошо, ему сейчас силы беречь надо. Мне в общем-то тоже, но есть еще одно дело…

Уселась на пол, сосредоточилась и осторожно коснулась его ауры. Вся израненная… Боль, гнев, кровь. И этот жуткий, пожирающий все живое, темный огонь!

Я в ужасе отшатнулась, еще и затылком больно приложилась об угол стола. Да-а, ночка определенно удалась!

— Не смей! — Серые глаза полыхнули тем самым страшным огнем. — Я терплю твое лечение, но лезть в душу не позволю!

И закрылся. Еще и к стенке отвернулся.

Подумаешь! Не больно-то и хотелось! Я смахнула рукавом злые слезы, стянула ставший ненужным амулет и потопала спать. Все равно пробиться к нему теперь не удастся…

Новый день начался для меня после полудня с нудной головной боли, свинцовой усталости во всем теле и торчащей над душой наставницы. Тут уж кто угодно проснется, и будильника никакого не надо!

— Живой? — спросила раньше, чем начала связно соображать. Вот что значит ответственность за спасенного.

— Да что ему сделается? — Бри лениво потянулась и потрепала меня по рыжей макушке. — С утра испортил мне настроение и теперь дрыхнет с чувством выполненного долга. Морда довольная-а… В жизни не скажешь, что еще вчера одной ногой в могиле стоял.

Вот и чудно. Значит, хорошо постаралась. До сих пор руки трясутся…

— Ругать будешь?

Ну а с чего бы ей еще торчать здесь в ожидании моего пробуждения?

Но, надо признать, Бриалина все фортели своей подопечной воспринимала спокойно, даже с некоторым пофигизмом. Не слила силу в амулет и разнесла полдвора? Не беда, среди сельских мужиков полно желающих поработать на благо госпожи колдуньи. Они ж всей гурьбой к ней за антипохмельным бегают! Съездила по носу пожилому мастеру из школы? Тоже не проблема, нечего молоденьких учениц лапать. Ауру он прощупывал, ты ж понимаешь! Руками!

— Ты все сделала правильно. — Бриалина и сегодня не изменила себе. — И раз уж у тебя так славно получается, заканчивать лечение тоже тебе. Потом сваяем отчет о результатах, думаю, можно будет представить в школу в зачет одного из экзаменов.

О! А вот это уже хорошо! Потому как терпеть ненавижу мотаться туда-обратно.

Вдохновленная подобной перспективой, я молнией выскочила из-под одеяла, чуть не врезалась в косяк, но все же выровняла траекторию и потопала одеваться. Сегодня даже волосы в узел собрала, чего обычно не делала. Настроение…

Завтрак я проспала, обед пока еще не поспел, так что можно было заняться делами насущными. А именно осмотром моего первого серьезного пациента. Осторожно стянула покрывало, которым его укрыла чья-то заботливая рука (не моя, у меня вчера на такие подвиги сил не было), и методично ощупала красноватые и чуть припухшие края раны. Повязки не было. И кому, интересно знать, помешала?

— На будущее, — без малейшей тени сна в голосе изрек больной, — любого постороннего, кто коснется меня, придушу. Хочешь лечить, делай это сама.

Я вздрогнула. Вот же паршивец! Неудивительно, что даже Бриалина на него жалуется.

— Обидишь кого-нибудь в этом доме, я тебя так залечу… — низко склонилась над ним и зашипела оскорбленной гадюкой.

Естественно, он даже не подумал испугаться.

— Постараюсь учесть, — серые глаза блеснули как-то странно и у самых зрачков загорелись печально знакомыми мне огнями, — Дымка.

— Почему Дымка?

С моей рыжей шевелюрой скорее уж Огонек.

— Потому что мне так хочется. — Он попытался пожать плечами и тут же поморщился от боли. — А теперь разбери то уродство, которое ты соорудила у себя на голове, и, так и быть, можешь осмотреть рану. Наверное, все же не стоило снимать повязку…