Василий Кононюк - Все только начинается

«Сеш, тебе вчера со всей ясностью сказали, что твое чувство юмора несовершенно. За то, что ты игнорируешь добрые советы, тебя надо бы наказать. И перестань прыгать, у тебя уже ничего не болит».

Возле гостиницы дежурили таксисты и частники, желающие улучшить свое материальное положение и не желающие платить за это государству налоги, аргументируя такое желание низкой пенсией. К одному из них, самому замученному, направился молодой экстрасенс в надежде сговориться за проезд.

— Уважаемый, мой бензин и две тысячи рублей, а ты меня катаешь до шести вечера. Обед за мой счет.

— За такие деньги в своем колхозе телегу нанимай. Я лучше постою, с друзьями покалякаю. Машина целее будет, — ответил пятидесятилетний бугай полтора центнера весом.

— Ты толком цену называй, а где мне телегу найти, я без тебя разберусь.

— Пять штук на бочку и поедем. На обед тебе тратиться не придется.

— Орлы! Мой бензин и три тысячи деревянных. Ездим до шести, а может, и раньше приедем. Весь день рассказываю анекдоты, разрешаю записывать и продавать записи. Желающие есть? Желающих нет, — мрачно констатировал Саша и отправился на остановку маршрутки.

«Жадный ты, Сеш», — вынес заключение учитель, когда экстрасенс, зажатый со всех сторон, пытался пристроить свою небольшую сумку, с которой он вышел на дело, возле колен сидящей дамочки, а она ее с возмущением отталкивала.

«Я не жадный, я домовитый… Надо решать вопрос с транспортом. Хор, а ты сопряженные тела сделать сможешь? Давай вашу самоходную коляску построим…»

«Ты не только жадный, но еще и глупый, Сеш. Сопряженные тела умеет делать любой искусник, начиная с десятого крута гильдии. Да и в одиннадцатом не менее трети членов способны воспроизвести этот конструкт. Если бы я не знал всю глубину твоего интеллекта, не побоюсь этого слова, то мог бы воспринять твой вопрос как личное оскорбление. В твоем языке есть чудесная фраза. Я не злопамятный, но иногда бываю злой, и у меня прекрасная память, кге, кге, кге. Всегда имей это в виду, ученик».

«Ты толком говори, сделаешь? То, что ты круче всех, я уже давно понял, но у тебя могут быть моральные причины не показывать дикарям образцы новейших и очень высоких технологий».

«Считается, что первые сопряженные тела получил легендарный искусник Харим ат Миран еще три тысячи лет назад. Так что назвать этот конструкт новейшим будет изрядным преувеличением. Я рад, что ты объективно оцениваешь уровень развития вашей цивилизации, кге, кге, кге. Что касается твоего вопроса, то сопряженные тела я изготовлю. Но коляску будешь делать сам».

Когда Саша добрался до офиса строительной фирмы, директором которой был сын хорошего друга бывшего московского мэра, рабочий день уже начался.

— Анатолий у себя? — спросил он у секретарши.

По ее раскраске любой ирокез сразу бы понял, девушка отрыла томагавк и вышла на тропу войны.

— Он занят. Что ему доложить? Мужчина, стойте, туда нельзя!

Своей грудью четвертого размера мужественная дочь исчезнувшего североамериканского народа пыталась загородить дверь, но Саша был старше, опытнее, выше и шире. У девушки не было ни одного шанса.

— Анатолий, здравствуй! — радостно закричал новый посетитель, не обращая внимания на идущее совещание и десять человек за длинным столом. — Я Голохвастов! Тебе должны были звонить!

— Никто мне не звонил, — осторожно ответил молодой мужчина с презрительно оттопыренной нижней губой.

Видно, за долгие годы ношения такого выражения на лице мышцы деформировались и другого положения уже принять не могли. Посетитель уставился на него тяжелым немигающим взглядом, в котором иногда, как казалось директору, проскальзывали багровые всполохи пламени. Пауза затягивалась. Все начали нервно оглядываться на странного мужчину со странно знакомой всем фамилией. Тот наконец процедил сквозь зубы:

— Сиди на месте, сейчас позвонят, — и вышел, громко хряпнув дверью.

— Тамара, кто это такой? Почему ты его пропустила? — запоздало разнервничался директор.

— Я не знаю, Анатолий Степанович. Он прет как танк, чуть с ног меня не сбил.

— Вызовите охрану! Пусть проверят документы у этого быка. Никого к нам не пускать!

В это время Саша, механически перебирая ногами, спускался по лестнице на выход и пытался прийти в себя от лавины образов и чувств, прокатившихся сквозь него за несколько секунд в кабинете.

«Вот ты и познакомился с проведением конструкта в реальном времени. Теперь твоя задача растянуть его минут на пятнадцать, разобрать все составные элементы и рассказать мне, что произойдет в результате его действия».

Через полчаса, когда они вышли из метро на Рижском вокзале, ученик попытался дать ответ:

«Основная часть направлена на перерождение нервных клеток в похожие на них, но слабо проводящие нервные импульсы. Вчера мы получили такие же, остановив процессы деления первичных клеток при лечении Сергея. Фактически это обратный конструкт к тому, который использовали накануне при превращении их в полноценные нервные клетки. Затем имеется часть, ответственная за время. Определяется время выполнения задания и что-то похожее на задержку до начала выполнения конструкта».

«Неплохо, неплохо, особенно учитывая твой уровень…»

«Твои конструкты чем-то очень напоминают программирование… а чем-то работу директора крупного коллектива: кого-то попросить, на кого-то наорать, дать премию, выписать путевку в санаторий… стимулы и наказания…»

«Все верно, Сеш, это называется великим законом аналогий. Ведь все, что ты видишь вокруг себя, все, что ты воспринимаешь, — это лишь волны Великого Ничто… вы называете его вакуумом».

Саше хотелось расспросить поподробней умного ящера о волнах, о вакууме, строении Вселенной и прочих премудростях, над которыми Александр так любил раздумывать, когда жена не надоедала разговорами о поломанном кране, неприкрученной вешалке и тысяче прочих мелочей, без которых, с ее точки зрения, нет совершенства. Но Хор исчез, оставив ученика в одиночестве разыскивать поезд, двигающийся в нужном направлении и останавливающийся на нужной станции.

В тот день Анатолий Степанович, возвращаясь с работы, почувствовал непривычную слабость в ногах. Такое бывает, когда хорошо примешь на грудь, но он-то был совершенно трезвый. Придя домой, он первым делом залез в душ, день был жарким, пришлось по стройкам покататься, по этажам полазить. Времена настали тяжелые, от того ажиотажа, который был в строительстве еще несколько лет назад, не осталось и следа. Следом за ним, скинув халат, юркнула жена.

«Проверяет, драл ли я сегодня Тамарку. Сейчас я тебе устрою проверку», — подумал он, разворачивая жену лицом к стене. Но животворящий отросток реагировал вяло, не приобретая необходимую упругость для успешного продолжения. Такое несоответствие между искренним желанием доказать свой сегодняшний целибат и упругостью отдельного несознательного органа очень расстроило Анатолия. Чуткая жена, видя столь искреннее желание, взяла власть в свои руки. Развернувшись лицом к саботажнику, она провела с ним воспитательную работу. Умело проведенная работа дала положительный результат, позволивший супругу продолжить доказательную часть своего выступления.