Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева
Туомас подошел к ограждению и замер — Петербург показался ему огромным. Он стоял в том месте, где Нева делилась на два рукава и оттого казалась еще необъятнее. Куда ни глянь — дворцы и купола, чуть поодаль — блестящий шпиль с ангелом и крестом, а совсем рядом, по правую руку, — старинный военный корабль.
Сойдя с моста, Туомас понял, что за спиной остался тот самый крейсер «Аврора». Во всем вокруг чувствовалась история, и он сомневался, что к этому когда-нибудь можно привыкнуть. И уж тем более чувствовать себя в городе-музее как дома. Как они тут живут вообще? Он еще раз сверился с картой — предстояло пройти шесть кварталов и повернуть налево. Солнце скрылось, пространство прямо перед ним погрузилось в тень. У ближайшего перекрестка дежурила полицейская машина, неподалеку стояла еще одна. Туомас поспешил миновать мрачное гранитное здание, чем-то напоминавшее мавзолей, и несколько минут и поворотов спустя оказался на площади с большой желтой церковью в центре, обрамленной пышными липовыми кронами.
С каждым шагом он все меньше верил, что решился на подобную авантюру — поехать в чужую страну к незнакомой женщине лишь затем… чтобы что? Рассказать ей о смерти давнего знакомого? Она может просто не пустить его на порог.
Отбросив эти мысли, Туомас повернул еще пару раз, прежде чем оказался на искомой улице, и первым делом подошел к табличке с адресом.
«Переулок» — вот что значило таинственное «пер.». Kuja, маленькая улица. Здание на углу, несмотря на помпезный вид, оказалось обычным детским садом. Туомас двинулся дальше, рядом с каждым номером проговаривая русские числительные, и, дойдя до нужного, застыл второй раз за последний час. Анфиса жила не в доме — она обитала во дворце.
Небольшое здание цвета свежего коралла выделялось богатым убранством и суровыми бородатыми атлантами по обе стороны от входных дверей. Туомас отошел на пару шагов и запрокинул голову, балансируя на краю пешеходной части, — все пять этажей, не считая полуподвального, нависали над ним высокими оконными рамами, обрамленными лепниной, резными балконами, причудливыми завитками. Буквально каждый сантиметр здания говорил о том, что здесь просто не могли жить простые люди.
Кем была Анфиса на самом деле? Потомком императорского рода, аристократкой в пятидесятом колене? Или родственницей кого-то из высших советских чинов, благополучно переживших сталинские чистки? Только теперь он заметил, что, кроме двух парадных дверей с атлантами, в центре здания располагался проезд с решеткой, распахнутой настежь, — сквозь него Туомас увидел еще один вход, совсем не такой вычурный. На душе немного полегчало.
Рядом с каждым входом был домофон; на табличках у парадных дверей Туомас не нашел номера нужной квартиры, так что медленно двинулся во внутренний двор — и тут ему снова повезло. Коричневая дверь распахнулась прямо перед ним, пожилая женщина, окинув Туомаса суровым взглядом, пропустила его внутрь, не сказав ни слова. Он не успел рассмотреть на табличке нужный этаж, поэтому начал подниматься по темной лестнице, на каждой площадке вглядываясь в тусклые цифры.
Все заранее заготовленные фразы, которые он с таким усердием составлял в поезде, улетучились. Вернулось косноязычие первых месяцев изучения русского. Что говорить сначала? Представиться? «Я от Найджела?» А если откроет не Анфиса? Если она уже давно тут не живет?
— Извиньите, извиньите… — бормотал Туомас вступление к любому из вариантов. Извиниться за беспокойство — самое главное.
Вот она, тридцать пятая. Чуть дрожащим пальцем он ткнул в звонок и сделал шаг назад. В глубине квартиры тренькнуло два раза, после чего наступила тишина. Переминаясь с ноги на ногу, Туомас поправил рюкзак и решил было позвонить еще раз, когда дверь беззвучно приоткрылась — ровно на длину блеснувшей цепочки.
— Извиньите, я…
— Убирайтесь! — громким шепотом выпалил женский голос по ту сторону. — Прочь отсюда!
Туомас опешил — женщина говорила так, словно знала его, но этого не могло быть. Дверь захлопнулась.
— Стойте! Стойте, ождите! Не надо! — знакомые слова беспорядочно посыпались из него. — Анфиса, Анфиса! Подождите!
Где-то этажом ниже раздался скрип — крики явно привлекли внимание соседей.
— Анфиса! — отчаянно выпалил Туомас.
Дверь приоткрылась снова. Лязгнул замок, мягко стукнула снятая цепочка. Из темного проема к нему вышла женщина в брюках и переднике; лицо незнакомки скрывал натянутый до носа капюшон безрукавки, надетой поверх рубашки с закатанными до локтя рукавами.
— Кто вы такой? — тихо спросила она.
— Я… — Туомас набрал в легкие воздуха; сердце бешено колотилось, рубашка под курткой прилипла к спине. — Я ищу Анфису.
Незнакомка чуть подняла голову, и он понял, что говорит с совсем молодой девушкой, младше его лет на пять. Она не могла быть Анфисой из письма.
— Тетя два года как умерла, — глухо ответила девушка и, помедлив, приоткрыла дверь шире. — Заходите.
Туомас шагнул в темноту, словно приговоренный — на эшафот.
За порогом царила кромешная тьма. Хозяйка отступила вглубь, превратившись в неясный силуэт. Туомас прикрыл за собой тяжелую дверь с массивной бронзовой ручкой. Длинный коридор тонул в полумраке, но волчье зрение все же имело свои преимущества: прищурившись, он легко разглядел слева в стенной нише деревянный двустворчатый шкаф, упиравшийся в антресоль под самым потолком. Туомас не считал себя коротышкой, но высота стен его поразила — он не встречал в Финляндии ничего подобного! Для каких великанов строили эти дома?
— Обувь лучше оставить здесь. Проходи на кухню, — произнесла девушка, как ему показалось, немного удивленно и пошла вперед, указывая дорогу.
Туомас аккуратно оставил кроссовки на коврике, прислонил рядом рюкзак и шагнул в одних носках в темноту, из которой немедленно донеслось угрожающее шипение. Он снова прищурился — из-за корзины с торчавшими ручками от зонтов яростно блестели два желтых глаза. Топорща усы, кот выгнул спину и с явным намеком царапнул по паркету передними лапами.
— Пимен, ну это просто невежливо, — донеслось из дальнего конца коридора. — Гость есть гость, ничего не попишешь.
Зачем что-то писать, Туомас не понял, но, судя по ощерившейся морде, у кота на этот счет имелось другое мнение. Туомас чуть пожал плечами.
— Извините, — пробормотал он и засеменил дальше по коридору.
Деревянный пол чуть поскрипывал при каждом шаге — Туомас будто играл на половицах едва уловимую и довольно приятную старинную мелодию. На пути к кухне он миновал четыре глухо запертые двери по правую руку. На каждой Туомас не без труда разглядел полустертые рисунки мелом, но не смог понять их смысл. Кто еще жил в квартире Анфисы? Ее семья? Девушка назвала ее тетей —
