Легенды Альферии - Пухнявая Панда
— Мы… мы не смогли выполнить задание. Зерножоры оказались страшнее, чем мы думали, и потом появились ещё три.
Управляющий, внимательно выслушав их, подошёл ближе и с тёплой улыбкой произнёс:
— Не беспокойтесь. Каждый опыт, даже неудачный — это важный шаг к успеху. Вы всё ещё учитесь и растёте, и это самое важное. Никто не становится великим с первого раза. Помните, что каждый авантюрист когда-то начинал с малого. У вас впереди ещё много приключений и возможностей проявить смелость и умения. Самое главное, что вы уже проявили готовность учиться на своих ошибках, а это говорит о многом. Смелость — это не только умение сражаться, но и способность признавать свои промахи и продолжать двигаться вперёд.
Эти слова будто зажгли новый огонёк тепла в сердцах ребят. Алексарион, Мирон и Мира почувствовали, что их разочарование начинает отступать. Вместо него появилась надежда и уверенность в том, что неудачи — это часть пути, который нужно пройти, чтобы стать лучше.
— Спасибо вам, — сказал Алекс, чувствуя, как внутри него разгорается решимость. — Мы обязательно будем прилагать ещё больше усилий и вернёмся сюда с победой.
Гельмарт кивнул, одобрительно глядя на них с лёгкой улыбкой:
— Я в этом не сомневаюсь.
Когда друзья покинули гильдию, они чувствовали, что, несмотря на неудачу, стали немного мудрее. Их сердца были полны решимости вернуться к тренировкам, чтобы в следующий раз быть лучше подготовленными. Они устало обменялись ободряющими улыбками и решили вернуться домой.
— Пора нам отдохнуть и обдумать всё произошедшее, — сказал Мирон, чувствуя, как накатывает усталость после насыщенного дня.
Мира кивнула в знак согласия, и они вместе направились в сторону своего дома, обсуждая уроки, которые они извлекли из приключения. Несмотря на их разочарование, в их словах звучала надежда и решимость.
Алексарион решил зайти в таверну к отцу. Он обнаружил его за стойкой, занятым подготовкой к вечерней суете. В воздухе уже витал аромат тушёного мяса, готовящегося на кухне.
— Ты как раз вовремя, сын, — сказал он, мельком взглянув на него. — Мне нужно, чтобы ты сходил к дяде Гилберто в кузницу и забрал посылку для меня. Он обещал подготовить её к вечеру.
Алекс кивнул с улыбкой, радуясь возможности помочь отцу:
— Конечно, пап, я схожу.
* * *
Тем временем, в гильдии происходил свой разговор. К администратору подошёл человек, который был тайно назначен следить за детьми во время их задания. Это был опытный авантюрист, который скрытно наблюдал за каждым их шагом, готовый вмешаться в случае серьёзной опасности.
— Я выполнил ваше поручение, — спокойно сказал он, обращаясь к Гельмарту. — Они действительно проявили себя достойно: подготовились, продумали план и проявили смелость. Однако, как вы и предполагали, им ещё не хватает опыта для заданий подобного рода.
Управляющий, внимательно слушая, кивнул:
— Это было ожидаемо. Они ведь только начинают свой путь.
— Да, они столкнулись с непредвиденными трудностями, но стоит отметить, что смогли вовремя отступить, когда поняли, что противников слишком много. Это показывает их способность объективно оценивать обстановку и не идти на ненужный риск, — продолжал авантюрист.
— Это хороший знак. Они проявили разумность и стратегическое мышление — ключевые качества для будущих авантюристов. Нам важно, чтобы они постепенно учились на своих ошибках и становились сильнее. Эти дети имеют потенциал, и наше дело — помочь им развиваться, давая задачи, соответствующие их уровню, и направляя их в нужное русло, — сказал Гельмарт.
* * *
Алексарион вошёл в кузницу и сразу почувствовал знакомый жар и запах горячего металла. В центре мастерской, среди искр и звуков ударов молота, стоял дядя Гилберто — внушительный зверочеловек с чертами льва. Его широкие плечи и могучая фигура внушали уважение, а величественная грива, ниспадавшая до плеч, добавляла ему благородного вида. Она всегда завораживала Алекса: густая, шелковистая, она мягко колыхалась при каждом движении, производя впечатление, будто она живая.
Дядя заметил юношу и, отложив свои инструменты, неторопливо подошёл к нему. Несмотря на свою внушительную внешность и силу, в его движениях чувствовались доброта и забота к племяннику. На нём была простая кожаная жилетка и штаны, а мощные руки были закованы в наручи из темной стали, которые, казалось, были как продолжение его могучих лап.
— Эх, Алекс, как же ты давно ко мне не заглядывал! — произнёс он с добродушной усмешкой, потрепав мальчика по голове своей мощной лапой. — Уже почти забыл, как ты выглядишь. Раньше частенько прибегал, а теперь дела поважнее нашёл?
— Я же недавно тут был, — ответил Алексарион, немного улыбаясь.
Гилберто рассмеялся, блеснув клыками, и, покачав головой, добродушно добавил:
— Дай старику поворчать! — сказал он с широкой улыбкой, хотя, по правде говоря, был мужчиной средних лет, почти ровесником отца.
Передав посылку, дядя сказал:
— Она готова, но давай не будем спешить. Пойдем, чуть посидим. Расскажешь, как у тебя дела.
Они вышли из кузницы во двор и сели на старую деревянную лавку под большим деревом. Легкий ветерок приятно колыхал листву, создавая тихий шелест, а солнце мягко освещало их, создавая ощущение спокойствия. Алексарион задумался, и у него наконец созрел вопрос, который давно его беспокоил.
— Можно спросить? — начал он нерешительно.
— Конечно, спрашивай, — с улыбкой ответил Гилберто, почесывая свою густую гриву.
— Я вот всё думаю… Почему я зову тебя дядей? В нашем роду вроде не было зверолюдей, — с любопытством спросил Алексарион, наконец озвучив то, что давно его занимало.
Гилберто рассмеялся, услышав вопрос, и его глаза весело блеснули:
— Я давно ждал, когда ты об этом спросишь. Да, мы с тобой не родственники по крови, но я всё равно считаю твоего отца братом, потому что наши семьи связаны поколениями. Мой отец знал твоего деда, а их отцы были знакомы задолго до нас. Мы всегда поддерживали друг друга, делились радостями и горестями, поэтому узы, которые нас связывают, не менее крепкие, чем кровные. Это может показаться странным, но узы родства — это понятие не всегда связанное с кровью. Главное, что мы — семья.
Алексарион задумался над словами дяди, его мысли блуждали где-то между рассказанной историей. Вдруг он почувствовал, как дядя снова мягко взъерошил ему волосы. Он улыбнулся, чувствуя привычную, но такую тёплую заботу.
— Думать полезно, но не перенапрягайся, а то мозги перегреешь, — с добродушной усмешкой сказал Гилберто. — А что ты знаешь о моём народе?
Он заметил смущение в глазах Алекса, когда тот понял, что не знает, что ответить. Было видно, что мальчику неловко, но дядя, как всегда, оставался добродушным и не стал акцентировать на этом внимание.
— Не переживай, парень. Хочешь услышать
