Хроники-4. Белеет "Парус" одинокий - Илона Волынская
Крепко стиснутые кулачки моментально разжались, с лютым шипением (охранник снова дернулся, наводя на женщину ствол) Лина попыталась расцарапать благоверному физиономию.
- Когти прими, кошка драная! – теперь уже завопил и Славик, заламывая жене руки за спину, - Ошизела вкрай! Ты подумай той хренью, что у тебя, дуры, вместо мозгов! Я же в офисе был, меня сто человек видело!
Лина притихла, словно бы задумавшись… и с маху лягнула мужа в голень.
- Уй, блин! – взвыл Славик, отпуская жену и хватаясь за ушибленную ногу.
Лина отскочила:
- А ты киллера нанял! – почти спокойно сказала она, - Вот его! – и она указала на по прежнему скрипящего – хохочущего – Серегу.
Серега перестал смеяться также неожиданно, как и начал. Он поглядел на Лину своим обычным мертвым безучастным взором и заковылял прочь, к ведущей на следующий этаж лестнице. Рико мягко придержал его, и бывший водитель как всегда покорно остановился: идти, так идти, велели стоять – будет стоять, не все ли ему равно.
- Что, боялся я к Владику уйду? – в темноте холла лицо Лины казалось бледным пятном, - И акциями моими будет он распоряжаться? Должность генерального тоже пришлось бы отдать. Вот и нанял этого, чтобы он убил твоего брата! Для тебя!
Славик поднял сморщенную от боли физиономию:
- Дура ты, Линка! – сказал он и в его голосе прорезались неожиданные, вроде бы совсем несвойственные ему достоинство и грусть. Он со странной, голодной тоской вгляделся в лицо жены – она какое-то время выдерживала его взгляд, потом отвернулась. Славик опустил глаза, помолчал, - Но я-то нормальный! – своим обычным, вечно недовольным тоном закончил он, - Других способов, что ли, нет, чтоб я своего шофера на убийство подряжал?
- Тьфу, блин, он еще и оправдывается! – молчавший охранник снова сплюнул, - Что это бабье о себе мнит! Акции у нее! Крутая, мужиков, будто банки в кладовке, переставлять будет! – он презрительно оглядел Лину с головы до ног, - Обнаглели, вы, да-моч-ки, - кривясь, процедил он, - На шею сели и ножки свесили!
- Это хто ж тут развыступався?! Тот самый, що на мэни через весь коридор ехал? – ахнула Янка.
Но охранник не смутился:
- Во-во! Ручонки на мужиков распускают! – его хмурый взгляд мазнул по Роману и вернулся к Янке. Похоже, охранник не верил, что в лоб его съездила не она. – Шипеть на мужиков повадились…
- Ш-ш-ш… – неожиданным подтверждением донеслось с полуразрушенной лестницы. Послышался шаркающий звук, словно по выбитым ступеням проволокли нечто тяжелое и длинное. И снова, – Ш-ш-ш…
Глуша нарастающее шипение, из глубин гостиницы вырвался новый долгий вибрирующий вопль, заметался в бетонных стенах коридора, вышибая осыпь мелких камешков.
- Ну кой хрен орать, колы неприятность вже и так тут! – досадливо пробормотала Янка. Желтый круг света от ее фонаря лег на укрытую тьмой лестницу.
Белые пальцы с черными изломанными ногтями ощупали край верхней ступеньки. Над бетонным порогом холла поднялся пучок длинных, густо-черных засаленных волос. Существо замерло, мерно покачиваясь на четвереньках, словно спившаяся человокообразная обезьяна. Сквозь сальные пряди на оцепеневших людей глядел безумно расширенный глаз в красной сеточке лопнувших сосудов. Трупный яд сочился сквозь поры грязного тела. Воздух загустел от тошнотворного смрада, дышать им стало физически невозможно.
- Явилась, сука! – хрипло процедил охранник. В наступившей тишине звонко клацнул ружейный затвор, - Получай! - Прежде, чем остальные успели среагировать, мужик вскинул ружье и выстрелил.
Прыжок существа был стремительным. Грязные патлы разлетелись в стороны, словно темный нимб окружив лицо с черной дырой вместо рта и святящимися глазами. Лохмотья вытянулись в полете… мгновение, и тварь растаяла, словно растворилась в собственном смраде. Плотная волна липкого жара накрыла людей, и…стихла.
- Все живы?! – первым пришел в себя Рико.
- Хиба це життя?… - откликнулась Янка.
Сам с трудом удерживаясь на ногах, Славик помог подняться Лине. Охранник, припав на одно колено, выставил перед собой вороненое дуло. Бешенно зыркал вокруг, ища своего врага. Только Серега как ни в чем не бывало переминался у стены, где его остановил Рико.
- А-а-а! – на этот раз истошный вопль издала Лина – между ней и Славиком, с хрустом вминая покрывающий пол щебень, из-под потолка рухнула тварь.
- Уйди! – отчаянно завизжала Лина. Сумочкой на длинной ручке с размаху врезала по мотыляющимся черным патлам.
- Ш-ш-ш, - тварь закрутилась, широко разбросав руки – словно волчок, все набирая и набирая обороты, превращаясь в вихрь из лохмотьев, рук, ног, засаленных патл, и с безошибочностью компаса остановилась напротив охранника, уставившись мутным испитым глазом ему в лицо.
- Кажется, дама к вам? – осведомился Рико.
- Дама! – захлебываясь гневом, гаркнул охранник, - Бичиха гребаная! – ружье взлетело к плечу…
Бичиха хрипло, утробно взревела. И в этом нечленораздельном, животном рыке Роман вдруг разобрал смутные, невероятно искаженные слова:
- Да-ма… варру-варру-варр-мля-мля… - сочилось из глубин грязного волосяного пучка.
Охранник четко влепил пулю в палящийся сквозь завесу волос глаз. С влажным чмоканьем глаз лопнул. Пуля вынесла кусок затылочной кости, обдав стену вонючей жижей. Мужик передернул затвор и всадил второй заряд бичихе в грудь.
Бичиху подбросило и впечатало в бетонную плиту. Но распластанное о бетон, обезображенное тело не упало, оставшись под потолком жутким распятьем.
- Нельзя… так… со мной… варр-варр… я да-ма…- пробулькала тварь.
Черный провал на месте выбитого глаза запульсировал, наполняясь слабо отблескивающей желтоватой слизью с красными прожилками… Сальные патлы зашевелились… и желтый глаз в красной сетке капилляров вперился в людей.
- Стажер, снова оцепенели! Гражданских в коридор! – крикнул Рико.
Славик, оскальзываясь на мусоре, шарахнулся в сторону. Роман удержал его, не дав упасть, схватил за плечо Лину… Женщина дико заорала и глядя на Романа пустыми, ничего не видящими от ужаса глазами, взмахнула сумочкой… Обтянутый ярко-красной кожей снаряд врезался Роману в лицо. Увлекая за собой Славика и Лину, Роман рухнул на замусоренный бетон.
Янка метнулась к охраннику за спину, длинное дуло ее огнемета легло ему на плечо:
- Не ворушись!
Охранник не послушался: бухнулся лицом в пол и впервые добровольно выпустил из рук свое ружье. Полыхнул плотный клуб огня, враз завернув тело бичихи в сияющий оранжевый кокон. Сходство с распятием усилилось еще больше. Пылающий крест отделился от стены и поплыл на людей. Пламя медленно стекало с бичихи. Длинные черные пряди, охваченные пляшущими языками огня, разметались на темном фоне потолка.
Привлеченный шумом, в шахту стремительно вкатился лифт, но тут же торопливо схлопнул дверцы и на полной скорости улепетнул – подальше от бушующего в холле огненного ада.
Охранник подхватил ружье, обжегся, зашипел
