Хозяйка каменоломни в Драконьем доле (СИ) - Лебедева Жанна
А может, они были не столь разительны, как Анне думалось.
— Все понимаю. — Маргарет взяла ее за плечи и легонько встряхнула. Отпустила. Прижала палец к губам. — Тс-с-с! Об этом негодяе, предателе, вонючем борове и похотливом козле Генрихе мы не говорим. Точка. Только радостные беседы. Только легкость и непринужденность жизни… — Она снова оглядела Анну с художественным интересом. — Что на тебе за лохмотья? Нужно было написать мне, и я бы привезла тебе лучшее платье. Самое лучшее!
— Да кто меня тут в платье увидит? — ляпнула Анна свое привычное, родное, иномирное.
Лучшие платья она всегда носила только по большим праздникам. А самое лучшее, купленное у фарцовщика в восьмидесятые (сказали, что оно из французского дома моды), не надевала вообще никогда. Даже этикетку не отрезала…
Даже не примерила — боялась испачкать или порвать ненароком.
Платье так и осталось в той жизни на дальней полке лежать нераспакованное…
Анна вздохнула.
Маргарет тоже вздохнула.
— Ты всегда была излишне скромной. И зря.
— Какая уж есть… — Анна потянулась к кастрюлям. — Ты голодная? Покормить тебя?
— Покормить? — Маргарет озадаченно села на стул. Вопросительно посмотрела на Джину и Ирму. На Марису. На собственную тихую служанку. — Не откажусь, пожалуй.
Верная камеристка мягко оттеснила Анну от печи, настойчиво пододвинула ей стул и принялась хлопотать с тарелками.
— Ты сама-то как? — Анна поняла, что с ролью своей предшественницы справляется довольно плохо, неправдоподобно, и решила увести разговор в другое русло. — Примчалась, как ветер, по такому дождю. Там же дорогу размыло…
— Я верхом, — отмахнулась Маргарет. — Взяла охотничью лошадь. Она проходит… Карета бы, конечно, застряла. — Ее лицо вдруг скривилось от омерзения. — Я видела этот ужасный тарантас! Кошмар какой-то… Этот негодяй… Этот… — Вспомнив, что герцога они не обсуждают, младшая подавилась заготовленной порцией оскорблений и недовольств. — Я молчу. Я не напоминаю… — Поправила прическу. Покрутила на пальце блестящую прядь. — Как тебе цвет, кстати?
— Очень красиво, — сказала Анна.
— Кайл сделал краску. Сам смешал ингредиенты. Мне правда идет? — Маргарет кокетливо тряхнула густой шевелюрой.
— Очень.
— А Люсиль Бевс сказала, что черный меня старит…
— Не слушай. Тебе идет.
Ей правда шло. Анна не льстила и не лукавила.
— Хочешь так же?
— Нет.
Маргарет пропустила отказ Анны мимо ушей.
— Я краску и тебе привезла. Еще румяна и пудру. Помаду. Все из королевского заказа. Кайл разрешил оставить немного, когда его сделал. А потом пожалел, представляешь? — Сестра озорно хихикнула. — Думал, я вообще все себе оставить захочу. Испугался, что я выпотрошу из королевских посылок всю краску, и его величеству будет нечем закрашивать седину на кудрях. — Она звонко рассмеялась, после чего резко посерьезнела. Сунула руку в поясную сумку и достала оттуда кошель. Протянула Анне. — Возьми-ка. Тут немного. Я в этом месяце на мели — проигралась на скачках. Но лучше, чем ничего…
— Что ты. Не нужно…
В прошлой жизни Анна всегда отказывалась, если так предлагали. Это было негласным правилом хорошего тона. Обычной вежливостью.
— Бери, — заявила Маргарет с железной настойчивостью. — Не смей отказываться. Ты не должна жить, как нищая оборванка… Да тут мало совсем.
— Я отдам.
— Отдашь, когда в состоянии будешь.
Сестры побуравили друг дружку взглядами. Синхронно кивнули.
Договорились.
— Обязательно купи на них себе нарядов, — велела младшая.
Анна не выдержала:
— Но, Маргарет! Я не могу кормить своих людей похлебкой из нарядов.
— Ах… — Сестра недовольно оглядела кухню. — Да… Я и забыла, что в захолустьях надо выживать, а не жить.
Прозвучало это крайне осуждающе.
— Зато тут воздух чистый. Для здоровья полезный. И вода… — заступилась Анна за Драконий дол.
— О-о-о! — Маргарет с театральным трагизмом закатила глаза. — Вот Кайл мой, городской житель, тоже считает, что деревня — это радость и счастье, бабочки-цветочки! Наивная душа. Тут зимой даже с деньгами толком не прокормиться. И не проехать.
— И что ты мне предлагаешь делать? Какие варианты?
Анна уперлась в стол локтями и тяжело уложила голову на сцепленные пальцы.
— Живи у меня. — Так Маргарет написала в письме и мнения своего не изменила. — А если не хочешь в столицу, можешь в Мирабу поехать. Там дом пока пустует за ненадобностью…
— Я не могу бросить людей.
Что бы по этому поводу ни думала прежняя Анна, Анна нынешняя решила озвучить главную причину.
Попала в точку.
Прежняя Анна, как выяснилось, поступила бы так же.
— Ты неисправима, — покачала головой младшая и прищелкнула языком. — Ты слишком добросердечная, Ани. Доброта — благо. Пожалуй… Но следует же знать меру!
— Я с удовольствием поживу у тебя в столице пару дней. — Анна поняла, что нужно срочно соглашаться хоть с чем-то, иначе Маргарет не отстанет с переездом. — Возможно, и не один раз.
— Можешь начинать собираться, — позволила младшая сестра.
Она просочилась вслед за Анной в ее покои. Обнаружив на столе неубранную рукопись, тут же сунула нос — принялась читать.
— Как же занятно, Ани! — восхитилась спустя минуту. — Бурная у тебя фантазия.
— Это я так… Для себя… — стала оправдываться Анна. — Чтобы отвлечься от дурных мыслей…
— Ты будто смутилась? — Маргарет потрясла рукописью в воздухе. — Нечего тут стыдиться. Гордиться надо.
— Да? — Анна взглянула на сестру непонимающе.
— Бери с собой в столицу. Обязательно. Зачитаешь в салоне у Одиллии Виттер. Сейчас это модно. Писать. А уж такое… Все просто попадают. — Маргарет вернула Анне листы бумаги. — Бери-бери.
— Ладно. Раз ты настаиваешь.
— Ты неисправима, Ани. Всегда такая скрытная. — Младшая вдруг помрачнела, как туча, налившаяся грозой. — Скажи на милость, почему я узнала последней?
— О чем?
Анна вся подобралась, догадавшись, что сейчас разговор совершит очередной крутой вираж и свернет в дурное русло.
— О том, что ты чуть не наложила на себя руки…
Анна в принципе понимала, почему так получилось. Почему ей не сообщали… Характер у Маргарет взрывоопасный, как ящик динамита. Видимо, поэтому ее и не вводили в курс дела.
Говорить подобное вслух она, конечно, не стала:
— Я была сама не своя. Прости… Ты ведь понимаешь…
— Понимаю, Ани. Он негодяй! Какой же он негодяй… — Маргарет заломила руки и заходила по комнате быстро-быстро. Туда-сюда. — Надо ему отомстить, — заявила с азартным блеском в глазах. Потом, вспомнив опять, что про предателя-мужа они не говорят, разочарованно произнесла: — Ладно. О мести мы подумаем потом. — И снова резво перескочила с темы на тему. — Тут ванная комната вообще имеется? Мне бы помыться с дороги…
Когда Мариса проводила младшую и ее служанку в ванную, Анна выдохнула с облегчением. Помассировала пальцами виски. Как же все непросто…
Постелили для Маргарет в хорошенькой гостевой комнатке. Там тоже стояла кровать с балдахином, а на шкафу резвились резные нимфы.
Анна сидела рядом с сестрицей, пока та возилась в постели, пытаясь устроиться поудобнее.
— За окном кто-то летает. И кто-то воет, — жаловалась она поминутно. — Я тут не усну. — Натянула на глаза шелковую ночную маску, предварительно обмазав все лицо каким-то кремом. — Река так ужасно шумит. — Сняла маску, отложила на прикроватный столик. — И наверняка тут бешеные собаки бегают.
— Не бегают.
— Бегают. — Маргарет широко зевнула. — Твоя нога сильно болит сейчас?
Анна уже приноровилась отслеживать скачки мыслей младшей.
— Она меня совсем не беспокоит.
— А что беспокоит?
— Память. — Вот и настал момент истины. — Я почти все забыла…
— После падения с лошади и потери ноги? — додумала Маргарет.
Анна не стала уточнять детали.
— Да. Именно тогда из головы и вылетело.
— Так бывает. — На лице сестры не дрогнул ни один мускул. Удивления ноль. — Один раз на скачках жокей упал с лошади. Когда подняли, он уже не узнавал никого. Включая лошадь.
