Пламя возрождения [СИ] - Алексей Кольцов
— Да кто так накладывает повязку?! И что это за вонючая мазь? — отчитывал У Син крестьянина, нащупывая нужное целебное зелье на поясе.
Он нагнулся к ребенку, мысленно взмолившись, чтобы ее не вырвало лекарством, которого было всего на один раз.
— Сейчас выпьешь, и тебе сразу полегчает, — ласково сказал он. — Вот, пей.
Держа в одной руке флакон, У Син другой разворачивая к себе ребёнка. Чувство опасности взвыло, когда с чумазого детского личика на него не мигая уставились совсем не детские глаза. Кулачок, поднесённый к лицу, разжался, и в глаза не успевшего отпрянуть монаха устремилось тёмно-красное облачко.
Сбоку раздался истошный вой кота.
Ребёнок извернулся и, разрывая поношенную одежду, прыгнул на монаха, целясь ему в горло. Кинжал встретил маленькое жилистое тело в прыжке. И тут монаха отбросило назад, пробивая его защиту. Еще не ощущая боли, У Син уставился на плечо, из которого торчало оперение арбалетного болта. Все еще в шоке, он тронул древко и чуть не взвыл от боли.
Крестьянин с тремя кровавыми полосами на щеке швырнул в монаха уже бесполезный однозарядный арбалет и шагнул вперёд. У Син увернулся от оружия. Огненное лезвие разрубило врага от ключицы до бедра.
— Что за…
Глаза жгло. В голове помутилось. Красноватый туман застил глаза, но пока ещё что-то было видно.
«Надо промыть», — пришла мысль, но ни бурдюка с водой, ни водоема поблизости не было.
Девочка бессильно скребла ногтями и сучила ногами. Не обращая внимания на боль, она пыталась вытащить застрявший в груди кинжал. Но это был не ребенок. Ни один ребенок не может быть такой неестественно сильной, живучей тварью.
Нашарив откатившееся противоядие, У Син зубами вытащил пробку и проглотил зелье со вкусом железа. Сразу стало легче.
— Кто тебя послал? Говори! — потребовал ответа У Син, схватив девочку за волосы.
Она оскалилась, как дикий звереныш, и попыталась его укусить.
«Твой выбор», — подумал монах и, как цыплёнку, свернул ей шею. Тварь затихла.
Глаза разъедало, но У Син боялся отключиться от боли рядом с чудовищем. Ослик с повозкой в панике убежал далеко вперёд, и было хорошо, что двигался он в сторону города. Подобрав брошенный посох, У Син поднялся и уставился на пару крестьян, застывших от страха у обочины.
— В город. Бегом! — рявкнул он. — Защищающий ранен. Бегите к воротам и кричите во всё горло. Защищающий ранен! Ты! Чего застыл?! Бегом! — ткнул он рукой в самого молодого.
Тот поклонился и сорвался на бег, исчезая вдали.
Силы оставляли заклинателя
— Повозку! Поймай осла… Потом…
И, не договорив, У Син упал на дорогу.
Глава 10. Помощь целителя
Пробуждение было тяжёлым. Тяжким, муторным. Мучительным.
Трясина беспамятства снова затягивала и тянула вглубь, не давая наполнить воздухом горящие огнем лёгкие. У Син боролся, пытаясь всплыть на поверхность и сделать хоть один вдох.
А потом плёнку, не пускающую наверх, удалось прорвать, и легкие с шумом наполнились живительным воздухом. И сразу начался не менее мучительный, надрывный кашель.
— Кх… К-х-х… Х-р…
Все тело болело, словно монаха били батогами. Правая рука горела там, где были повреждены энергетические меридианы. Внутри полная разбалансировка ци. Истощение.
У Сина повело от слабости, когда он попытался приподняться. Он не чувствовал плечо, в которое попал арбалетный болт, и не в состоянии был опереться на руку. Ее просто не было.
Может, просто пропала чувствительность? А рука на месте? Похолодев от ужаса, заклинатель попытался шевельнуть пальцами. Без толку. Посмотреть, он, к сожалению, не мог.
Хуже всего обстояло дело с глазами. Он что, ослеп? Что-то мокрое лежало на веках. Когда монах прикоснулся к лицу здоровой рукой, то нащупал влажную от лекарства ткань повязки. Он понюхал пальцы и узнал знакомый запах целебного средства.
Тупая, постоянная, пульсирующая где-то в глубине глазниц, боль разъедала глаза.
Кроме повреждений, ощутимо давила печать «контракта душ». Она как будто поторапливала У Сина, наказывая за промедление.
— Лежи, лежи, — раздался знакомый старческий голос Вэнь Женя, брата Защищающего, который проводил большую часть времени в своей лаборатории, располагающейся в подземелье резиденции ордена.
— Брат… — просипел больной.
— Молчи. Тебе сейчас нельзя говорить, — мягко оборвал его лекарь. — Ты наконец очнулся. Радость-то какая! Правду говорят, на тебе всё заживает как на собаке. Значит, теперь пойдешь на поправку.
Обрадованный голос Вэнь Женя говорил о том, что он сомневался в таком исходе. Наверное, У Син был совсем плох, когда его доставили в город.
Невысокий худощавый старик, похожий на высушенную всеми ветрами, поседевшую корягу, найденную на морском берегу, всегда говорил в своей неторопливой манере, тихим и спокойным голосом. В его присутствии больные сразу успокаивались. Вот и У Син вдруг ощутил абсолютно ничем не подкрепленную уверенность, что все будет хорошо. Он потянулся к Вэнь Женю, чтобы без слов поблагодарить его, и его руку в ответ сжала сухая, горячая ладонь лекаря.
У Син нечасто спускался в его лабораторию, но всегда с почтением относился к его сединам и целительскому искусству. Хотя Вэнь Жень в свои годы достиг всего лишь седьмой звезды Бронзового ранга, он был непревзойденным в своем мастерстве. Причем оно заключалось не только в исцелении, но и в причинении нестерпимых страданий.
Монаху приходилось спускаться на четвёртый этаж подземелий резиденции, где в казематах содержались пленные из враждебных кланов. Там врачеватель таким же спокойным, тихим голосом задавал вопросы сектантам, погружая иглы в нужные точки и развязывая чужие языки. Умение причинять боль, не калеча и не убивая — целое искусство!
— Тебе стоит пока отдохнуть.
Рука подняла голову У Сина, и его губ коснулась чашка с травяным отваром. Тёплая жидкость, которую он пил мелкими глотками, смочила пересохшее горло, и У Син, откашлявшись, спросил:
— Сколько я уже здесь? Что с моими глазами?
— Тебя привезли три дня назад, — ответил целитель. — Арбалетный болт не задел лёгкое, но повредил кость, войдя под ключицу. Заговорённый наконечник, хорошая работа. Не много мастеров умеют их делать, так что мы скоро узнаем, кто его сделал и кому продал.
У Син облегченно выдохнул. Значит, братья из ордена уже идут по следу.
— К счастью, позвоночник не задет, — продолжил Вэнь Жень. — Яд, которым был покрыт наконечник, именуется «Шелест Смерти». Не самый сильный, но требует особого противоядия. Обычные на него плохо действуют, позволяя лишь немного отсрочить смерть. А вот то, что попало тебе в глаза, значительно хуже. Полную
