Этот мир не выдержит меня. Том 2 (СИ) - Майнер Максим

— Тише! — прошептал я, наклонившись ближе к старику. — Похитители не должны узнать, какая бесценная добыча им досталась. Меня послали, чтобы вытащить вас отсюда...

— Я ждал! — тут же воскликнул Фруас Суар. — Я был уверен, что как только Их Светлость узнает о моём пленении, то сразу отправит на поиски своего верного слуги лучших мастеров... Я знал! Берегитесь, глупцы! Я расскажу о вашей вине! Мастера выпотрошат каждого и каждого подвесят за рёбра на площади! Чтобы дикая чернь и дурное стадо, по недоразумению зовущееся людьми, видели, как заканчивают свои никчёмные жизни те, кто осмеливаются тронуть хоть пальцем человека Их Светлости...

Марк, услышав эти выдуманные больным сознанием угрозы, лишь усмехнулся, но вот пацанята восприняли слова Фруас Суара всерьёз. Варежка пискнул и забился в угол, а Клоп только крепче сжал в руке ножик. Мальчуган, судя по побледневшему лицу, тоже испугался, однако сумел перебороть страх — молодец, что сказать.

Взгляд старика заметался из стороны в сторону, на губах выступила пена. Похоже, фантазии о кровавой вакханалии стали прелюдией к припадку. Нужно было действовать, пока безумец не утратил остатки разума.

— Хольд приказал детишек не трогать, — строго произнёс я, чтобы проверить собственные догадки. Раз уж Фруас Суар давно знаком с Феликсом, то он вполне мог знать и бывшего инквизитора.

— Не сомнева-а-а-а-юсь! — протянул дедуля. — Отступник всегда был слишком чувствителен и слишком добр... Кабы не его чистоплюйство, эксперименты шли бы куда быстрее! Бесконечные разговоры, бессмысленные споры, бесплодные попытки обеспечить вашу безопасность... Помяни моё слово, Феликс, если мы проиграем, то это случится из-за людей, которые боятся запачкать руки! Хорошо ещё, что отступник даже не подозревает о второй группе, иначе мы никогда бы не достигли и крупицы успеха!

Фруас Суар, который явно путал прошлое с настоящим, снова назвал меня по имени. Через мгновение он захлебнулся хохотом, а я резко втянул носом воздух, разгоняя сознание. Всего несколько фраз, сказанные безумным стариком, содержали в себе массу информации. И её требовалось быстро обработать.

От переизбытка кислорода слегка закружилась голова. «Отступник... эксперименты... попытки обеспечить вашу безопасность... Феликс... мы проиграем... не подозревает о второй группе...». Мозг работал на полную, выделяя главное и превращая слова в образы — они липли друг к другу, складываясь в единую картину. Пока не слишком чёткую, но уже вполне различимую.

— Хотя тут отступник прав, Феликс, — отсмеявшись, сообщил старик. Пены на его бледных губах стало куда больше. Похоже, дедуля семимильными шагами нёсся к состоянию полной невменяемости. — Пусть в наших сердцах нет ни капли жалости к отребью, но бессмысленная жестокость не даст результата... Хотя тех мерзавцев, которые отобрали мой труд, я бы с удовольствием уничтожил, но детей, так и быть, потрошить не станем — отрежем им уши, да отпустим восвояси! И тебе отрежем, Феликс, если ты не перестанешь воровать пузырьки, предназначенные твоим сёстрам... Думаешь, ты их этим спасёшь? Как бы не так, Ваша Светлость, как бы не так... Впереди их ждёт только синяя тьма... И я уже почти нашёл её, но если Император узнает...Он уничтожит всё... Я почти выполнил ваш приказ... Остался только шаг... Один шаг...

Моё разогнанное подсознание превращало эту сбивчивую речь в вязкий растянутый поток. Будто бы проигрыватель зажевал кассету, на которую вместо зажигательной песни кто-то записал выступление безумного старика.

Выдав столь оптимистичный прогноз, Фруас Суар закрыл глаза. Сидевший в углу Варежка вплотную приблизился к обмороку, Клоп пробурчал, что больше никогда не даст зловредному деду даже краюхи чёрствого хлеба, а Марк устало вздохнул. Я фиксировал поведение окружающих и ещё тысячу других мелочей: от стука подошв по каменной мостовой до собачьего лая, гремевшего вдалеке.

«Пузырьки, предназначенные твоим сёстрам... Думаешь, ты их этим спасёшь?.. синяя тьма... нашёл её... Император узнает... выполнил ваш приказ... только шаг...».

Картина в голове стремительно насыщалась деталями. Она всё ещё была неполна, но теперь контуры стали куда чётче.

Мозг работал на максимуме, анализируя не только слова Фруас Суара, но и всё те странности, которые окружали меня с того момента, как я впервые открыл глаза в этом мире. Нужно «вернуться» в прошлое. Вдох-выдох.

Воздух защекотал ноздри. В голове, набирая скорость, закружились события минувших дней. Так быстро, что даже разогнанное почти до предела сознание не поспевало за этой безумной круговертью. Меня шатнуло в сторону, но я сумел удержать равновесие, уперев кулак в пол.

— Ч-т-т-о-о-о с-с-с т-о-о-о-б-о-о-о-й-й? — взволнованно спросил Марк, шагнув ко мне.

Слова разведчика превратились для меня в тягучий кисель, а его движения выглядели так, словно сила тяжести на планете вдруг увеличилась в десять раз.

Столь неожиданное проявление заботы выглядело очень трогательно, но я не мог позволить Марку коснуться меня — это бы выбило разум из нужного ритма. Выставив ладонь, я остановил разведчика жестом. Говорить было нельзя — мои слова стали бы для всех окружающих неразборчивой тарабарщиной.

Марк замер, а моё сознание вернулось в поток: перед глазами замелькали детали, на которые я либо не обращал внимания, либо не придавал им большого значения.

Взгляды, жесты и слова Хольда, его поведение, когда воспитанник вдруг изменился... Старик был удивлён, но при этом явно готов к такому происшествию — он ожидал чего-то подобного и слишком быстро согласился на помощь от незнакомца. Теперь я отчётливо понимал это.

Воспоминания пролетали перед внутренним взором со скоростью пули. Вот рассказ Хольда о том, что они с детьми поселились рядом с «Наречьем» аккурат перед началом гражданской войны. А вот слова Эльзы, сказанные за завтраком: «...мы шли сюда через Гиблый лес...».

Фрагменты прошлого сменяли друг друга с невероятной частотой. Руки Фруас Суара, пытающиеся ухватить мои ноги, и раздражённый вопрос: «Где пузырьки?». Темнота графской темницы, и испуг чародея, который узнал, что девчонкам может грозить опасность, а затем облегчение в его взгляде, когда оказалась, что опасность исходит от разбойника Ворона...

Сотни других моментов, оставшихся в памяти, вертелись вокруг меня, сливаясь в непрерывный поток. Вдох-выдох-вдох. Пора заканчивать этот мозговой штурм, пока я не стал похож на валявшегося рядом литературного гения. Чрезмерное использование ментальных техник вполне могло закончиться увлекательной поездкой в психиатрическую лечебницу. А в здешних «клиниках», судя по состоянию Фруас Суара, не знали даже простого галоперидола.

Выдох-вдох-выдох. Острота восприятия притупилась. Мир наконец обрёл прежнюю скорость.

Я поморщился от накатившей головной боли — постоянной спутницы тех, кто пытается расширить рамки собственных возможностей. Ничего не поделаешь, придётся терпеть.

— У тебя кровь, — сообщил Мрак. — Под носом.

Я кивнул и вытер густые тёмные капли тыльной стороной ладони. Для всех остальных прошло всего десять секунд, а для меня мгновения растянулись на долгие дни... Я снова пережил всё то, что происходило со мной в этом мире. Не самое приятное времяпрепровождение, но оно того стоило — прокачанная через ускоренное восприятие информация сложилась в цельную картину.

Ещё до войны Хольд и Фруас Суар работали вместе под крылом курфюрста Риенского. Сладкая парочка проводила для здешнего господина какие-то эксперименты на людях, причём эти эксперименты были очень опасны для подопытных. Настолько опасны, что даже бывший инквизитор, прикончивший не один десяток диких магов, предлагал попридержать коней. Страшно представить, чем именно они там занимались.

Эльза и Тори, которой тогда было буквально несколько месяцев, а также, вероятно, сам Феликс входили в первую группу подопытных. Над ними совершали какие-то манипуляции при помощи неких пузырьков, однако контроль со стороны Хольда не давал исследователям развернуться во всю мощь. А вот на второй группе, о которой отступник не был в курсе, экспериментаторы отрывались по полной.