Сердце шипов - Мерседес Лэки
После двух полных недель чрезвычайно напряженной работы сэр Делакар внезапно объявил, что на следующий день мы можем отдохнуть, что мы это честно заслужили. И я в том числе. Меня освободили от обоих занятий.
Анна и Элль сказали, что собираются с утра до вечера бездельничать в саду с другими фрейлинами, есть фрукты, вышивать и слушать менестрелей.
Все трое мальчишек решили куда-то поплыть на лодке – понятия не имею зачем, если только они не собирались весь день дрейфовать по озеру, спать и то и дело инспектировать корзинку с едой. И девчонки, и мальчишки приглашали меня с собой, но я задумала кое-что иное.
Можно подумать, что, имея впереди целый свободный день, я буду спать допоздна, но нет. Я так привыкла просыпаться сразу после рассвета, что все равно вскочила именно в это время. Думаю, даже Белинда такого не ожидала, потому что продолжала спать. Я тайком влезла в тренировочные бриджи, плотную рубашку и улизнула так, что гувернантка ничего не заметила.
На кухне я сказала помощнику повара, чего я хочу, и пока завтракала хлебом с маслом и сливами, он принес мне завернутый в салфетку обед. Я точно знала, куда идти – прямиком на конюшню. Там я взяла своего старого пони – к счастью, конюхи проминали его вместо меня, иначе он стал бы очень угрюм и сердит, – оседлала его, навесила на седло свой обед и мешочек овса для пони, а потом выехала к лесной тропе, которая, по идее, должна привести меня к домику Брианны. Я подумала, что было бы интересно проверить, насколько он далеко от дворца. Я могла бы прогуляться пешком, но уже несколько недель не ездила, и мне нравился легкий темп Брауни. Когда мы добрались до опушки леса, пони навострил уши. Кажется, он был доволен. Еще бы, ведь мы постоянно здесь носились до того, как мама вышла замуж за короля. Правда, так далеко в лес, как я планировала сейчас, мы никогда не забирались, ведь обычно мы катались по дороге, огибающей опушку.
И там мы не были одни. В лесу всегда кто-то что-то собирает. В Тиренделле не так уж много законов о лесничестве, да и те введены лишь из здравого смысла. Любой желающий может поискать в лесу съедобные растения, орехи, фрукты, грибы и травы.
Я проехала мимо, и никто меня не узнал. Разумеется, я не походила на дворянку, а с длинными волосами, заплетенными в косу и заправленными под рубашку, я наверняка смахивала на мальчишку, который на своей лошадке возвращается из города, куда ездил с поручением. В любом случае кто-то не обращал на меня внимания, кто-то махал мне рукой, но все были слишком заняты делом, чтобы заговорить.
Чем глубже мы уходили в лес, тем меньше людей попадалось по пути, пока не остались только Брауни, я и огромные деревья, нависающие над дорогой, что вела нас вперед. Я почувствовала себя до смешного счастливой. Я осталась по-настоящему одна впервые за… долгое, очень долгое время. Я обожала компанию ребят из Свиты, но больше привыкла быть сама по себе. Даже не подозревала, как сильно мне не хватало возможности не слышать постоянно болтающих вокруг людей. Я намеревалась уехать подальше и скакать примерно до полудня, остановиться у первого попавшегося ручья, перекусить и повернуть обратно. Тишь! Ни ругани Белинды, ни сплетен, ни косых взглядов из-за моего родства с феями. Спокойный день – бесценная штука.
Дорога переменилась, плотно сбитое полотно грунта прорезали колеи от колес, а потом все поросло короткой травой; значит, сюда добирались лишь те, кому хватало смелости пересечь лес, а не объезжать его. Деревья здесь росли гуще и были выше, от дороги их отделяла изгородь из шиповника, диких роз и колючей ежевики, которая не позволяла пробраться в сам лес. О, а запахи! Дубовые листья и трава, которую Брауни давил копытами, нотки сосны и ели, капелька луговых цветов. Никакие духи не сравнятся с этим!
И покой. Далекое пение птиц, жужжание насекомых, шелест ветерка в листве, и никаких разговоров.
– Здравствуй, Мириам, – произнес позади меня очень глубокий, довольно хриплый голос.
Я чуть не выпрыгнула из седла. Бедняга Брауни испугался не меньше, он рывком обернулся, и мы очутились нос к носу с огромным волком. В смысле, прямо огроменным. Размером с небольшого пони. Волк смотрел на меня пристальным взглядом, пока я пыталась прикинуть, сумеет ли Брауни от него убежать, но тот вдруг изобразил изящный поклон, которому иногда учат лошадей.
– Слава той, что сразила госпожу Торнхарт, – произнес волк. – Слава Мириам, что попрала убийцу волчат, деве, что положила конец крушительнице надежд, слава храброй душе, что уничтожила фею, рушившую наши мечты.
Он глубоко вздохнул и, вероятно, продолжил бы, но я, несмотря на страх, так густо покраснела, что аж щеки запылали жаром. Я не знала имени темной, которая хотела проклясть мою сестру, но прекрасно поняла, о чем речь.
– По правде говоря, все получилось случайно, – призналась я, прерывая волка. – Я просто надеялась, что проклятье попадет в меня, а не в мою младшую сестру, даже ни о чем не задумывалась.
Волк выпрямился.
– Не задумываться – это, как правило, очень плохая идея. Но у тебя, с твоим храбрым сердцем, все получилось. – Он вывалил язык и, как мне показалось, ухмыльнулся. Так иногда делают собаки. При этом он, правда, показал все клыки, чем ничуть меня не успокоил. – Сердце госпожи Торнхарт было колючим, как терн. А твое, юная воительница, полно мужества – оно упрямое, будто вереск, что способен разрушать крепостные стены.
– Откуда вы знаете, кто я? – наконец удалось спросить мне.
Не каждый день встретишь говорящего волка, и пусть всякий раз, как он открывал пасть, я сразу вспоминала историю Красной Шапочки, он не проявлял никакого желания убить меня и съесть или проглотить целиком – пока что, во всяком случае.
– Все друзья Брианны Огнеястреб в этом лесу знают, кто ты, – ответил волк.
Он продолжал смотреть прямо мне в лицо – обычный зверь не
