Музыка Океании (СИ) - Ледова Полина

— Эли? Слышишь меня? Эли? — зашептала Ника. Ей показалось, что зрачки девушки чуть дрогнули, когда она назвала её имя. Слезы в уголках глаз подёрнулись и заскользили по щекам крошечными ручейками.

— Пускай отдохнёт одна, — сказал Пигмалион, отпустив руку Эльпис и поднялся с табуретки. — Пойдём поговорим с тобой о том, что ты наговорила на сцене.

Он всё слышал. Конечно слышал, гримерка находилась совсем близко от зала. Ника готова была выдержать любой натиск.

Леда ждала их сразу за дверью. Эти двое не обменялись ни единым словом, но Нике показалось, что они оба точно знают, что хотят сказать ей сейчас. Словно они могли читать мысли друг друга.

Они зашли в один из небольших офисов. Пигмалион занял место за столом, пригласив Нику жестом сесть в кресло напротив. Леда осталась стоять возле владельца «Оморфии», словно проглотила штык.

— Ника, ты, как и Эльпис внимательно читала наш договор? — спросил Пигмалион совершенно спокойным голосом.

— Да, кириос. — девушка из всех сил боролась с желанием высказать всё, что думала. К счастью для неё, она умела держать себя в рамках. Привычка, воспитанная матерью.

— Я не припомню там строчки о том, что ты имеешь право выдвигать какие-либо заявления от лица компании. — Пигмалион сохранял на удивление ровный тон, но Ника про себя отсчитывала секунды до того момента, когда бомба взорвётся. — Объясни, пожалуйста, в чём дело?

— Эльпис не справляется. Вы сами видели в каком она состоянии. Моя ответственность в том, чтобы заботиться о ней.

— Я тоже забочусь о ней. И о тебе. Об Эльпинике в целом, — темп речи Пигмалиона заметно ускорился. — И вашим успехом и благосостоянием, всем что вы имеете — вы обязаны мне. Ты думаешь, вы незаменимы? Леда, подскажите, мы можем обойтись без Эльпиники?

— Конечно, кириос, — ответила та механично.

— А знаешь, что ещё мы можем сделать? — Пигмалион треснул кулаком по столу и указал пальцем на Нику. — Засудить вас двоих и сдернуть с вас три шкуры за концерты, которые ты отменила! — От переходил на крик. — А ещё мы можем отобрать у вас права на все ваши песни, потому что по закону бренд Эльпиники принадлежит нам! И до самого конца света, если тот случится, вы будете выступать в борделе, прося подачки!

Ника держалась изо всех сил, старалась пропускать все нападки мимо себя.

— Звёзды зажигаются и гаснут, Ники, деньги остаются. — Заявил Пигмалион чуть спокойнее и ровнее. — Завтра Эльпис выступит в эфире на радио и объявит, что концерты состояться. Придумаем какую-нибудь легенду, пока не поздно и будем успокаивать людей до тех пор, пока они не ломанули требовать деньги назад. Ты меня услышала?

— Да, кириос.

— До свидания.

Ника вернулась в гримёрку Эльпис и была удивлена обнаружить ту сидящей за туалетным столиком.

— Эли, как ты? — спросила Ника. Она прошла вглубь помещения и поймала себя на мысли, что помимо цветов слышит в воздухе и смрадный запах гнили. Наверное, часть букетов уже давно пора выбросить.

Лицо в отражении было отсутствующим. И всё же она смыла с себя грим. Совсем как ребёнок, который притворяется спящим только в присутствии взрослых.

Ника взяла её за руку и прижала к своей щеке.

— Ты поговоришь хотя бы со мной? Я правда переживала, Эли!

— Я хочу домой, — обронила Эльпис небрежно.

Дом… какое хорошее слово, жаль, что у нас его нет.

— Поехали. Я попрошу водителя…

— Нет. — Прервала она. — Не на машине.

Через час они добрались до канатной дороги и сели в один из вагончиков. Вечер был поздним, контролёр торопил их садиться побыстрее:

— Закрывается! Я уж думал всё, но езжайте-езжайте!

Внутри кабины было, пожалуй, ещё холоднее, чем снаружи. Железные стенки покрывала едва заметная корка льда. Они уселись на одной стороне, Эльпис приникла головой к плечу Ники и девушки смотрели в заиндевелое окно на скованные льдом воды реки Итаки.

— Мне жаль, Эли, — Ника поцеловала её в макушку. — Я пыталась их остановить.

— Угу, — равнодушно выдавила Эльпис. Казалось, что даже попытка заговорить причиняла ей мучения.

— Ты ведь не злишься на меня? — Ника решилась задать вопрос, который мучал её всё время до того, как они сели в вагончик.

Эльпис не ответила. Вместо этого стянула с Ники перчатку и сцепила их пальцы вместе. Этого Нике было даже более чем достаточно. Просто смотрела на реку, держа свою девушку за руку.

В середине реки лёд был не таким толстым, и бурное течение умудрялось дробить его. Эти отколотые льдины натыкались друг на друга и топорщились словно клыки страшного чудовища, а между их острых краёв неслась неугомонная Итака. Её чёрные воды были едва различимы в такой темноте, но снег на льду белел, отчерчивая ровные контуры. Словно разбитое зеркало, — думала Ника.

Уважая желание Эльпис молчать, она больше не заговаривала с ней первой. Когда они спустились с канатной дороги, та сама подала голос:

— Сначала в магазин зайдём.

Ника шла следом за ней по ночным улицам. Что удивительно, даже находясь на эмоциональном пределе своих возможностей, Эли выглядела невероятно красивой. Пышные светлые локоны выбивались из-под капюшона, и в них отражались отблеском неоновые вывески прилавков. Улица была вымазана в них, со всех сторон на девушек сыпались призывы купить что-нибудь прямо сейчас, хотя половина магазинов уже закрылась. Они проходили мимо ларьков с гиросом, откуда исходил сладчайший запах жареного мяса, когда Ника вспомнила, что они обе не ели уже очень давно. Даже думала окрикнуть Эли, но ту было не остановить. Она быстро шагала по улице, чеканя каблуками по асфальту ритм Харибды, и белый шарф, перекинутый вокруг шеи, развивался на ветру. Она проигнорировала двух мужчин сомнительной наружности, которые с задумчивым видом курили возле магазина и присвистнули, завидев Эльпис. Певица взбежала по ступенькам в желтое пятно магазина. Ника последовала за ней.

— Закрываемся! — предупредил старый скорченный продавец.

— Мы быстро, — пообещала Ника.

Эльпис действительно не собиралась тянуть время. Она точно знала, зачем сюда пришла. Когда Ника прошла сквозь ряды несвежих овощей и морозильники с прошлогодними куриными голенями до соседнего зала, Эльпис уже возвращалась на кассу. В каждой руке она держала по две бутылки красного вина.

— Ещё пачку «Касетины», — добавила Эльпис, выложив деньги на прилавок.

Ника не стала комментировать её выбор. Эльпис сама прекрасно понимала, что курить ей нельзя, иначе посадит голос. Но порой соблазн оказывался выше и брал над ней верх, особенно когда она находилась в состоянии стресса, как сейчас.

Старик-продавец долго перебирал в смуглых сморщенных руках деньги, которые высыпала Эльпис. Та не выдержала:

— Сдачу не надо. — Схватила бутылки и ломанула на выход.

— Эли, подожди! — Окрикнула её Ника, бросившись вслед.

На улице Эльпис вновь встретили оценивающие смешки.

— Пошли на хер! — Крикнула она им, и, не останавливаясь, поспешила к гостинице с четырьмя бутылками в руках.

— Эли, подожди! — Ника едва догнала её. Хотела забрать одну из бутылок, уже схватилась за горлышко, но бутылка выскользнула из их рук и разбилась об асфальт. Алые брызги расплескались вокруг, забрызгав ноги девушек, несколько капель попало на белый полушубок Эльпис. — Прости… — выдавила Ника.

Взгляд Эли опять стал таким же заворожённым, как когда она смотрела на разбивающуюся об стену вазу. Брызги вина на снегу, бордовые, почти кровавые пятна, тёмно-зелёное стекло — крупные осколки вперемешку с совсем мелкими. Картина, сотворённая безумным художником.

— Ничего. Это красиво, — оценила Эльпис. — Трёх достаточно. Пойдём.

Когда они добрались до двадцатого этажа «Резиденции», время перевалило за полночь. Эльпис вальяжно сбросила с себя верхнюю одежду и завалилась на диван. Из ящика на журнальном столике она достала штопор и откупорила первую бутылку.

Ника сходила на кухню, принесла один бокал и поставила его на столик. Эльпис перевела вопросительный взгляд с бокала на неё.