Дорасти до неба (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Тренер неожиданно подмигнул.

— А если рост не остановится? — вдруг испугалась я.

— Остановится, — успокоил меня Саныч. — Причем остановится именно тогда, когда ты решишь, что тебе хватит.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен. А теперь иди, переодевайся. Есть у меня в твой адрес пара мыслей.

В зале, нарезав ученикам задачи, Сан Саныч подошел ко мне.

— Кнопка, что-то мы с тобой давно не бились. Давай-ка, попробуй по мне попасть. Работай в полную силу. С моей стороны — только защита.

Мы встали друг напротив друга, поклонились, как предписано ритуалом поединка, а потом… А потом я начала работать. Как и велел Саныч, на всю катушку. И, черт меня побери, если я сейчас не превосходила по технике и мастерству себя же месячной давности минимум на ранг. Я видела каждое движение тренера и могла легко предугадать следующее. Правда, он мои действия, скорее всего, тоже видел, потому что ни один мой удар не проходил до конца. Мы протанцевали так несколько минут, потом остановились, снова поклонились друг другу. Саныч выглядел довольным, словно нализавшийся сметаны Марк.

— Знаешь, Таська, ты меня сегодня не то, чтобы сильно удивила, я чего-то такого и ждал, но уж точно обрадовала. Прогресс, как говорится, налицо.

— Хотите сказать, что не только рост, но и другие показатели увеличиваются?

— Именно. И знаешь что?

— Что?

— Меня сегодня спас лишь твой маленький вес. У тебя просто не было шансов пробить мою защиту. Ты же помнишь про импульс?

— Еще бы!

— Ну вот. А теперь давай иначе: ты защищайся. Уклоны, блоки, все, что хочешь. Только прямой блок не ставь — сама понимаешь, кость у тебя не выдержит. А я постараюсь тебя достать. Плохо будешь стараться — останешься с синяками. Ну что, поехали?

Для неподготовленного человека, который не знает, куда и как смотреть, поединок двух мастеров — неважно, какого вида единоборств — совершенно незрелищен. Совсем другое дело, когда ты не наблюдатель, а участник. Время будто растягивается, становится пластичным и податливым. И становится видно абсолютно все. Вот удар идет вскользь, и нужно лишь чуть подправить руку Саныча, чтобы она проскочила мимо. Здесь нужно чуть уклониться, а вот сейчас тренер разошелся не на шутку, и требуется полноценный уход, с прыжками и кувырками. Пару ударов я все-таки пропустила, но в целом я совсем не чувствовала себя "девочкой для битья". Мы с Санычем — страшно подумать — бились практически на равных!

Не знаю, сколько прошло времени, но тренер вдруг разорвал дистанцию и поднял руку: мол, хватит. Ну, хватит, так хватит. Мы остановились, поклонились друг другу и обнаружили, что все пацаны забросили свои занятия, выстроились чуть поодаль, чтобы не попасть ненароком под раздачу, и во все глаза смотрят на наш спарринг. А это ведь не зеленые новички, это уже старшие группы. У всех минимум коричневый пояс, первый-второй кю. А отдельные гении уже и ко второму дану подбираются. У самого Саныча, насколько я знаю, седьмой дан. И если я с ним наравне… Мать честная! Да пусть даже на ранг ниже — все равно! Я до того ведь на ранги не сдавала, в турнирах не участвовала. Причина элементарна: мне просто нет соперников в моем весе. Я в нем одна. У боксеров наилегчайший вес, кажется, называют называют "мухачи", то есть весящие как муха. Но там планка — сорок девять килограмм. Я же со своими тридцатью тяну максимум на комариху. Столько весят только пацаны-первогодки, но с ними соревноваться — это даже не смешно.

Сан Саныч, едва закончив ритуальный поклон, оглядел нестройную шеренгу учеников. Те поспешили воткнуть кулак правой руки в ладонь левой и поклониться:

— Мастер…

Тренер нахмурился. Правда, я видела, что это больше игра, но это я. Остальные восприняли все так, как и было задумано.

— Хотите так же уметь? — сурово вопросил он.

— Да, мастер — прозвучало почти в один голос.

— Тогда чего вы тут стоите? Задание у всех есть — работайте!

Народ шустро разбежался по залу и занялся делом. А Саныч кивнул мне:

— Переодевайся и подходи, разговор есть.

Когда я, уже помытая и переодетая, зашла в кондейку, Саныч разглядывал настольную лампочку через стакан с чаем. На том месте, где предполагалась я, уже стояла "моя" кружка, доверху наполненная крепким, восхитительно пахнущим настоем.

— Мята и чабрец? — попыталась я угадать.

— А еще смородина, — кивнул Саныч.

Он разболтал в стакане положенную норму сахара, отхлебнул первый глоток, слегка прижмурился и аж причмокнул от удовольствия. Я последовала его примеру, разве что жмуриться и причмокивать не стала.

— Слушай, Таисья, — начал тренер.

Полным именем он меня называл крайне редко, и это могло означать только одно: разговор сейчас пойдет очень важный и очень серьезный.

— Слушай, Таисья, ты сколько денег получаешь на своем заводе?

Я удивилась вопросу, но сумму назвала.

— А что, работа тебе нравится?

Я пожала плечами. Работа как работа. Не лучше и не хуже других. Деньги за нее платят — и ладно.

— То есть, цепляться за нее руками и ногами не будешь, — истолковал мой жест Саныч. — А если я тебе предложу пойти сюда ко мне? Скажем, младшим тренером. Не прямо сейчас, чуть позже, когда я с теми костюмами разберусь. Зарплату положу… ну, скажем, тыщ пять плюсом к твоей нынешней. Ну а дальше как народ пойдет. Будет много учеников — будет много денег. Ты, если захочешь, можешь хоть прямо сегодня сдавать на шестой дан, на помощника инструктора. Ну а если решишься сменить место, то тебе по любому это сделать придется. А вообще, есть у тебя потенциал, есть перспектива. При желании, можешь и до десятого добраться, и выше. Заочно закончишь институт физкультуры, получишь диплом, со временем и свою школу откроешь.

Я была не то, чтобы шокирована предложением, но как-то никогда не представляла себя в роли учителя. Ну, тренера, если хотите. Хотя предложение Саныча мне понравилось. Очень. Во-первых, бухгалтерия — занятие нудное и скучное. Во-вторых, каратэ мне нравилось. И, наверное, тренировать пацанву мне тоже понравится. Я помнила свои ощущения от первых успехов. Да я домой, к матери, как на крыльях летела — поделиться, похвастаться. И помочь другим испытать то же чувство — это будет правильно. Ну и зарплата — она никогда чрезмерно большой не бывает. Если Саныч прав, мне в ближайшее время предстоит кардинально обновлять гардероб. Просто взять в охапку все барахло от трусов до курток — и выбросить. А потом купить все новое. И где, спрашивается, взять такие бешеные деньги? Так что долго раздумывать я не стала.

— Согласна.

— Вот и замечательно! — заулыбался Сан Саныч. — Я в тебе и не сомневался. А что-нибудь новенькое рассказать можешь?

— Попробую. Показать. Я не уверена, что получится, но… выключите свет.

Тренер протянул руку и щелкнул выключателем. Окон в кондейке не было, так что комнатушка тут же погрузилась во тьму. Лишь немного света пробивалось из коридора через щель между дверью и порогом.

Я сосредоточилась, вспомнила действия Мирланды, вспомнила свой недавний опыт, царапнула магической субстанции с половинку булавочной головки, если брать по моим ощущениям, и через несколько секунд в воздухе повисла яркая светящаяся точка. Не сказать, что она так уж ярко осветила санычев закуток, электрическая лампа все же была поярче. Но света было вполне достаточно, чтобы не промахнуться рукой мимо кружки, а кружкой — мимо рта. Саныч аж чаем поперхнулся. Пришлось забирать стакан у него из рук, пока он не расплескал половину на себя, а половину на пол, а потом колотить его ладонью по спине, пока он не пришел в норму.

В коридоре зашумело — пацаны закончили тренировку. Тренер включил лампу, а я быстренько развеяла светлячок.

— Ну ты даешь, Кнопка, — выдохнул Саныч, утирая выступившие слезы. — Ну ты…

Он не смог подобрать подходящего слова, только неопределенно покрутил в воздухе рукой с растопыренными пальцами, да помотал головой.