Елизавета Шумская - Дело о Белом Тигре

– Пламенный привет всем, кого еще не видела… – сказала Ския, все так же пребывая под впечатлением. – А… можно вопрос?! Какой ураган здесь пронесся?!

Дориан воззрился на рыженькую. «У нас что, тут медом намазано?! Девчонки так и лезут, так и лезут. Можно подумать, что с утра делать больше нечего, как по гостям ходить. И обязательно к нам», – мрачно подумал этиус. Против самой Скии он ничего не имел, но пришла она явно не вовремя. Хотя…

– Привет, красавица! – Эйнерт через силу выдавил дружескую улыбку. – Да мы тут вчера лихо отмечали встречу, и… эээ… вот бедняга Джейко до сих пор еще спит. Но он еще воскреснет. Мы в это верим. – Красноречивый взгляд на Лисси, мол, поддакивай и помогай сочинять сказки.

– Ския, ты уже у нас белый маг, так? Может, ты поможешь Моранне, а то ей при виде крови плохо стало. – М-да, Дориан умел завуалировать приказ в форму просьбы или предложения, от которого нельзя отказаться.

В какой-то момент хваленая фамильная магия Тацу вытолкнула Джейко из бессознательного состояния, взамен этого погрузив юношу в столь любимый всеми докторами и называемый ими спасительным сон. Только вот рад парень этому совсем не был. Он вновь оказался в… том же особняке, от воспоминаний о котором спас его обморок…

…Вечерние сумерки, забавляясь, играли с тенями. В огромное – во всю стену – окно вливались косые солнечные лучи, освещая собой черный рояль на невысоком пьедестале. Вокруг были разбросаны ноты, а прямо на полу стояла узкая ваза горного хрусталя, держа в своих объятиях единственную розу – багряного цвета. Снежные вершины Синих Гор в окне почти поглотили вечернее солнце. На рояле искрился кроваво-красным недопитый бокал вина. И музыка разливалась по комнате.

Она рождалась под длинными уверенными пальцами, вплеталась в магию сумерек, танцевала вокруг закатных лучей и как вино кружила голову.

Прислонившийся к косяку двери юноша чувствовал себя попавшим в ловушку зверьком. На бледном лице темнели переполненные болью и жаждой глаза. Обнаженный беловолосый хищник, играющий на рояле, вынимал его сердце и пожирал душу. Мир юноши разбивался под эту великолепную всепоглощающую, не оставляющую ни малейшей надежды музыку…

В следующий миг Джейко усилием воли вырвался из сна и скатился с кровати. Упал на одно колено, выставив левую руку в классическом жесте защиты.[17] – у парня на это движение было подвешено заклинание универсальной круговой стены, а правую – в жесте атаки[18]

В глазах юноши застыли ярость, ужас… и отчаяние. Даже на тренировках у него не получалось так идеально выполнить эту – к слову сказать, одну из основных – стойку боевого мага.[19] Сейчас он смотрел на все мутными очами, все еще пребывая там, в месте, где его детство кануло в бездну чужого порока. И мир вокруг сузился до жажды отмщения и инстинкта самосохранения.

Только спустя минуту Тацу понял, что ему никто не угрожает, что находится он в одной из комнат университетского общежития, а вокруг друзья. Руки мага опустились, а лицо – только что полное ярости – осунулось. Заклинание атаки погасло, так и не сорвавшись с пальцев, а «стена» исчезла сама собой.

– Двуликие боги! – потрясенно прошептал он, без сил усаживаясь на пол и прислоняясь спиной к кровати. Его даже не заботило то, как, наверное, забавно он выглядит: взъерошенный, обнаженный по пояс, перевязанный, с горящими глазами, толком не проснувшийся. – Простите, – через пару секунд поднял он голову, отчего черные волосы скользнули по плечу и упали на лицо. – Дурной сон.

Он заметил, что на нем нет рубашки, и начал ее судорожно искать. Оказалось, что кто-то из друзей позаботился даже о чистой одежде для него, и сейчас сорочка лежала рядом с кроватью, с которой он так резво скатился пару минут назад. Джейко принялся старательно приводить ее в порядок, пряча глаза и оставив всех находящихся в комнате вспоминать ужас в его взгляде и гадать, что могло привести не особо пугливого Тацу в такое состояние.

Полюбовавшись, наверное, в первый раз сделанной правильно, без малейшей ошибки начальной стойкой в исполнении сокурсника, Дориан порадовался, что Ския сейчас в лечебном трансе и не видит его приятеля ТАКИМ.

– Похоже, Джейко пол сегодня мыть не будет. Жаль.

Никакой ответной язвительной колкости со стороны сражающегося с рубашкой парня не последовало. Значит, ему снился не кошмар. Как беднягу перекосило-то. Что его так могло пронять?

Не выдержав надругательств Джейко над, как выдали болтливые чемоданы, еще одной рубашкой, подаренной сестрой, Дориан соскочил со стола, отобрал сей предмет одежды и помог Тацу ее надеть. В благодарность тот буркнул нечто, не являющееся благодарностью по содержанию и форме. Очаровательные манеры. Гм, а руки у Джейко знатно дрожат.

– Держи, – сухо произнес блондин, передавая заказанный пузырек и всовывая чашку чая. – Вы совсем оборзели. Мало того, что я уборщик, кулинар, грузчик и лекарь – последнее особенно возмущало бывшего убийцу, – так я еще и нянькой заделался! Ненавижу Тацу!

Выхватил у намеревавшегося вылить весь пузырек в чай Джейко снадобье и сам накапал нужное количество.

– Пей, – без повелительных интонаций, но Тацу, не рассуждая, выпил.

«Дурной сон… дурной сон… дурной сон…» – продолжал твердить про себя Джейко, пытаясь попасть в рукава рубашки. Та подло не поддавалась. И Тацу никак не мог понять, что не так. Не мог сосредоточиться. Мысли разбегались в стороны, как выпущенные на свободу лабораторные крысы. Самое страшное состояние для ментального мага.

Что-то сказал Дориан, Джейко не понял. Потом кто-то помог с рубашкой, но счастье пришло, когда в руки всунули горячую кружку и желтый пузырек. Это было средство для лучшего затягивания ран, заодно оно обладало успокоительным действием.

Тацу побыстрее, пока снова не отобрали, заглотил смешанную с чаем гадость.

Дориан уселся на корточки рядом с ним и мягко тронул за здоровое плечо. Приятель поднял глаза.

– Джейко, что бы ты не видел во сне, оно уже давно стало прошлым.

Кружка чуть не выпала из рук Тацу.

«Я ИДУ ЗА ТОБОЙ, МИЛЫЙ!..»

…голубые глаза с черными вертикальными зрачками. Длинные волосы белее самого белого снега. Высокая и мощная фигура. И эта сводящая с ума аура власти, силы, жестокости и эротики.

– Если ты меня предашь, я найду тебя на краю земли, закую в цепи и предам всем мукам, которые может выдержать смертное тело, я уничтожу твой дух, сожгу твою душу, и никто тебя не спасет…

– Сейчас ты здесь, в нашей с Дрэмом комнате, со мной и Тэй.