Злые умыслы (ЛП) - Мерседес Сильвия

— Смотри, — сказала она, сжимая пальцами.

Серина с неохотой подняла голову и посмотрела из-под капюшона. Ночь достигла пика, было холодно и темно, колокола из храма вдали прозвонили три раза, ноты поднялись к небу. Луна давно села, оставив только свет звезд на темных водах Святого озера и белых башнях замка Дюнлок. Но факелы мерцали, озаряя врата и высоких стражей на постах.

— Идем, Серина, — Дючетт потянула ее за собой. — Мы почти там. Скоро сможем спать в кроватях. Я не знаю, как ты, но я хочу проспать лет сто!

Серина буркнула, но была благодарна Дючетт за хватку на руке. Она была готова упасть от усталости. Это была самая долгая ночь в ее жизни.

Она сжала лямку сумки. Ощущая вес книги сестры Ильды у бедра, она могла легче дышать. Она поступила глупо, побежав за Фейлин во тьму. Она это знала. Она не должна была так поступать.

Но когда она думала, что будет утеряно… нет. Она поступила правильно.

Кто-то сообщил стражам у ворот об их прибытии. Они пропустили группу, не потребовав документов, хватило известных капюшонов сестер Сивелин. Серина и Дючетт миновали арку ворот последними, шагали за гремящей телегой. Они пересекли мост, обрамленный факелами, прошли на белую сияющую дорогу, огибающую круглый газон и сад роз. Они пошли по правой стороне, направились к ступеням замка.

Серина опустила взгляд на ноги. Она была в Дюнлоке четыре года назад, приехала в карете с родителями и сестрой, они обсуждали планы на свадьбу и недели празднования.

Она помнила, как сидела в углу, кивала, улыбалась, сама строила планы на тихое будущее. Сестры Сивелин уже согласились принять ее. Ей нужно было только убедить отца, но она не думала, что это будет сложно. Он выдавал старшую дочь за Золотого принца Перриньона. Если его младшая решит жить затворницей, дом Дальдреда не пострадает без второго успешного брака.

Как мир изменился за несколько лет!

Три всадника уже спешились, сонные конюхи, потирая глаза, пришли за лошадьми и телегой. Кто-то в бархатной робе появился, словно по волшебство, спрашивая, где Великая мать. Оставив Дючетт объяснять, что это была лишь часть группы из Сивелин, и остальные прибудут завтра, когда починят карету высшей жрицы, Серина подошла к ступеням и посмотрела на замок впереди.

Хотя почти все должны были спать, свет горел в разных окнах, в основном, в восточном крыле. Серина сжала сумку. Кто придет встретить ее? И придет ли кто-нибудь? Может, она сможет проскользнуть с другими сестрами Сивелин. Никто не понял еще, что она была дочерью герцога, и если Дючетт хоть раз будет молчать…

Двери замка открылись, и ее отец спустился по лестнице.

От вида его лица — каждую черту выделял свет факелов — холодок пробежал по спине Серины. Она не видела отца годами, а их переписка никогда не была приятной. Хоть она ощущала дрожь внутри, как в детстве, она выпрямилась, решив не показывать страх.

Он посмотрел на монашек, искал свою дочь, не узнавая ее. Лучше не стоило ждать, пока он сделает это.

Серина расправила плечи и отошла от Дючетт и остальных.

— Отец, — сказала она ясным голосом.

Он окинул взглядом ее лицо, его губы скривились. Он, как всегда, выглядел идеально, от уложенных волос и выреза камзола до сияющей вышивки на туфлях. Все лучшее было при нем, включая шелковую повязку, скрывающую глаз. Целестин Дальдреда не экономил, чтобы никто, глядя на него, не мог подумать, что он когда-то был слугой ведьмы.

И он не даст дочери опозорить его.

— Я должен был знать, — сказал он со знакомым акцентом. — Конечно, ты прибыла в лохмотьях. Платье не подошло? Или не понравилось тебе?

Во рту Серины стало сухо, и голос прозвучал хрипом:

— Платье было милым, но…

Дальдреда в четыре шага подошел к Серине, поймал ее за локоть и потянул по ступеням.

— Заходи и не выдумывай оправдания или возражения. Я не хочу, чтобы тебя видели такой, особенно принц. Лизель тут, и ты заставишь ее сделать тебя нарядной к утру, когда выйдешь из покоев, ясно?

Серина споткнулась на ступеньке, капюшон упал на ее плечи. Герцог повернулся, чтобы поправить хватку, и увидел ее лысую голову.

— Проклятие! — он отпустил ее и отпрянул, словно его укусили. — Что с твоими волосами?

Серина выпрямилась во весь рост, сжала ремешок сумки.

— Когда ты отправил меня в храм Сивелин, я оставила все от смертной жизни позади, включая красоту. Мою голову обрили, а потом меня впустили внутрь.

Дальдреда скрестил руки.

— Я три года назад сообщил о намерении выдать тебя за принца вместо твоей сестры. Ты знала, что не будешь с сестрами. И ты не могла отрастить волосы за три года? — она не успела ответить, он поймал ее за голову и осмотрел скальп ближе. — Ох, ты обрила голову пару дней назад, да? Выглядишь как ощипанная куропатка, готовая для котелка с супом. Чем ты думала?

Серина не пыталась ответить. Она не могла объяснить свои поступки ему.

Он сжал ее за шею и потащил по лестнице.

— Лизель найдет головной убор или вуаль. Она придаст тебе достойный вид, — пока слуги открывали дверь, он провел ее внутрь. — Небеса, хоть контракт надежный! Может, Герард и не посмотрит на тебя…

— Отец, — Серина попыталась вырваться из хватки. В зале горело мало факелов, и она едва видела его лицо, только глаз блестел. — Я видела Фейлин.

Пальцы Дальдреда сжали ее сильнее на миг. Он смотрел на Серину, уже не видел ее лысую голову, не видя ее вовсе.

— Ты… уверена?

От его голоса — настоящего, без акцента — сердце Серины дрогнуло. Ее отец никого не любил в этом мире так, как старшую дочь. Фейлин вызывала такую реакцию у людей. Ничто не могло заполнить дыру, оставленную после нее.

— Уверена, — тихо ответила Серина. — Я говорила с ней. И это была…

Герцог опустил руку и отвернулся, оставив Серину там, где она стояла.

— Это была Инрен, — сказал он с горечью. — Фантомная ведьма, да заберет ее Прибежище.

Но Серина покачала головой.

— Я знаю, кого видела.

— Ты ничего не знаешь. Ты знаешь, что хотела видеть. Но я знаю Инрен. Знаю, как она работает, и… — герцог умолк, резко оглянулся. Серина проследила за его взглядом. Фигура спускалась по лестнице со свечой в руке. Огонек свечи не мог прогнать мрак большого зала, но зато озарял напряженное лицо мужчины, несущего ее.

Желудок Серины сжался. Ее губы двигались, она прошептала:

— Герард.

Принц замер и моргнул, хмурясь, вглядываясь в полумраке.

— Леди Серина? — его голос разнесся эхом в пространстве.

— Ничего не говори и не делай, — прошипел Дальдреда, повернувшись к Серине. Его длинная рука стала поднимать ее капюшон. — Прикройся!

Герард поспешил по лестнице, прикрывая свечу ладонью. Серина сжалась под капюшоном, отец крепко сжимал ее локоть. Принц замедлился, приближаясь, серьезно поклонился. Серина замешкалась, не зная, как ответить. А потом, тряхнув головой, поклонилась в стиле Сивелин — чуть согнулась в талии, прижала пальцы к губам.

Дальдреда зарычал, до боли сжимая ее руку.

— Моя дочь прибыла невредимой. Но она в одежде с дороги, и ей нужно отдохнуть. Вы пообщаетесь утром.

— Конечно, — ответил Герард. Серина ощущала его взгляд, но не могла встретиться с ним. — Я, кхм… твои покои наверху в западном крыле, моя леди. Слуга сопроводит.

Серина кивнула. Она не надеялась, что проведет ночь с Дючетт и сестрами. Она знала, что не могла просить о таком.

Служанку скоро вызвали. Только тогда герцог отпустил ее руку, и Серина поспешила за девушкой к лестнице, миновала Герарда. Ее отец говорил с принцем, и принц отвечал, но ее сердце гремело в ушах, и она не могла различить их слова.

Крепко сжимая сумку, она поднялась по лестнице. Коридор дальше озаряли свечи, от этого тень служанки трепетала на стене, будто темный призрак.

— Серина.

Она резко обернулась, капюшон упал, открывая голову с коротко обстриженными волосами. Герард появился наверху лестницы. Жаркий румянец пылал на ее щеках. Она решила вести себя, согласно строгим рамкам Ордена Сивелин, потому что не хотела, чтобы Герард верил, что она надеялась или намеревалась занять место сестры.