Красная Шапочка выходит на охоту (СИ) - Лакомка Ната

Я на цыпочках пробежала коридор, сжимая трость во вспотевшей ладони, спустилась по лестнице, открыла засов на входной двери и выскользнула из замка. Дождь немного утих, но гроза еще бушевала вдалеке. Я хорошо запомнила дорогу, и безошибочно нашла дорогу до склепа Лагаров. Замок не был заперт, и я толкнула тяжелую дверь. Если первый Лагар — вампир, он вернется сюда на рассвете. Вампиры не переносят дневного света. И серебра. Оборотни тоже не терпят серебра. Серебро — это чистота, оно убивает любую нечисть.

На ощупь добравшись до могилы первого Лагара, я встала у стены, приготовившись караулить до рассвета. Пусть мои подозрения глупы, но я узнаю все наверняка.

Я приготовилась ждать до рассвета, но прошло минут десять, не больше, когда скрипнула дверь, и кто-то крадучись зашел в склеп.

12. Самая страшная ночь

Шаги приближались, и я вцепилась в свою трость.

Сейчас всё откроется. Сейчас…

— Вы здесь, Медхен? — услышала я голос графа Лагара. — Я знаю, что вы здесь. Не глупите. Первый Лагар лежит под этой плитой, а не болтается по округе.

— Зачем вы здесь? — спросила я, не двигаясь с места.

— Увидел, как вы убежали, — сказал он из темноты. — Пошел за вами. Вы спятили — ходить по ночам?

Я молчала, не зная, что ответить. Приказать ему уйти? Пригрозить ему кинжалом, чтобы он выдал свою сущность, если оборотень? В конце концов, я видела двух волков… А если это — Лагар и его сестра?

— Подозреваете меня? — голос графа раздался совсем рядом, и я отшатнулась.

Я не услышала, как он подошел, и это не могло не испугать.

— Вас так интересует Дирк Лагар? — граф говорил спокойно, без своих привычных намеков и неприличных двусмысленностей. — Вам надо просто спросить — и я расскажу. Он был головорезом, сумасшедшим и алчным убийцей. А еще — грабителем и мародером. Но сейчас он мертв, и никого больше не побеспокоит.

— Что такое «жатва Дирка Лагара»?

— Убийства. Жатвой мой предок называл убийства. Это было его любимое развлечение. Он убивал ради наживы. Девиз нашего дома: «Волку — последки». Это о том, что Дирк Лагар после набегов не брезговал обирать трупы.

— Очаровательный у вас предок, — сказала я презрительно.

— Не у вас одной он вызывает омерзение.

— Думаете, его могилу разорили из-за ненависти? Спустя столько веков?

— В наших краях до сих пор помнят про Дирка Волка, Дирка — убийцу невинных девиц, — голос графа звучал непривычно монотонно, без язвительности, с какими-то просительными нотками.

Как будто он просил у меня прощения за то, что когда-то совершил его прапрадед.

Я прислонилась к стене, ощущая слабость в коленях и головокружение. Этого еще не хватало! Что со мной? Какое-то злое колдовство? Или Анна-Ми была права — я приняла всё слишком близко к сердцу, позволила своей душе размякнуть…

— Медхен? — встревожено позвал граф. — С вами все хорошо?

— Не подходите, — приказала я, но почему-то произнесла это шепотом, а потом повалилась прямо на пол, теряя сознание.

Я шла с арбалетом между дюн, в своем красном шапероне. Светила полная луна — огромная, желтая, как волчий глаз. Но я искала не волка-убийцу, и не оборотня. Я искала Анну-Ми. Странно — зачем ее искать? Ведь она сейчас спит в теплой постели в замке графа Лагара…

Едва я подумала о графе, как увидела в тени между валунами его лицо — бледное, с горящими глазами.

Оборотень!

Вскинув арбалет, я выстрелила в него, но граф уже исчез, и моя стрела жалко звякнула, ударившись о камень.

Оглянувшись, я обнаружила, что граф притаился в зарослях шиповника позади меня.

Снова выстрел — и снова промах!..

Я обезумела, стреляя в графа, который появлялся то впереди, то позади, то выглядывал из листвы рябин, раздвигая ветки.

В очередной раз сунув руку в поясной футляр для стрел, пальцы мои ощутили лишь пустоту. Стрелы кончились.

Граф понял это и вышел на дорогу, скаля зубы, как волк. Я выхватила клинок из трости, но Лагар только рассмеялся.

«Теперь ты моя!» — рыкнул он и прыгнул на меня, опрокинув на спину…

Я застонала, пытаясь освободиться, и… проснулась. В голове шумело, во рту был противный металлический привкус. Мне было тепло и мягко, и никто не лежал на мне сверху, горя глазами и щелкая зубами.

Где это я?

Попытавшись приподняться, я обнаружила, что с трудом могу пошевелиться. На меня навалились такая лень и истома, что приди за мной полчища оборотней, я смогла бы только плюнуть в их сторону. А может, и плюнуть бы не смогла.

Повернув голову, я увидела секретер красного дерева, настольные часы с хитро улыбающимся козлоногим существом… стрелки показывают десять минут четвертого… самые дьявольские часы… самый разгул нечисти…

Я увидела обои с изображением стилизованных оленьих рогов, пару кресел… Кинжал с рукояткой в виде уродливого дракона…

Спальня графа!..

Я хотела вскочить, но только-только смогла приподняться на локтях и снова почувствовала головокружение. Кто-то поднялся с пола — кто-то, сидевший до этого рядом с кроватью, и склонился надо мной.

Граф Рауль Лагар.

Но лицо его было обычным лицом — без дьявольского оскала.

— Пришла в себя? — спросил он и погладил меня по щеке. — Это прекрасно. Я за тебя боялся.

Ладонь была горячей, и я попыталась уклониться от этого обжигающего прикосновения, но граф уже взял мое лицо в ладони, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

На секретере горели в канделябре четыре свечи, и в их свете глаза графа были похожи на кипящее золото.

— Хотел бы я знать, как тебя зовут, — произнес он, медленно наклоняясь ко мне. — Зовут по-настоящему.

— Это совершенно незачем, — с трудом ответила я.

— Упрямая и жестокая, — сказал он и поцеловал меня.

Поцеловал жадно, принуждая открыть губы и проникая между ними языком. Греховный поцелуй, развратный, обжигающий!.. Словно я пила кипящее золото, как древние боги. Тепло разлилось до самого сердца, до кончиков пальцев, становилось почти нестерпимо жарко, и мне захотелось выгнуться, застонать, вдохнуть воздух, чтобы не сойти с ума от этого ошеломляющего чувства… Но чем жарче становилось, тем больше я начинала дрожать — меня трясло, как в лихорадке. Мучительная дрожь, требующая немедленного успокоения… успокоения в чужих объятиях… в объятиях Рауля Лагара…

Граф оторвался от моих губ, зажмурился на секунду, а потом выдохнул:

— Чиста, как ангел…

— Что?.. — пролепетала я.

— А то, что этих губ никто никогда не целовал, — он провел большим пальцем по моей нижней губе и положил руку мне на грудь.

— Оставьте меня, — прошептала я, пытаясь сбросить его руку, но смогла только вцепиться в нее — и силы закончились.

— Я смотрел на тебя, пока ты спала, — заговорил Лагар, не сводя с меня глаз, в то время как его ладонь накрыла и приласкала через платье мою грудь. — У тебя и правда лицо карающего ангела. Как бы я хотел увидеть твое лицо, когда ангел полюбит.

Каждое его прикосновение, каждая ласка уносили меня в страну блаженства — там, где текут реки расплавленного золота, и вместо звезд на небе сверкают бриллианты. Я слышала, как женщины тайком говорили об этой стране, но не думала, что рассказы о ней — правда, и что однажды я сама окажусь там. Вернее — в преддверии этой страны.

— Вы пытаетесь соблазнить меня, — прошептала я с упреком. — Не смейте… Только попробуйте покуситься на мою честь…

Он тихо засмеялся, будто я сказала что-то забавное.

— Ты была в моей власти, — сказал он, легко целуя меня в щеку, в висок, в уголок губ, — и я мог бы не раз взять тебя. Но вместо этого я сидел рядом, как верный пес. Разве моя верность не заслуживает награды?

— Это безумие… — начала я

Но он перебил меня, приложив палец к моим губам, и подтвердил:

— Настоящее безумие. Ты не видишь, что я совсем сошел с ума из-за тебя?