Галина Романова - Одинокий орк

Вода ручейками журчала по камням, сбегая вниз. Под ногами хлюпало. Надо было найти хоть какое укрытие. Но сначала неплохо бы сдвинуть с места тушу. Негоже дракону валяться на дне ущелья. Обойдя вокруг подруги, Каспар приподнял ее голову, забрасывая себе на плечо. Пришлось согнуться почти пополам под ее тяжестью. Ухватившись поудобнее, мужчина сосредоточился, настраивая свой организм, и сделал шаг… другой…

В солнечном сплетении толчками пульсировало знакомое живое тепло. Оно гасло и разгоралось в такт шагам. Приходилось приноравливаться и делать шаги только тогда, когда приходила волна тепла. На гребне этой волны он делал очередной шаг и потом останавливался и отдыхал, прислушиваясь к своим ощущениям. Туша драконицы медленно ползла за ним следом.

Постепенно интервалы между «приливами» увеличились: возможности даже его организма были отнюдь не беспредельны. Еще несколько шагов дались с трудом, а потом разом навалилась такая усталость, что Каспар рухнул на колени, чудом не выронив голову драконицы. Глаза ее были плотно закрыты, но магри чувствовал, что его подруга в сознании. Просто у нее не было сил пошевелиться.

— Помоги мне. — Мужчина погладил ее нос. — Я знаю, ты очень устала, но осталось совсем чуть-чуть… Мне не сдвинуть тебя с места без твоей помощи!

Оставь...— долетела еле слышная мысль.

— Нет! — Каспар обнял ее голову и прижался к ней. — Мы вместе! Слышишь? Вместе!

Вереница образов промелькнула в сознании: их полет, его удивление и восторг, когда она назвала ему свое имя, облик прежней жены, какой-то незнакомый мужчина с горящими от страсти глазами, встреча на Ничейной Земле и удивление от того, что они узнали друг друга… Два чудом выживших одиноких существа, случайно встретившихся в чужом враждебном мире. И одиночество, которое исчезло от коротенького слова: «Вместе!»

А потом Каспар вдруг осознал, что сидит на земле и прижимает к груди обнаженное тело молодой женщины. Он понял это, когда длинные ресницы затрепетали, приоткрывая самые невероятные глаза, в которые ему случалось заглядывать. В этих глазах была только бесконечная усталость и доверчивость больного ребенка: дескать, мне очень больно, плохо и страшно, но ведь ты такой большой и сильный, ты поможешь и спасешь.

— Да, милая, — прошептал мужчина, — да, помогу!

Дождь лил по-прежнему, но теперь Каспар не чувствовал льющейся с небес воды. Поудобнее перехватив хрупкую ношу, он рывком поднялся на ноги и зашагал прочь, неся на руках самое дорогое существо на земле.

Ногу свело, уже когда он нашарил растопыренными пальцами волосы и, вцепившись, рванулся вверх сквозь толщу воды. Ниже колена нога словно исчезла, и даже бедром было больно двинуть. В ушах гремело: кровь, подхлестнутая страхом близкой смерти, быстрее побежала по жилам. Легкие напряглись — еще чуть-чуть, и он сам распахнет рот, хватая воду вместо живительного воздуха. Но пальцы сжимали волосы, обладателю которых приходилось еще хуже, и он был обязан бороться.

Двигая одной рукой и одной ногой, Брехт поднимался вверх. Волны мотали его из стороны в сторону, несколько раз казалось, что пальцы левой руки сжимают пустоту, что его буксир каким-то чудом ускользнул и погружается на дно. «Выплывем — заставлю отрастить гриву, как у Тана! — с неожиданной злостью подумал орк. — Или надену ошейник, за который легче хвататься…»

Ближе к поверхности волны ходили такие, что не разберешь, где верх, а где низ. Перед глазами поплыли зеленые круги, а грудь трещала от недостатка воздуха, когда он наконец буквально выдернул себя из воды, со всхлипом хватая воздух пополам с водой. Встряхнул головой, озираясь. Темная громада берега оказалась неожиданно близко: то ли их подтащило подводное течение, то ли просто в темноте не было заметно раньше. Как бы то ни было, орк не сомневался, что это именно берег, а не наскочившая на камни «Химера».

Плавание к Железным Островам проходило настолько тихо и мирно, что ближе к концу уже ждали неприятностей, и нынешняя ночь, когда испортилась погода, никого особенно не удивила. Льор попытался было что-то сделать с ветром, но именно в тот момент, когда у юноши что-то начало получаться, «Химера» и налетела на камни. Толчок был такой сильный, что эльфа выбросило за борт. Брехт, не раздумывая, кинулся за ним.

Волны ходили ходуном, и голова юного эльфа то появлялась, то исчезала из виду. Краем уха орк слышал треск дерева и смутные сквозь рев и вой бури крики людей. Он отвлекся всего на несколько секунд, чтобы обернуться и увидеть, как корабль беспомощно накренился набок, быстро погружаясь в воду, как ломаются мачты и трещат снасти под тяжестью провисших парусов, и этих секунд хватило, чтобы голова Льора совсем исчезла под водой. Набрав побольше воздуха, Брехт нырнул…

И теперь из последних сил тянул к берегу, таща за волосы бесчувственное тело.

Волны какое-то время играли с пловцом, как коты с мышкой, перебрасывая друг дружке, но потом эта игра им наскучила, и последняя с такой силой наподдала, что, когда она отхлынула, Брехт неожиданно ударился коленкой о каменистое дно.

Вместе с горькой соленой водой Брехт выплюнул ругательство и выпрямился. Пальцы все еще сжимали волосы Льора. Перехватив тело юноши под мышки и припадая на так и не отошедшую левую ногу, орк побрел подальше от воды. Последние махи он одолел едва ли не ползком, пропахав двумя телами внушительную борозду в каменистом пляже. Волны накатывали со спины, то ли подталкивая, то ли пытаясь утащить обратно, но потом отстали.

В паре десятков махов от прибоя за камнями росли кустарники и трава. Там Брехт уложил Льора на колено и надавил ему на грудь, выжимая из легких воду.

— Ну же! Давай дыши!.. Дыши, гоблины тебя сожри!

Изо рта и носа эльфа хлынула вода. Он дернулся несколько раз, потом закашлялся, захрипел, давясь. Брехт держал его за плечи, пока Льора тошнило водой пополам с ужином, а потом с чувством выполненного долга орк рухнул рядом с ним на траву. И почти мгновенно провалился в сон.

Свою обитель Смотрящий знал досконально. Левая рука привычно скользила по стене, чуткие пальцы нащупывали ряды символов, и губы сами собой повторяли их значение, слагая отдельные звуки в заклинания-молитвы. Одной из обязанностей Смотрящего было постоянно повторять эти строки в надежде, что однажды идущие от сердца слова будут услышаны теми, ради кого его предки вырезали эти знаки на камнях. Прошло много веков, кости правнуков тех, кто вырезал руны, превратились в пыль, а знаки все живут, и все звучат слова на древнем языке. Слова, смысл которых и сам Смотрящий уже почти что утратил.