Александр Забусов - Кривич

— Гунарович, выстраивай наших в полста шагах от Святославовой «стенки». Дели бойцов на две фаланги. В правой только наших поставишь и она под твоей рукой будет. Левая — моя, туда всех остальных и полусотню Олеся. Ясно?

— Да. Только давай наоборот, Николаич. Наши-то понадежнее будут.

— Дружище, делай, что говорю, после боя рассуждать будем.

Больше не отвлекаясь на выстраивание дружины, стал высматривать кого-то в ее рядах.

— Боривой! Подойди ко мне.

Ласково похлопал тяжелой, в кольчужной рукавице, ладонью по плечу подошедшего помощника по хозяйственной части, улыбнулся ему.

— Что, Боря, никак воевать собрался?

— Так мы, батюшка, завсегда с тобой рядом, хошь за стол, хошь на смерть. Сегодня Мара соберет богатый урожай с ратного поля.

— Вот по сему, собирай своих помощников, и мчитесь мухой в город. Прошерсти там болгар, реквизируй для воинской надобности бочек десять, больших. Загрузишь на телеги, да наполнишь водой. Прихвати пару бочонков вина-кисляка. Бочки привезешь, по возможности равномерно расставь в тылу русской «стенки».

— Понял тебя, батюшка. А вино куда? Нашим?

— Ха-ха! Я тебе дам, на-ашим! В каждую бочку по паре ведер вольешь потом. Оно смешаясь с водой, хорошо жажду утолить поможет.

— Понял.

— А задача тебе, с воинством твоим, будет такая. Сам в драчку не лезь и своих не пускай, мы уж как-нибудь сами справимся. А вот раненых из боя выносить, да раны перевязать, это уж ваше дело. И смотри, ни один наш, черниговский, без вашей помощи остаться не должен, про иных тоже не забывайте.

— Сделаю, батюшка.

— Ступай.

«Кажись все, что мог, в сложившейся ситуации, сделал».

Двинулся к двум выстроенным отрядам своей дружины, отмечая недовольные взгляды черниговских бояр. Окинул взором лица бойцов в строю, заговорил не повышая голос:

— Многие меня хорошо знают. Не раз вместе рисковали жизнью на поле брани. Те, кто присоединился к дружине по дороге, могут сомневаться в моих поступках и деяниях, но вы сами пришли ко мне, я вас не звал. Ну, а коли пришли — знайте, что я принимаю решение и несу за него ответственность перед вами, перед собой и перед нашими богами. Бояре, не смотрите на меня волками, осуждая, что стоите не в общем строю, что князь наложил опалу на меня, значит и на вас. Ради дела стерпим. Я вам обещаю, что наша малая дружина сегодня не раз выручит стоящих впереди. Призываю вас лишь к одному. Будьте стойкими в бою! Будьте храбрыми, не покидайте строй. Мы сильны единством, выручайте товарища, стоящего рядом. Сегодня мы поработаем пожарниками, будем двигаться туда, где горячо, где потребуется наша помощь.

— Батька, дивись, — стоящий в первой шеренге Олесь, указал рукой. — Одначе ромеи в далине строй крепят.

Монзырев обернулся, вдали за людской стеной, за проходимым оврагом, действительно увидел стройные шеренги византийцев, которые были еще очень далеко от русского воинства. Прямо с марша ромеи выстраивались в боевые порядки. Пройдет никак не меньше часа, прежде чем войска встанут друг против друга для боевых действий. Переглянулись с воеводой, старик в преддверии боя чуть ли не бил копытом.

«Вижу воевода, что настрой твой соответствует «последнему и решительному…», непорядок. Нам с тобой никак погибнуть нельзя. Кто потом пацанву из этой дырки вытаскивать будет?».

— Мишка! — позвал, не оборачиваясь к строю.

— Тут я, батька!

Молодой воин встал у плеча Толика.

— Пусть Павел подойдет.

— Есть.

Пашка, обосновавшийся после приезда, в подразделении Олеся, отозвался на зов Михаила, подбежал к Монзыреву.

— Паша, не фиг тебе у разведчиков делать. Переходи в другую фалангу.

— Как так, батька?

— Кверху каком. Вестимира мы уже потеряли, не хочу еще и Улеба терять. Видишь, перед боем его адреналин распирает. Прямо орел, — зашептал боярин. — Ты, Паша, от перехода в дар невидимость получил? Вот за спиной у деда невидимкой и поработай. Мысль понял?

— Понял.

— Иди, сынок, работай.

Растянувшееся было время, ускорило свой бег. Из приоткрывшихся городских ворот вынеслись телеги, прогрохотали по бревнам моста. Расторопный Боривой подвез к воинству огромные бочки и с сотоварищами сноровисто разгружал их за «людской стеной», не забыв снабдить каждую деревянными черпаками.

— Зробил, батюшка! — оповестил Монзырева. — Телеги куда?

— Сколько их у тебя?

— Одиннадцать.

— Половинь и ставь их под углом по флангам за «стеной».

Византийское войско пошло на сближение. Поднявшемуся в седло Монзыреву было хорошо видно как по фронту шли, набирая скорость для удара конные полки катафрактариев. Земля дрожала под тяжестью закованных в железо людей и лошадей. Все ближе и ближе наблюдалась неотвратимость удара, и не ясно еще в какое место придется этот удар, то-ли в «чело», то-ли по флангам, или вовсе, с охватом флангов в «чело» с одновременным выходом в тыл.

Уже можно было хорошо рассмотреть первую шеренгу ощетинившихся копьями всадников, прикрывшихся помимо брони круглыми деревянными щитами, выкрашенными в синий с белым, цвета. Над куполовидными и сферическими, с навершием конуса шлемами, у многих развевались плюмажи из крашеных перьев. Можно было заметить, что многие лица закрыты металлом защитных масок с уродливой личиной.

Все это показалось Монзыреву до боли знакомой картиной, знакомой по кадрам фильма «Александр Невский», где тевтонские «псы-рыцари», закованные в латы, так-же разгоняли тяжелый строй.

Вот-вот ударит молот по наковальне, вот-вот тяжелый удар латной конницы придется по русскому строю. Незначительное, почти незаметное в процессе передвижения, перестроение, и по левому флангу русской фаланги пришелся тяжелый таран. Звон, скрежет, разгонная сила инерции и строй прогнулся. Прогнулся, но попятившись, теряя людей, выстоял. Началась рубка, беспощадное уничтожение друг друга. Толик не то, что заметил, почувствовал в происходящем начавшийся охват конницей фланга. Сто метров до телег.

— Бояр Ярослав! — повысил голос, перекрикивая шум битвы. — Быстро веди фалангу на левое крыло! Используй телеги как стену.

— Чернигов, за мной!

Строй побежал к телегам, выстроившись, прикрывшись щитами, сразу же осыпал стрелами плотную массу, устремившихся в тыл русов, катафрактов.

Монзырев дождался момента, когда в скулу правого фланга Святославовой дружины ударили конные полки греков.

— Старый! Свою фалангу к правому ряду телег. Бего-ом!

— Ур-ра! — строй кривичей ведомый воеводой выдвинулся на фланг.

Русский строй удержался под железным напором. Устоял, и под дикий рев двинулся в атаку, перемалывая боковые оконечности катафракторных крыльев, вгрызаясь в средину византийских полков.