Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— В четвертом действии, — сказал он, — когда ты падаешь, то исчезаешь с глаз зрителей. Лучше покажи им, как ты умираешь.

Ева, само внимание, кивнула.

6

Лошадь пала под ним перед рассветом. После этого Анимус заставил Шейдта бежать в рассветном сумраке почти со скоростью животного, которое он загнал до смерти.

Если бы и существовал рекорд по скорости путешествия от Серых гор до Альтдорфа, Шейдт побил бы его. Никакой имперский курьер не смог бы превзойти его в выносливости, решимости и целеустремленности.

Шейдт до крови стер башмаками ноги, его суставы хрустели на каждом шагу, но Анимус не обращал внимания на боль своего хозяина. Покуда кости и мышцы Шейдта оставались в основном невредимыми, он мог продолжать движение. Если служитель Солкана свалится в изнеможении, Анимус просто найдет себе другого хозяина.

Вставало солнце, дорога ложилась ему под топочущие ноги. Шейдт уступил Анимусу, передал ему управление своим телом, периодически впадая в оцепенение, в это время его сознание отключалось, позволяя существу внутри него крепче цепляться за жизнь, лучше видеть мир вокруг. Они уже удалились от скал и достигли Рейксвальдского леса. Вечнозеленые растения высоко вздымались вдоль прямой дороги. Ноги Шейдта выбивали ямки в дорожной пыли. Его топот и тяжелое дыхание были единственными звуками в пределах слышимости.

Впереди Анимус заметил маленькую фигурку, боком сидящую верхом на пони и медленно ползущую по дороге. Это была пухлая пожилая женщина в одеянии жрицы Шаллии. В сельской местности жрицы часто переезжали от деревни к деревне, применяя свое искусство исцеления, принимая роды, помогая хворым.

Шейдт догнал пони и стащил жрицу с ее насеста. Она сопротивлялась, и он переломил ей хребет и швырнул в придорожную канаву. Пони просел под неподъемной для него тяжестью, и Шейдт вонзил пятки ему в бока, будто шпоры. Животное не протянет и до полудня, но даст ему скорость.

— Мои ботинки, — сказала девушка.

— Ботинки?

— Там снег. Я не могу выйти на улицу без меховых ботинок.

Девушка стояла перед ним, словно сделавшись выше ростом, распрямившись, расправив плечи. На щеке у нее виднелся красный мазок, след старого удара.

Он сжимал и разжимал кулаки, потом сунул мясистую руку в перчатку со стальными шипами. Это выглядело впечатляюще.

— Поживее, Нита, голубушка, — глумливо бросил он. Из-за бутафорских зубов губы его выпятились, рот искривился. — У твоего мистера Хайды важное свидание. Мы не можем допустить, чтобы шваль вроде тебя болталась тут, пока мы будем развлекать леди.

— Мои ботинки.

Это был третий вечер. Ева Савиньен играла еще лучше, чем в первых двух представлениях. У Иллоны дела тоже шли очень хорошо, и все же Ева затмевала ее. В этом было что-то сверхъестественное. И Детлеф знал, что это исходит не от него. Нечто, будто цветок, распускалось внутри самой девушки.

Она двинулась по сцене к огням рампы. Он не давал ей указаний идти туда. Теперь внимание зрителей сфокусируется на ней. А ему, чтобы удачно нанести удар, придется оказаться в тени.

Умная девочка.

— Будут тебе ботинки, — сказал он, двинувшись вслед за ней и занося перчатку.

«Интересно, — думал он, — кто-нибудь научил малышку Еву, как красть у партнеров внимание публики? Она ведет себя как опытная воровка».

Сжимая мешок с бутафорской кровью, он опустил руку, тяжело ударив партнершу сзади. Брызнула кровь.

Она упала, но не рухнула на сцену, а опустилась на колени. Увидев возможность, она уцепилась за нее. Кровь стекала по ее красивому лицу, она долгое безмолвное мгновение смотрела в зал, потом повалилась ничком.

И все было кончено, ему осталось только переписать эту сцену.

Демон Потайных Ходов наблюдал из 7-й ложи за игрой своей ученицы и был доволен. Через Еву он снова мог властвовать над зрителями, мог заставить их испытывать радость, горе, любовь, ненависть…

За многие сезоны ни один из начинающих не взволновал его так.

Ее новая сцена смерти была мастерски сыгранным, незабываемым моментом. Теперь она принадлежит Ните, а не Хайде. Публика запомнит эту пьесу как историю про гибель уличной девки, а не про двойственность натуры святоши.

Он был слишком восхищен, чтобы внести свою лепту в овации, которыми взорвался зал, едва Ева Савиньен вышла на бис. На сцену несли цветы. Остальные актеры присоединились к аплодисментам зрителей. Даже Детлеф Зирк сдержанно приветствовал ее. Она держалась скромно, лишь сдержанно раскланивалась.

Обессиленной после представления, ей больше нечего было им дать. Она выполнила свой долг перед зрителями и знала, как принимать их хвалы.

Ею надо должным образом заниматься. Найти для нее пьесу, наиболее выигрышную роль. Ей может понадобиться покровитель не меньше, чем начинающей.

Приветствуя ее, они славили Демона Потайных Ходов.

Девушка прошмыгнула мимо Женевьевы, спеша в свою гримерную, служитель тащил за ней цветы. Ева Савиньен никогда не заговаривала с ней, кроме случаев, когда того требовала обычная вежливость. Женевьева решила, что она опасается вампиров.

— Потрясающее создание, — сказал Детлеф, вытирая измазанное гримом лицо. — В самом деле потрясающее.

Она кивнула, соглашаясь.

— Она отобрала у меня эту сцену, как ты отобрала бы игрушку у малого ребенка. Давненько никто такого не делал.

— Как ты думаешь, каково Иллоне?

Детлеф задумался, он хмурился, удаляя слои грима, благодаря которым получались нависшие брови Хайды. Ева сейчас опять была в своей гримерке, одна.

— Она проводит уйму времени в своей комнате, верно? Как ты думаешь, у нее есть ревнивый любовник?

Он подумал, потом выплюнул в ладонь фальшивые зубы Хайды.

— Нет. Я думаю, что она неистово молится только одному божеству — себе, Жени. Она проводит все свободное время, добиваясь совершенства.

— И она его добилась?

— Для себя — да. Не уверен, что труппа будет рада и дальше работать с ней.

— Я думаю, у нее есть и другие предложения. Сегодня вечером доставили цветы от Лютце из Императорского Театра Таррадаша.

Детлеф пожал плечами:

— Разумеется. Театр — это гнездо стервятников. А Ева — лакомый кусочек.

— Весьма, — отозвалась она, чувствуя, как язык защипало от красной жажды.

— Жени, — проворчал Детлеф.

— Не волнуйся, — ответила она. — Я думаю, у нее жидкая кровь.

— Лютце ее не получит. Там ей годами пришлось бы ходить в начинающих, прежде чем получить нечто похожее на главную роль. Я подыщу для нее что-нибудь после того, как «Доктор Зикхилл и мистер Хайда» сойдет со сцены.