Picaro - Последний поход Морица фон Вернера

— Теряем время, — наниматель хмуро взглянул на клонящееся к закату солнце. — Скоро начнет темнеть. Эй, вы, — обратился он к крестьянам, — мне нужен проводник к замку через лес дорогу показать. Плачу десять грошей.

К удивлению мессира, никто из селян не вызвался в охотники. Оказалось, что хозяева Медвежьего замка гостей не любят и всем живущим поблизости холопам не раз наказывали, чтобы чужих не водили. Любой из мужиков, кто без разрешения совал нос в лес, получал пятьдесят горячих, а недавно монах-бродяжка, как пошел в замок за милостыней, так оттуда и не повернулся. Кто теперь ведает, что с ним сталось…

В примостившейся у леса деревушке наемники снова попробовали найти провожатых. Поймали местного старосту, нескольких мужиков, а мессир повысил награду до целого талера. Все напрасно: идти к "берлоге" сервы отказались наотрез. На людей фон Вернера такое упорство крестьян произвело скверное впечатление. Если хозяева Медвежьего замка настолько нелюдимы, то как они встретят непрошеных гостей? Вдруг беглецы нашли у рыцарей защиту? Неспроста же они туда свернули. Но посовещавшись, мессир и сержант решили продолжить путь без проводника, несмотря на зашедшее солнце.

— Потеряем дорогу — остановимся, — сухо сказал своим людям Мориц. — Наверняка, казначей сделает привал на ночь.

Желая пробудить в стрелках рвение, Хлонге пообещал выплатить премию в случае, если до завтрашнего вечера, они поймают беглецов. По гольдгульдену на брата. Обещание несколько сгладило трудности предстоящей поездки, но въезжая в лес, стрелки охотно выполнили приказ зарядить аркебузы. Сам Мориц тоже снял притороченное к седлу ружье и, забив в граненый ствол заряд пороха, пыж, пулю, зажег фитиль. Положив оружие поперек лошадиной спины, он поехал впереди колонны. Сзади по двое следовали остальные стрелки, затем мессир с телохранителями. Потом дорога сильно заросшая деревцами, кустарником и ежевикой раскинувшей колючие, цепкие плети, превратилась в тропу. Пришлось перестроиться и ехать дальше по одному.

К тому времени летний вечер успел смениться теплой лунной ночью, и в накрывшей лес темноте началась своя невидимая жизнь. Судя по обилию шорохов, звуков, издаваемых зверьем и птицами, места здесь были не пуганые. Иногда в зарослях лещины, заставляя сердца биться чаще, вызывая из памяти рассказы о вервольфах, вспыхивали желтым чьи-то глаза. Ухали совы, а разбуженные пришельцами птицы с шорохом и недовольным клекотом проносились над деревьями. Вскоре, чтобы не сбиться с тропы, Мориц приказал спешиться и сделать факелы. Дальше пошли на своих двоих, ведя под уздцы лошадей. Привлеченные светом и жаром огня комары роились над головами людей, то и дело слышались шлепки, сопровождавшиеся бранью.

К полуночи уставшие наемники принялись ворчать, а телохранители мессира недовольно перешептывались. Не привыкший к долгой ходьбе, Хлонге вернулся в седло и теперь его лошадь вел слуга. Заметив, что недовольство нарастает, мессир не выдержал и, подозвав к себе Морица, сказал, что через час придется стать на ночлег.

— Как бы не заблудиться, — озираясь, пробормотал он. — Продолжим путь утром.

Мориц согласился: он тоже устал и мысленно признал свое поражение, но только на сегодняшнюю ночь. Завтра они все равно догонят беглецов и тогда… Скрипнув зубами, он сжал пальцы правой руки в кулак. Судьба сопляка Михеля решена, а вот, как поступить с Алиной, он не знал: любовь не давала стрелку мстить девушке даже в мыслях. В конце концов, если она разлюбила его, то все равно ничего не поделаешь. Тяжело вздохнув, он в очередной раз постарался отогнать бесполезные мысли, только растравлявшие душевные раны.

Не успело намеченное время истечь, как тропа неожиданно вывела уставших солдат в маленькую долину. Впереди, шагов за пятьсот в большом черном пятне угадывалось некое строение. Всем сразу стало ясно, что это и есть Медвежий замок.

— Пришли на свою голову, — буркнул кто-то из стрелков.

— Потушить факелы, — приказал фон Вернер. — И прикрывайте фитили аркебуз, чтобы нас не заметили раньше времени. Что будем делать? — спросил он у подъехавшего Хлонге. — Попросимся на ночлег?

— Как по мне, то лучше спать в лесу, — тихо сказал стоявший рядом Виктор. — Да и кто же ночью бродяг к себе пустит.

— Еще пальнут с перепугу, — поддакнул Фриц. — Я бы точно стрельнул.

Не обратив внимание на болтовню, мессир приказал выслать к замку разведчиков.

— Можно и в ворота постучаться, — сказал он, задумчиво теребя бородку. — Зачем сидеть до рассвета, гадать пустят, или нет? Неизвестность всегда хуже…

Подумав, сержант решил отправиться на разведку лично. Хотелось показать стрелкам, что бояться, в сущности, не стоит. Взяв с собой Ганса и Гунара, он пошел вперед по густой, доходившей до пояса траве. Подойдя поближе, Мориц при свете почти полной луны разглядел, что сооружение скорее походит на большой крестьянский хутор, чем на жилище благородного рыцаря. Роль замковых стен играл частокол из заостренных неотесанных бревен, за ним возвышалась деревянная, квадратная башня. Виднелись крыши каких-то строений: сараев, а может домов. Большие грубо сколоченные ворота были заперты.

— Нет тут никого, — нарушил молчание Ганс. — Ты посмотри, ни одного огонька и тихо-то как.

— Похоже на то, — фон Вернер напряг слух, но не услышал ничего, кроме ветра, гулявшего в кронах далеких деревьев. — Может тут вообще никто не живет?

— Давай пошлем этого остолопа, — стрелок кивнул на телохранителя. — Пусть постучит в ворота, а мы, если что… — Ганс тряхнул аркебузой.

Поколебавшись, Мориц шепотом позвал слугу мессира и приказал подойти к замку, разбудить сторожей. Поручение Гунару не понравилось, он заворчал, как недовольная собака.

— Иди, не трусь, — встрял Ганс. — Никто тебя там не съест.

Здоровяк отрицательно помотал головой. Почувствовав раздражение, Мориц пригрозил пожаловаться мессиру.

— Тебе приказывали слушаться меня во всем, — сказал сержант. — За трусость накажут плетью.

Зло ответив, что он не трус, Гунар, нехотя, побрел к воротам. Опустившись на колено, наемники изготовились к стрельбе. Мориц подул на кончик фитиля и вдохнул вселявший в него тревогу запах тлеющей селитры.

— Только не стреляй без моего разрешения, — фон Вернер следил за черной фигурой человека, приближавшегося к замку. — Не верю я в то, что мы сможем подстрелить кого-нибуть в такой темноте.

— Хоть напугаем, — сказал Ганс. — Будут знать, что мы люди не простые. С припасцем.

По-видимому решивший, что тянуть не стоит, Гунар быстро подошел к частоколу. Выждав пару мгновений, телохранитель забарабанил кулаком в ворота. Стрелки напряглись, но Медвежий замок молчал. Жившие в нем люди крепко спали, не озаботившись охраной, или за бревнами частокола было пусто. Гунар оглянулся, как будто мог разглядеть в темноте знак, сделанный ему сержантом.