Павел Александров - Дар миротворца (СИ)

– Мэ-ши-хар! Мэ-ши-хар! – неистовствовали вдалеке нерейцы. Глаза их застилала пелена исступлённого благоговения, как если бы древние боги сошли на их суровую землю.

Воздух наполнился предчувствием крови и смерти. Прыгая на упругих лапах с камня на камень, с уступа на уступ, драконы приближались к группе военачальников.

«…Какие же силы нужны, чтобы остановить их?! Это не звери. Это не даймоны. Это древняя неведомая раса… Такая же древняя, как сама ненависть».

Снизу ударили баллисты – и когда только подручные старика Рафара успели их развернуть?! Полдюжины острых зазубренных гарпунов просвистели навстречу исполинским ящерам… и пронеслись мимо! Попасть из громоздких копьеметалок в бегущего, хоть и крупного монстра, оказалось невозможно.

– Поднять копья! Древком в камень! – послышались команды старшего телохранителя Филгора, взявшего на себя командование двумя сотнями копейщиков. Опытный рыцарь хоть никогда и не воевал с подобными чудовищами, но прекрасно понял, что драконов не поразить мечом – слишком много твёрдой чешуи, слишком крепка шкура и кость. Единственное пригодное оружие – тяжёлое копье, да и то лишь тогда, когда точно знаешь куда бить.

«Вот о какой атаке со стороны Драконовых скал предупреждала Мойрана! Проклятье, почему же она не сподобилась назвать угрозу по имени?!»

Королева поначалу не обратила внимания, как шесть женских фигур отделились от сонма музыкантов, взбираясь на взгорье. Она глянула на них только тогда, когда Зрящие встали в ряд перед надвигающимися владыками Драконовых скал. Шесть пар рук поднялись к ясному небу. В едином вздохе, в едином голосе из уст Зрящих вырвалась новая песня: об открытых небесах, о всеобъемлющей любви, которой неспособно противиться ни одно, даже самое зачерствевшее сердце, о милосердии и жертвенности. Королева знала эту песню. В ней были слова и о тьме, обрамляющей красоту огня, о смерти, раскрывающей хрупкое очарование жизни – той истинной, сокровенной Жизни Вечной, дарующей бессмертие…

Мгновенно в мыслях Сильвиры пронеслась картина того дня, когда она стояла с зажатым в руке копьём за спинами своих Зрящих и молча смотрела на приближающегося чёрного дракона Фамбода. Она верила и знала, что перед беззащитными на вид служительницами Храма Милосердия чудовище будет бессильно. Воспоминание той легендарной схватки укрепило королеву. Багровые драконы ничего не смогут сделать её Зрящим! Бессильными окажутся их клыки и когти, их огненное дыхание и магия гнева.

«Хвала Спасителю за вас, Зрящие!»

Драконы мгновенно учуяли главного врага: древняя стихия ненависти столкнулась со своим извечным противником. Служительницы Храма Милосердия не успели закончить и второй строчки песни, как пять багровых теней оказались перед ними. В этот же миг, когда всё войско зажмурило глаза, один из драконов недоумённо зарычал и, словно испугавшись схватки с безоружными женщинами, резко отпрыгнул в сторону, напоровшись боком на выставленное кем-то копьё. Острие пробило плотную чешую, копьё сломалось, а тот, кто держал его, отлетел в сторону, но наконечник и часть древка таки остались в теле чудовища. Исполинский ящер взвыл и завертелся на месте. Другие бестии, оказавшись умней, ловко рассыпались в стороны, цепляясь когтями за шершавые валуны.

– Так их! Так! Мойрана! Мойрана! – возликовали воины, впервые провозгласив на поле брани иное женское имя, кроме имени своей владычицы.

Песня продолжалась. Руки не опускались. Зрящие стояли спокойно и, казалось, с умиротворением, словно перед ними шмыгали шакалы, а не исполинские монстры. Всё войско заворожённо следило за ними, и лишь верные долгу сигнальщики поглядывали на притихшие в недобром спокойствии легионы Хадамарта.

«Святые Небеса! Рода, Альмира, Мойрана и все вы, я в неоплатном долгу перед вами! Один Всевышний способен воздать вам за ваш подвиг, но если нам всем посчастливится выжить в этой битве, я…»

…Испуганный вскрик вырвался из горла королевы, но никто не заметил этого проявления слабости владычицы, так как все военачальники, все сотники, десятники и простые бойцы испустили ошеломлённый возглас. Крупный дракон с заострённым гребнем на шее, видимо, вожак стаи, встал на дыбы! Поражающий воображение исполин взревел, дугообразно изогнул шею – и длинная огненная струя ударила в беззащитных Зрящих.

В центре, недалеко от Мойраны, стояла смуглая Олисия. Огненный поток смел её с возвышения, мгновенно пожрал одежду и плоть, протащив по камням уже обгоревшие останки.

«Этого не может быть… невозможно, нет!» – королеве хотелось закричать.

Ничто не могло защитить Зрящих в этот раз. Монстр заревел, на оскаленных клыках его появилась кроваво-красная слюна. Увидев падение одной из Зрящих, остальные драконы осмелели и, победно взревев, ринулись на ненавистную добычу.

Песня продолжалась, будто никто из служительниц не заметил гибели названной сестры. Но теперь она казалась песней не победительниц, а обречённых. Гордо и величественно бросился на Зрящих дракон-вожак, как лев на добычу. Вот только льва ведёт желание пищи. Пищей же багрового дракона была жажда убивать и заражать других жаждой убийства.

Удар исполинского хвоста переломил хрупкую словно тростинку Сирингу, огромные челюсти сомкнулись на светловолосой, всегда улыбчивой Альфире, до последнего удерживающей голос в песне. Королева со жгучей болью ощутила её недолгую агонию…

«Почему?! Заклинаю тебя, Спаситель, которому я служу, в которого верила и кому доверяла с самого детства, ответь: почему?!»

И тут, словно отвечая на её безмолвный вопль, Драконовы скалы и всю долину потрясло новое рычание – рык злобного изумления и раненой ненависти. Переломанное тело женщины выпало из пасти дракона-вожака. Он почти вертикально вытянул шею, и из пасти его фонтаном ударила смешанная красно-чёрная кровь! Заскрежетав когтями о камни, чудовище в последнем рывке ярости ринулось в бой, подминая под себя оставшихся женщин, и рухнуло набок, извиваясь в предсмертной судороге. Следом повалился ещё один дракон, успевший вкусить крови кого-то из Зрящих.

«Зрящие… Мои верные Зрящие. Вы приняли всю злобу багровых бестий на себя, испили её до остатка. Твари захлебнулись собственной жёлчью. Вы не пытались создать молитвенный щит, не пытались защитить себя… Потому что за вашими спинами были те, кого вы решили защищать больше собственной жизни…»

Снова ударили баллисты, и на этот раз два гарпуна с тросами вонзились и прочно застряли в боку одного багрового дракона. Монстр рванулся с такой силой, что один из зазубренных гарпунов мгновенно вырвался, второй же – потянул тяжёлую четырёхколёсную баллисту за собой. Десятки рук ухватились за орудие, силясь удержать монстра на привязи.