Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы

— Понятно, — сухо прервала женщина и опустилась в кресло возле камина.

— Кто ты? — опять спросила фея, глядя в огонь.

— Я — Загфуран, маг Кашшафы, — повторил он. — Я пришел…

— Ты лжешь. Может, сейчас ты и служишь Кашшафе, но ты родом не оттуда. Ты вообще родился не на Гоште. Поэтому мы назвали тебя — нездешний. Кто ты? — в третий раз потребовала она.

— Откуда вы… — опешил Загфуран, но тут же взял себя в руки. — Ничто не укроется от вашего проницательного взора. Вы правы, я не отсюда, о моей родине не стоит упоминать сейчас. Важно, что десять лет я служу Храму Света. Добро несем мы в каждый мир. И кто как не феи помогут нам в этом?

Гармсел оторвала взгляд от огня и посмотрела на Загфурана. Благосклонно кивнула.

— Не сердись, что я обращаюсь к тебе на "ты". Когда я появилась на свет, не существовало и твоего пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадеда. Садись, — она указала на стоящее рядом кресло. — Итак, чего ты хочешь от меня?

— Помощи и защиты, — откликнулся Загфуран, опускаясь в кресло.

— Не понимаю, почему я должна помогать тебе и защищать тебя, — пожала плечами Гармсел.

— Если вы позволите… я немного расскажу о нашем Храме. Уверен, что тогда вам легче будет принять решение.

— Я слушаю, — Загфурану показалось, что она улыбается с иронией. Впрочем, кто поймет женщину? Сколько бы ей ни было лет, кем бы она ни являлась — она, прежде всего, женщина.

— Я уверен, многие вещи вы уже знаете, не сердитесь на меня, если я повторюсь, — он просительно улыбнулся. — Гошта — одна из немногих миров, — начал он, — где известно об истинном устройстве вселенной.

— "Первыми сотворил Эль-Элион духов-помощников"? — процитировала Гармсел книгу Вселенной. — Ты это имеешь в виду?

— Да-да, именно это.

— Надеюсь, ты не будешь утверждать, что Орден Света имеет какое-то отношение к этим духам?

— Будьте терпеливы, правительница, — еще раз доброжелательно улыбнулся Загфуран. — Я объясню. Вы прекрасно видите, что я не дух, а всего лишь человек, обладающий магическими способностями. В книге Вселенной я хотел бы обратить ваше внимание на сотворение Первосозданного мира, в котором Эль-Элион дал дар каждому человеку. Дар творить прекрасные вещи, картины, музыку…

— Миры… — подхватила Гармсел.

— Именно! Миры. Вы бывали в некоторых мирах. Да вот возьмите хотя бы мир Эдельвейса, в котором я чуть было не погиб только что, попав туда из вашего замка. Он ужасно сотворен. Дело в том, что не все Управители, которым Эль-Элион дал дар Творца, используют этот дар на благо. От этого зло расползается в другие миры и даже в Первосозданный мир. А если Первосозданный мир погибнет… Сохранятся ли другие миры, вторичные по отношению к Первому? Вот почему орден Света поставил цель привести миры к Свету, остановить поток зла. Для того чтобы справиться с некоторыми Управителями, нам приходится развязывать войны, но конечная цель — спасение миров.

— Очень интересно, — снисходительно поджала губы Гармсел. — И похвально. Если, конечно, правда. Чего ты хочешь от меня?

— На сегодняшний день, мы убедились, что Управитель Гошты — некий Эрвин, если вы не знаете, — Гармсел недоуменно подняла брови, — не желает повиноваться Свету. Поэтому нам необходимо устранить его. Но мы не знаем, где он находится. Вот почему я ищу Дом Эрвина или его зеркала. А они находятся на территории Энгарна, — он заметил недовольство феи и быстро закончил. — Не буду отнимать ваше драгоценное время. Вскоре у вас могут искать помощи правители Энгарна. Я убедительно прошу вас не оказывать ее.

— Правители Энгарна… — усмехнулась фея. — Кого вы имеете в виду: королеву Эолин, несчастного принца, который несет на себе тайну семьи, или телохранителя королевы Полада?

— Это не имеет значения. Кто бы ни просил о помощи из Энгарна, я прошу…

— Вот что… Загфуран. Я не буду давать никаких обещаний. Дела людей мне неинтересны. Эрвина я знала — он маг, намного могущественней, чем я или ты. Не знаю, с чего ты взял, что он — Управитель. И ты очень наивен, если думаешь, что справишься с ним. Что касается остального… В войну феи не вмешиваются. Если же ко мне обратятся за помощью, то я сама решу, кому помогать, а кому нет.

— Но леди Гармсел, — мягко возразил Загфуран. — Ведь мое дело относится не только ко мне или Ордену, но и ко всей Гоште. Ко всей вселенной, в конце концов! Вы не можете сохранять безразличие.

— Загфуран, — Гармсел поднялась. Минарс тоже вскочил. — Не надо меня обманывать. Я не верю, что кто-то из людей знает, что происходит с мирами и как уничтожить зло. Это дело Эль-Элиона, а не наше. Ты мне не понравился и помогать тебе я не хочу. Если из Энгарна придет кто-то подобный тебе — я откажу ему. Если же он мне понравится… Но я никому не помогаю просто так. Человек должен сам добиваться того, чего хочет.

— Я тоже готов добиваться! Испытайте меня.

— Отлично. Тебе нужна помощь в борьбе с Энгарном? Найди ее, — она протянула к нему руку, и прежде, чем маг успел сказать еще хотя бы слово, он закружился в черном вихре.

Вокруг летали какие-то предметы, то и дело, больно ударяя по голове, ребрам, рукам и ногам. Ветер с такой силой бил в лицо, что он не мог вдохнуть. "Шереш бы побрал эту Гармсел!" — разозлился он. Призвал на помощь магию, чтобы вернуться к Аваримским вратам. Но вместо этого тело скрутило чудовищной судорогой, так что он потерял сознание от боли.

Загфуран очнулся в полной темноте, тело скручивало и корежило, будто с ним случился эпилептический припадок. Он не мог справиться с собой.

— Нельзя пользоваться магией в черном вихре, — раздался нежный женский голос, от которого судороги исчезли, но вместо этого ужас наполнил сердце. Загфуран не смог бы объяснить, что напугало его. Больше всего хотелось никогда не слышать этот голос, но желание не исполнилось.

— Все боятся меня, хотя я несу покой. Ты недолго еще будешь слышать меня. Недолго будешь бояться.

Он почувствовал, что женщина где-то слева от него в темноте, полы ее одежды коснулись минарса, но он по-прежнему не мог пошевелиться. Еще через миг ладони дотронулись до его шеи, скользнули по груди. Дыхание становилось, а вместе с этим ушел страх. Сердце наполнил покой.

— Тебе хорошо? — он ощутил свежее дыхание. — Хочешь, я поцелую тебя?

"Да!" — откликнулось сердце, но разум последним усилием выкрикнул:

— Нет! — он не узнал собственный голос, похожий на карканье. — Кто ты? — произнес непослушными губами.

Женщина замерла, он почувствовал ее недоумение, и тут же вернулась боль. Сейчас Загфуран обрадовался этому. Пока тело болит — он жив.